Никита Кузнецов - Под флагом России

• Название: Под флагом России
• Автор: Никита Кузнецов
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0485-0

С середины 60-х годов XIX века на просторах Тихого океана развернулась настоящая война между «хищниками» — иностранными браконьерами и русскими моряками. Эти события, когда-то вдохновлявшие Р. Киплинга и Д. Лондона, сейчас практически забыты в России. В книгу вошли произведения разных жанров, написанные в конце XIX—XX веков, переизданные впервые за более чем вековой период, и современные исторические исследования, написанные на основе архивных документов. В центре большинства из них — трагическая судьба шхуны «Крейсерок», погибшей в 1889 году в Охотском море на защите морских богатств России.

Книга адресована всем любителям истории Российского флота.

---

Но он не обращал внимания на эти замечания и молча прятал бисквиты до следующего чая в шкаф, заменявший буфет.

Так продолжалось целый месяц. Наконец офицерам надоело повторять одно и то же, и они стали относиться к появлению на чайном столе прогорклых бисквитов совершенно индифферентно. С этого момента Архипов усугубил свое внимание «к остаткам прежней роскоши» и начал выставлять бисквиты на самое видное место стола, предварительно терпеливо счищая ножичком с них уж слишком заметные следы постепенно нарастающей плесени. Добродушный вестовой ужасно желал услужить своим господам и все лелеял себя надеждой, что, рано или поздно, они покушают наконец их.

«Неровен час, пригодятся!» — резонно думал Архипов, бережно убирая злополучную тарелку с крошками в буфет и заставляя ее разными предметами своего обмундирования, до сапогов включительно, чтобы она не выскочила как-нибудь из шкафчика во время качки и не разлеталась вдребезги.

Архипов был в этом отношении чрезвычайно опытным вестовым, так как уже успел перебить в качку почти всю судовую посуду. Поэтому он считал священной для себя обязанностью сохранить в целости хотя последние три тарелки, испещренные трещинами и выбоинами, следами многократных падений из неловких рук и столкновений с косяками узких дверей, в которые Архипову приходилось проносить к столу и обратно съедобные предметы.

Итак, моряки пьют чай, поддерживая дружескую беседу о предстоящем возвращении во Владивосток после полугодовой тяжелой крейсерской службы. Эта тема разговора волновала каждого до нервного трепета, возбуждая сладостные ощущения близкого свидания с родными, друзьями и знакомыми. Моряков тянуло домой, они жаждали заслуженного отдыха, мечтали вырваться как можно скорей из суровой обстановки «морских волков», чтобы пожить наконец «по-человечески», предав забвению былые невзгоды, тревоги и волнения. Предвкушая восторженные моменты чудного свидания, после долгой разлуки, с близкими сердцу, моряки как бы намеренно упускали из виду, что им предстоит еще тяжелый осенний переход до отдаленного Владивостока. Они старались не думать об этом длинном пути по дурному, коварному морю. Им казалось, что они достигнут желанного пункта без задержки. Настроенное воображение рисовало радужные картины вполне благополучного, счастливого плавания.

— Слава Богу, наконец-то кончается наше мыканье по Охотскому морю! — воскликнул мичман, под дивным впечатлением скорого возвращения во Владивосток, куда манили его былые очарования.

— Вы, конечно, поспешите возвратиться на свой фрегат? — лукаво спросил помощник командира, поглядывая на молодого человека ласкающими глазами.

— Ах, Андрей Павлович, не смейтесь надо мной, — сконфузился мичман, — вам ведь хорошо известно, что я решил зазимовать во Владивостоке.

— На то существуют весьма веские причины! — как бы вскользь заметил командир, прихлебывая из стакана чай.

— И вы, Алексей Павлович, против меня! — с испуганным пафосом воскликнул мичман, словно повторяя интонацией знаменитое: «И ты, Брут!?»

— Не смущайтесь, Михаил Дмитриевич, нашими словами, — успокоительно проговорил командир. — Знайте одно: мы горячо, искренно сочувствуем вашему сердечному желанию погостить в нашем Владивостоке.

— Помимо этого сердечного желания, — вставил помощник командира, — Михаилу Дмитриевичу придется зазимовать во Владивостоке в силу неотвратимых обстоятельств.

— Каких?! — почти шепотом спросил мичман, вдруг покраснев. — Вы опять, Андрей Павлович, на что-то намекаете? —укоризненно добавил он после краткого молчаливого перерыва.

— Ничуть не бывало! — весело ответил Андрей Павлович. — Вы мне не дали договорить и свернули разговор на свое больное место... Неотвратимые обстоятельства следующие: мы вернемся во Владивосток с заморозками, а ваш фрегат наверное будет стоять уже где-нибудь в Японии, куда вам до весны не попасть даже и в том случае, если бы вы очень желали возвратиться на свое судно, с которого были командированы для плавания на «Крейсерке».

— С этим надо согласиться! Не правда ли, добрейший Михаил Дмитриевич? — с лукавой усмешкой спросил командир.

— Соглашаюсь! — покорно проговорил молодой человек.

— Ах, если бы женщины знали о наших страданиях, как бы они любили нас! — с чувством продекламировал Андрей Павлович, допивая залпом мутную жижицу, именуемую чаем.

— Вы опять... — заикнулся было мичман, но его протест перебил вестовой Архипов, влетевший в кают-компанию словно бомба, и выпаливший без передышки:

— Ваше высокоблагородие, воду выкачали, дрова нагрузили... Прикажете поднять шлюпки?

— Всех наверх, с якоря сниматься! — коротко приказал командир, торопливо поднимаясь с рундука и направляясь к выходу. — Дорогого времени терять нечего, господа! — проговорил он на ходу, как бы объясняя свой резкий переход от праздного разговора к делу.

Офицеры поднялись в свою очередь и безмолвно последовали за капитаном.

Между тем Архипов уже успел выскочить опять на палубу и передать вахтенному унтер-офицеру полученное приказание.

Тот, по-видимому, ждал этого приказания. Не медля ни секунды, он приставил к губам свою дудку и залился соловьем. Едва замолкли последние трели сигнала, раздался зычный выкрик:

— Пошел все наверх, с якоря сниматься!

Вахтенный унтер-офицер прокричал эту обычную фразу с таким усердием, что даже спугнул сивуча, спокойно дремавшего на плоском прибрежном камне, расположенном по крайней мере в ста саженях от шхуны. Потревоженное животное неуклюже сползло с камня и скрылось под водой, звонко шлепнув по гладкой поверхности залива своими жирными ластами.

— Ай да Корсунцев, сивуча даже испугал? — одобрительно промолвил один из матросов, с любопытством поглядывая на то место, где только что скрылось морское чудовище.

— Знатная глотка, что фрегатский ревун — все равно! — усмехнулся другой матрос, очищая шлюпочные тали.

В это время вышел на палубу командир. Разговоры смолкли, точно по мановению волшебного жезла. Все занялись своим делом, мгновенно войдя в суровую служебную колею. Работа закипела бравая, энергичная. Приказания следовали за приказаниями, ровные и методические. Шлюпки подняли. Не прошло затем и пяти минут, как шхуна, окрыленная парусами, медленно повернула и, подгоняемая легким, попутным ветерком, заскользила по слегка взборожденной поверхности залива, вдоль неприветливого, мрачного сахалинского берега, держа курс на Тюлений остров, еще невидимый на туманном горизонте...

VI

«Крейсерок», обогнув, как можно дальше, опасный мыс Терпения, вышел на простор Охотского моря. По мере удаления от берега ветер заметно крепчал, разводя довольно крупное волнение. Тем не менее погода была прекрасная, вполне благоприятная для наших мореплавателей, всем сердцем рвавшихся во Владивосток. Легкая шхуна, пользуясь ровным попутником, неслась стрелой, грациозно покачиваясь на волнах. Послушная малейшему движению руля, она напоминала гигантскую морскую птицу, свободно скользившую по взволнованной поверхности моря, с широко распущенными крыльями-парусами. Появились дельфины, которые, играючи, перегоняли шхуну, резали ей нос, возвращались под корму, чтобы вновь пуститься взапуски с неведомой для них гигантской птицей. Ловкие животные, казалось, насмехались над небольшим, сравнительно, ходом шхуны. Они бороздили морскую поверхность с поразительной быстротой; их черные, крутые спины мелькали среди волн то справа, то слева, причем казалось, что дельфины кувыркаются, так волнообразны и быстры были все их движения... Стаи чаек неслись вслед за шхуной, оглашая воздух своими короткими, металлическими криками. Некоторые из птиц скользили почти над самой поверхностью моря, зорко высматривая в воде подходящую добычу. Вот одна неосторожно приблизилась к плывущему дельфину. Прожорливое животное сделало могучий прыжок и ловко поймало чайку за ноги. Раздался пронзительный, отчаянный крик, удивительно схожий с плачем ребенка. Чайки заволновались и сплошной массой стремительно бросились к тому месту, где происходила короткая, непосильная борьба между могучим дельфином и оплошной жертвой. Птицы, видимо, желали отбить от общего врага свою несчастную товарку, старавшуюся удержаться на поверхности моря при помощи широко распластанных крыльев. Тщетные усилия!.. Прошло лишь несколько секунд, и чайка бесследно исчезла под водой, пожираемая дельфином. Прилетевшие на помощь чайки отхлынули назад, словно охваченные паническим ужасом. Через минуту они уже вновь неслись за шхуной, оглашая воздух более спокойными, хотя и ноющими криками, в которых слышался как будто плач по несчастной жертве своей неосторожности.

Не прошло и часу после выхода «Крейсерка» из залива Терпения, как на мглистом горизонте вырисовалось характерное, совершенно прямоугольное плато Тюленьего острова.