Х. Хескет-Притчард - Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну»

• Название: Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну»
• Автор: Х. Хескет-Притчард
• Жанр: Военное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-68308-6

Первая Мировая была и ПЕРВОЙ СНАЙПЕРСКОЙ ВОЙНОЙ.

Именно на ее фронтах снайпинг впервые стал массовым, именно здесь определились его основные принципы и специфические приемы (например, снайперские пары — «стрелок-истребитель» и наблюдатель-целеуказатель). Пионерами снайперского дела по праву считаются немцы, уже осенью 1914 года развязавшие настоящий «снайперский террор», однако британцы быстро отреагировали на угрозу, создав собственную снайперскую школу и в конце концов полностью подавив вражеских стрелков. Большие потери от снайперского огня несла и русская пехота: «Хорошо помню, какую тяжелую атмосферу в полках создавали германские снайперы. Они буквально не позволяли показать из-за бруствера полголовы. Высокий процент выведенных из строя офицеров в первые же минуты боя тоже наводил на мысль, что их кто-то бьет, что называется, „на выбор“ — конечно, это били снайперы…» Однако создать собственную снайперскую школу, поставив обучение стрелков «на поток», удалось лишь гораздо позже, в Красной Армии.

Эта книга, первое профессиональное исследование снайперского дела, была переведена на русский язык еще 90 лет назад, но две трети века пролежала в спецхранах под грифом «Для служебного пользования» и лишь теперь становится доступна массовому читателю.

---

При снайпинге по мере того, как дело разрасталось, и стали формироваться специальные команды, очень многое зависело от умения и обученности всей команды, в состав которой входил единичный снайпер. Первоклассный снайпер в плохой команде терял всю свою ценность. Точно так же отличные снайперы под командой плохого офицера были малоценны, и, что хуже всего, отличная команда под руководством отличного офицера, сменяя на участке слабую команду другого баталиона, часто несла тяжелые потери совсем не по своей вине.

Привожу пример: Бланкширцы[11], имея прекрасно организованную команду снайперов, построили на своем участке с полдюжины превосходно укрытых постов для стрельбы и наблюдения. Ими соблюдались всевозможные предосторожности, со временем вошедшие в кровь и плоть всех солдат, чтобы неприятель не открыл этих постов. Телескопы тщательно маскировались мешками с песком, концы телескопов закрывались особыми козырьками, чтобы солнечные лучи, отражаясь на поверхности стекла, не выдали их место расположения.

Бойницы в сухую погоду, смачивались водой во избежание появления пыли при выстреле, и что важнее всего, к постам не допускался никто, кроме командира, офицеров — снайперов и снайперов — наблюдателей. Приближение к постам кого-либо из посторонних лиц строго наказывалось. В результате Бланкширцы достигли великолепных результатов, не несли потерь, и всегда давали отличные детали в разведывательную сводку.

Но вот они сменились Ломширцами, командир баталиона сам не особенно верил в снайпинг, он твердил, что снайпинг никогда не решит исхода войны. Правда, и у них имелась команда снайперов, но она существовала лишь потому, что командир бригады и начальник дивизии, интересуясь снайпингом и часто бывая в окопах, требовали от командира баталиона такой организации. Смена произошла, и посты сданы.

«Рекомендую вам — это недурные посты», — говорит офицер Бланкширцев, он настоящий снайпер в душе и только об этом и мечтает.

«Но будьте осторожны с ними. Я никогда не позволяю своим людям занимать пост в окопе „Ф“ раньше, чем солнце не будет сзади нас».

«Хорошо, хорошо», — говорит Ломширец.

«Также будьте осторожны с занавесками у бойниц на посту „А“, они просвечивают».

«Ладно», — опять говорит Ломширец.

«Я оставлю вам здесь карту с нанесенными расстояниями».

«Ладно».

Бланкширцы ушли в резерв и не бывали в этих окопах, пока не наступило для них время в свою очередь сменить Ломширцев.

«Ну, как наши посты?» — весело спрашивает Бланкширский офицер.

«Скверно. Разбиты в первый же день немцами».

«Да что вы, ведь мы их строили две недели!»

«Может быть, но теперь они совсем разрушены».

«Не думаете ли вы, что ваши люди, как-нибудь по неосторожности выдали себя?»

«О, конечно, нет».

Но на самом деле было так; как только Бланкширцы сменились и ушли из окопов, плохо обученные Ломширские снайперы воспользовались наблюдательными постами, чтобы повести из них яростную стрельбу по противнику, и, кроме того, эти посты, ревностно охранявшиеся Бланкширцами от всякого постороннего элемента, теперь сделались любимым местом пребывания Ломширских офицеров и солдат, приходивших сюда, частью, чтобы взглянуть на немецкие окопы, а частью, просто, чтобы поспать. Занавески, предохранявшие бойницы от просвечивания, сейчас же были отдернуты в сторону.

Вскоре случилось то, чего и нужно было ожидать.

Наблюдатели противника, столь пострадавшие от этих, до сих пор невидимых для них, постов, теперь с легкостью рассмотрели их, вызвали по телефону, свою батарею, и вскоре посты были сметены, не без потерь для самих Ломширцев. Таким образом, работу приходилось делать наново, но лишь Бланкширцы построят новые посты, слабые Ломширские снайперы не в состоянии укрыть их от пытливых взоров германцев и в результате посты опять погибают.

Таковы были трудности, с которыми приходилось бороться хорошим снайперам, когда сменявшая их часть была не на высоте положения.

Добросовестность считается великим достоинством для офицера, но для офицера разведчика, наблюдателя и снайпера, ее одной недостаточно. Чтобы добиться настоящего успеха, он должен отдать своей работе всю душу, погрузиться в нее с головой. Он должен думать и мечтать о ней денно и нощно; и, кстати сказать, удивительно, какое множество таких офицеров у нас было. Работа офицера по разведке и снайпингу в баталионе всегда была интересна и занимательна и в случае если он страдал в производстве в высший чин (что почти всегда бывает с узкими специалистами в большой армии), он получал удовлетворение, которое испытывает артист, занимаясь любимым делом.

Необходимо отметить несколько других данных о положении вещей в то время, которое я описываю, для лучшего понимания этого периода. На стороне противника лежало громадное превосходство в отношении траншейных орудий, к каковым нужно причислить минометы. В результате слишком усердных стараний английских снайперов, немцы часто обстреливали наши окопы из таких орудий. По этой причине работа снайперов не всегда встречала доброжелательное отношение со стороны недальновидных офицеров, которым естественно не нравилось, чтобы немецкая пехота призывала к себе на помощь траншейные орудия, предназначавшиеся для разрушения окопов и которых у немцев, кстати сказать, было куда больше, чем у нас.

Но вскоре на нашей стороне пришли к заключению, что подобному положению вещей, при котором немцы в смысле меткости ружейного огня имели превосходство на своей стороне, должен быть поставлен предел, ибо наши потери были слишком чувствительны. Я теперь перехожу в дальнейшем к попытке дать некоторый отчет о тех методах, которыми мы старались вырвать инициативу из рук противника.

II

В конце октября 1915 года мне было приказано отправиться в 48-ю дивизию, занимавшую тогда участок близ Гебютерна. Мне надлежало явиться в Штаб дивизии около местечка Па и оттуда я получил предписание отбыть в Оти, где должна была собраться для обучения группа из нескольких офицеров. Обучение должно было происходить как на передовой линии, так и позади ее. Я испросил себе в помощь поручика Г. Н. Готторн-Гарди, опытного стрелка и основательного знатока телескопа, участвовавшего в разных охотничьих экспедициях вместе со мной и с другими в различных странах света. В Оти мы немедленно принялись за дело. В подробности программы я здесь вдаваться не стану, достаточно сказать, что все винтовки в дивизии были испытаны и прокорректированы, и на практике проведены разные способы уничтожения германских снайперов. Из дивизии нам были даны указания относительно тех окопов, в которые предстояло отправиться. Нелегко обучать сразу группу офицеров в 5 или 6 человек на передовой позиции. А посему, по прибытии в окопы, я разделил обучающихся на три партии и назначил каждой по участку для наблюдения за германскими снайперами, а мы с Готторн-Гарди поочередно занимались с каждой группой в отдельности.

На том месте, где мы вошли в окоп, наша позиция была расположена несколько выше позиций противника, так что преимущество было на нашей стороне, и почти тотчас же, выглянув в сторону немцев, Готторн заметил германского снайпера, показавшего только лишь верхушку своей фуражки. Он находился шагах в 500–600 от нас и, хотя мы наблюдали около получаса, он все-таки нам не дал случая выстрелить. Мы пошли дальше. Наблюдение за линией противника — работа в высшей степени интересная, в особенности в то время, когда противник начал применять на практике систему усовершенствованной маскировки и устанавливать свои перископы на деревьях, и стальные ящики для стрельбы во всевозможных положениях. Нахождение и отмечание на карте неприятельских постов являлось не менее важной обязанностью снайпера, чем обстрел противников, так как, — раз такой пост найден, наша артиллерия всегда могла легко справиться с ним. Готторн и я действовали совместно — как наблюдатель и стрелок. Исследовав линию противника в течение нескольких часов, мы забрались в старый разрушенный окоп и оттуда выползли на маленькое возвышение позади его, с которого нам открывался вид на группу старых тополей, росших в нейтральной зоне и где, как нам сказали, скрывался очень опасный германский снайпер. Самого снайпера нам не удалось разглядеть, хотя мы ясно видели его пост на одном из деревьев, а внизу на земле у подножия дерева лежал какой-то предмет, не то человеческий труп, не то шинель. Мы еще находились здесь, когда нам доложили, что партия № 1 видела 9 человек германцев и ранила одного из них. Партия № 2 никого не видела. В то время, о котором я пишу, стало заметно, что немцы уже немного побаиваются наших снайперов, было ясно, что скоро настанет время, когда немец совсем превратится в пещерного человека, как оно и случилось.