Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

• Название: Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
• Автор: Николай Кузьмин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9955-67643-9

Новая серия о последней войне СССР. «Афганская правда» войсковых разведчиков, чей девиз: «Душманы делают что могут, а мы – что хотим». Воспоминания начальника разведки дивизии, воевавшей в Афгане все девять лет и потерявшей только убитыми более 2700 человек.

«Разведчиков совали во все «дыры», начиная от сопровождения колонн до участия в высадке аэромобильных десантов. А ведь кроме этого у нас были еще и специфические действия, характерные только для разведчиков: засады, налеты, разведывательно-поисковые, разведывательно-ударные, диверсионные действия. Спросите любого ветерана-разведчика, он вам скажет, что на разведку везде и всегда возлагали самые сложные и опасные задачи. Боевая работа была сущностью нашей жизни. Пробыв в Афганистане «чистых» 643 дня, не знаю, сколько раз я был в боевых ситуациях: может, 400, может, 500 раз. Только солдаты и офицеры невоевавших подразделений и штабов считали боевые выходы, так как для них каждый такой выход – событие. А для разведчиков, мотострелков, танкистов, десантников, саперов это было повседневной жизнью… Возможно, многие истории, рассказанные здесь, кого-то шокируют своей жесткостью и откровенностью, но это правда войны. Так было, и от этого не уйти… Светлой памяти войсковых разведчиков Афганистана, павших и живых, я посвящаю эту книгу!»

---

В 1949 году после страшного землетрясения в городе, когда в дивизии погибло более 300 человек, она была передислоцирована в г. Кизыл-Арват, районный центр в 200 км западнее Ашхабада, где находилась до самого ее расформирования в 1992 году.

Части дивизии были растянуты на 250 км вдоль единственной в Каракумах железной дороги и стояли в трех гарнизонах: Кизыл-Арват – управление дивизии, 162 мсп, артиллерийский и зенитно-артиллерийские полки, части дивизионного комплекта; Казанджик – 231 тп, 160 мсп; Небит-Даг – 161 мсп.

58 мсд была когда-то горно-стрелковой и до настоящего времени сохраняла некоторые ее элементы: в мотострелковых полках вместо танковых батальонов были отдельные танковые роты, кроме полковых артдивизионов, были еще и батареи 76-мм горных пушек, в батальонах – батареи 82-мм переносных минометов.

Развернутыми почти до полного штата были лишь 162 мсп на БМП-1 и 231 тп на танках Т-55, остальные части – сокращенного состава. Техника и вооружение мотострелковых полков, кроме 162 мсп – самая допотопная. Так, 161 мсп имел на вооружении бронетранспортеры БТР-40, произведенные в 50-х годах, а в реактивно-минометном дивизионе дивизии были на вооружении 160-мм минометы этого же возраста.

Предназначение дивизии – прикрытие границы с Ираном на Закаспийском участке – почти 400 км. Других соединений Сухопутных войск в Центральных Каракумах не было.

Проблемы с бытом для меня решены были практически моментально. Буквально через неделю я получил хорошую трехкомнатную квартиру на первом этаже (что особо ценно в условиях Туркестана). В этом преимущество забытых богом гарнизонов.

Что же, нет худа без добра, дал телеграмму жене, чтобы выезжала с детьми, и занялся косметическим ремонтом. Вернее не я, а солдаты из комендантской роты.

Я же с начальником штаба дивизии впервые поехал в Каракумы на рекогносцировку полковых учений. Особенно нового там, правда, я ничего не увидел, ведь в 1975 году я почти 3 месяца находился в командировке в пустыне Гоби (Монголия).

Тогда там происходил первый эксперимент в Советской армии по созданию дивизий двойного базирования, по примеру американцев в Европе.

Смысл его состоял в том, что вся бронетанковая техника дивизии ставилась на хранение в пустыне Гоби в 200 км от монголо-китайской границы. Личный состав нашей 92 мсд, дислоцированной в 40 км от Иркутска в поселке Чистые Ключи, должен быть переброшен туда самолетами прямо на полевой аэродром, расположенный в 700–800 м от самой базы хранения. Колесная техника прибывала своим ходом.

Не буду описывать эти 3 месяца в пустыне в самый жаркий период (июнь – август). Но страдали мы там не столько от жары, сколько от инфекционных болезней. Чуть не половина полка оказалась в санитарной зоне: инфекционных палатках, развернутых метров за 500 от лагеря. А кто будет ставить танки на хранение? Ведь лишних людей нет – только офицеры и механики-водители.

Все независимо от звания и должности работали на технике с раннего утра до поздней ночи, ходили грязные и злые, но объем необходимых работ выполнили в срок.

Поселок Мандал-Гоби, около которого строилась наша база, – центр аймака (района), маленький в две улицы, в центре несколько одноэтажных кирпичных зданий: администрация, почта, магазин, школа. Все остальное – юрты. Вот и вся Монголия, увиденная мной.

В конечном счете оказалось, что идея двойного базирования не оправдала себя. Наша дивизия была сокращенного состава, и прибывшие в Монголию самолетами офицеры, механики-водители танков и БМП должны были там сидеть в одиночестве, ожидая приписной состав, который мог начать прибывать не ранее чем через 3 суток.

А Китай – вот он рядом, и случись какая заваруха, их вооруженные силы не стали бы ждать прибытия нашего личного состава и приведения дивизии в боеспособное состояние.

Это поняли, наконец, даже в Генеральном штабе СССР. Весной 1979 года на территории СССР нашу дивизию укомплектовали до полного штата и ввели в Монголию, но не в Мандал-Гоби, где мы 4 года назад поставили свою технику, а в 230 км севернее на железнодорожной станции Чойр. Все-таки не решились полнокровную дивизию численностью более 12,5 тыс. человек поставить в голой пустыне и возить туда за 230 км каждый гвоздь и каждое бревно.

Я же участия в этом переселении избежал, так как с 1976 по 1979 год учился в Академии бронетанковых войск имени Р.Я. Малиновского в Москве, но, как увидите, в дальнейшем, тоже от пустыни не ушел.

Что бы я хотел отметить, сравнив эти две огромные пустыни и познакомившись с их природными феноменами?

Пустыня Каракумы отличалась от Гоби прежде всего своим климатом.

Гоби – северная пустыня и климат в ней довольно суров, лето жаркое, но ночи холодные. Зимой там вообще температура доходит до 40 градусов мороза с сильными ветрами. Снега практически нет.

Каракумы – южная пустыня с очень жарким климатом летом и мягкой зимой. Летом температура достигает 45 градусов жары, температура почвы до 70 градусов. Часты песчаные бури. Зимой дожди, иногда снег, температура от минус 3–5 до плюс 8—10. Самое приятное время года.

Внешне пустыня Гоби больше похожа на степь, Каракумы – барханные пески, такыры и связанные с ними миражи.

Такыры, это – ровные, эллипсообразные площади с твердыми, лишеными растительности поверхностями, располагающимися иногда изолированно, иногда целыми группами. Глинистый покров такыров настолько тверд, что при движении по нему раздается далеко разносящийся стук.

Глинисто-солонцовая поверхность такыра непроницаема для воды, поэтому когда после весенних и редких осенних дождей образуются небольшие дождевые озера и лужи, то они обычно долгое время сохраняются как водоснабжающие источники. При этом следует помнить, что стоит проехать по ней на машине, как через несколько часов из такой ямы вода исчезает. Это объясняется тем, что продавливается размякший слой глины, открывая воде выход к песку. Такыры обычно окружены со всех сторон песками. На них сходится множество троп, пересекающих пустыню в разных направлениях.

Миражи – порождение такыров. Выходишь на бархан, и перед тобой разлито огромное озеро с легкой дымкой над поверхностью воды. Подъезжаешь – воды нет, это такыр. Его поверхность отсвечивает на солнце, создавая иллюзию воды. Несмотря на кажущуюся однообразность и какое-то безмолвие, в пустыне есть тоже своя красота и неповторимость, особенно утром.

Бич обеих пустынь – песчаные бури. Конечно, действуя на технике, особенно танках и БМП, ничего нет страшного. Надо остановить колонну, машины вплотную подогнать одну к одной, предупредить людей о том, чтобы не отходили от машин, и ждать окончания бури.

Двигаться нет смысла, потому что видимость составляет 10–20 м и сохранять направление невозможно. Песчаная буря всегда сопровождается магнитной бурей, когда стрелка компаса крутится как бешеная и он становится бесполезным.

Пешим подразделениям приходится гораздо труднее. Опять же, необходимо собрать людей вместе. Желательно лечь на землю, замотать голову чем угодно и ждать окончания бури, продолжительность которой обычно составляет 5–6 часов. Только действуя так, можно ее переждать и не растерять людей.

Однако вернемся в 1979 год. Получив направление в Туркмению, я больше думал о житейских вопросах, а не о военно-политической обстановке, которая складывалась в этом регионе. А она становилась там день ото дня более напряженной.

Еще весной 1978 года мы, слушатели второго курса Военной академии бронетанковых войск, слышали по радио и смотрели по телевидению про Саурскую (Апрельскую) революцию в Афганистане. Нам объясняли, что к власти пришли прогрессивные силы во главе с известным писателем и общественным деятелем Мухаммадом Тараки и что СССР горячо поддержал эту революцию и новую власть.

В нашей академии и до этого события учились несколько десятков старших офицеров афганской армии в ранге майоров-подполковников, мы изредка встречались с ними: все смуглые, горбоносые, неразговорчивые. Большинство из них уехало после революции на Родину, вместо них приехали другие: молодые старшие лейтенанты и капитаны.

Ничего в этом удивительного не было, в нашей академии, как и во всех других советских военно-учебных заведениях, учились революционеры со всего света: Ангола, Эфиопия, Сомали, Сирия, Ирак, Вьетнам, Камбоджа, Йемен – всех и не перечислишь. Теперь вот прибыли и революционные афганцы.

Забегая вперед, скажу, что в Афганистане через 6 лет я встретил одного из них, это был подполковник Мальхан, заместитель командира 20 пд в г. Баглан. Общаясь с ним, я узнал, что он, тогда капитан, в 1978 году поступил, а в 1982 закончил Академию БТВ.

Ну, прибыли, так прибыли. Как и все советские люди, мы единодушно поддерживали внешнеполитический курс партии и не думали, что нас вскоре ожидает длительная и малоперспективная война в Афганистане. Поэтому я прибыл в Туркмению со спокойной душой, даже не представляя, что через три месяца придется ехать на войну.