Вольдемар Балязин - Петр-самодержец (Браки Романовых)

• Название: Петр-самодержец (Браки Романовых)
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: История

---

В июне 1710 года русские войска взяли Выборг, в июле - Ригу, в сентябре - Ревель (Таллин). С 1710 года в Курляндии влияние России необыкновенно усилилось, и Петр I желая сделать его абсолютным, решил опереться на дом Кеттлера. Для этого он решил выдать свою семнадцатилетнюю племянницу - царевну Анну Ивановну за ее одногодка - герцога Фридриха-Вильгельма Кеттлера.

Что же касается племянницы Петра - царевны Анны, то была она дочерью покойного старшего брата Петра - царя Ивана. Он умер в январе 1696 года, когда шел ему тридцатый год. Иван оставил вдовой молодую царицу Прасковью Федоровну, которой был тогда тридцать один год, и трех дочерей - Екатерину, Анну и Прасковью. Девочки находились еще во младенчестве - старшей сравнялось четыре года, младшей шел второй год.

Чуть позже стали их учить чтению, письму и катехизису, приставив грамотных соотечественников из духовного звания, а из других предметов посчитали нужным преподавать царевнам два языка - французский и немецкий, да еще и танцы, наняв для сего двух иноземцев - француза Рамбурха, обучавшего танцам и французскому языку, и немца Иоганна Остермана, учителя немецкого языка. Но оба учителя были очень посредственными, а Остерман просто-напросто удивительно глуп, и потому девочки ничему от них не научились.

Меж тем, 22 марта 1708 года царица Прасковья Федоровна выехала из Москвы в Петербург с огромной свитой и всеми дочерьми: шестнадцатилетней Екатериной, четырнадцатилетней Анной и двенадцатилетней Прасковьей. Почти через месяц, 25 апреля, прибыли они в Петербург и поселились в приготовленном для них доме рядом с домами царя, Меншикова и других знатных особ.

Вскоре дом царицы Прасковьи стал наполняться великосветскими петербургскими сплетнями и слухами. Говорили о родственниках, о приближенных царя и о прочих. О Фридрихе-Вильгельме, кстати, доводившемся племянником королю Пруссии Фридриху I Гогенцоллерну, средняя дочь Прасковия Анна услышала впервые поздней осенью 1709 года.

Тогда ей сказали, что государь договорился с прусским королем о том, что ее отдадут замуж за племянника короля - герцога Курляндии Фридриха-Вильгельма.

В июле 1710 года его уполномоченные приехали в Петербург и заключили с Петром договор о предстоящем супружестве. После этого договор увезли в Митаву (сегодня это город Елгава, Латвия) и там герцог его тотчас же ратифицировал, после чего его пригласили приехать в Петербург.

Одновременно с приглашением герцогу был послан приказ фельдмаршалу Шереметеву, чьи войска 14 июля 1710 года взяли Ригу, сопровождать герцога в Петербург.

В августе Фридрих-Вильгельм приехал к своей невесте и был необычайно радушно встречен и Анной, и ее матерью, и ее сестрами, и, что самое главное, царем.

Все царское семейство и первые вельможи государства потчевали и развлекали дорогого гостя как могли: над Петербургом непрерывно загорались фейерверки, шла беспрерывная пушечная пальба, веселые компании молодых людей и дам передавали Анну и ее жениха из одного гостеприимного дома в другой, а в сентябре в честь герцога были проведены большие маневры военного флота.

Петр подарил Фридриху-Вильгельму четыреста кавалеристов, а Меншиков пятьдесят телохранителей-драбантов, а кроме того драгоценный сапфир стоимостью в 50 000 талеров и турецкого жеребца необычайной красоты.

Наконец, на 31 октября была назначена свадьба.

Сам Петр, выполняя роль обер-маршала, во главе знатнейших особ отправился по Неве, в 9 часов утра во главе целой флотилии шлюпок, лодок и катеров к дому царицы Прасковьи.

Петр был в алом кафтане с собольей отделкой, с голубой лентой через плечо, орденом Андрея Первозванного, с серебряной шпагой и в пудреном немецком парике.

50 судов, наполненных дамами и господами, разодетыми в немецкие камзолы и платья, плыли следом за царем.

Забрав из дома Прасковьи всех, кто приготовился к свадьбе, флотилия направилась ко дворцу князя Меншикова, где и должна была проходить свадьба. Выбор дома объяснялся просто: в Петербурге не было бульшего по площади, и лучшего по всем прочим статьям, для проведения свадьбы, чем дворец Светлейшего.

Жених и невеста были одеты в белые одежды, расшитые золотом. Во дворце Меншикова была поставлена полотняная походная церковь, в которой архимандрит Феодосий Яновский и обвенчал молодых. Затем все пошли обедать, усевшись за столы, покрытые с необычайной роскошью. Тост сменялся тостом, и после каждого следовал залп из 41 пушки, стоящих на плацу и на большой яхте.

А потом начался бал, в котором немецкие и французские танцы сменяли друг друга.

И лишь в три часа ночи молодые ушли в спальню.

Датский посланник при Петербургском дворе Юст Юль сообщал в своих "Записках", что 12 ноября с двух часов дня свадебный пир продолжался тем же, что и вчера в доме Меншикова, только на сей раз гости угощались не за счет царя, а за счет хозяина дома. Выпито было по семнадцать заздравных чар, и каждый тост сопровождался тринадцатью пушечными выстрелами.

К концу обеда внесли два огромных пирога и в каждом из них оказалось по карлице. Как только пироги разрезали, карлицы, одетые в красивые французские платья, начали исполнять заранее отрепетированные номера. Карлица, стоявшая на столе новобрачных продекламировала поздравительные стихи по-русски, а ее подруга, стоявшая на другом столе, за которым сидел царь, молча слушала, пока царь ни взял ее на руки и ни перенес на другой стол. Там обе карлицы под звуки оркестра исполнили менуэт, очень изящно протанцевав его.

После обеда на плотах, поставленных на Неве, зажгли фейерверк. В небе вспыхнули три буквы: A, F и P - начальные буквы имен - Анна, Фридрих и Петр. Потом появились две пальмы, макушки которых переплелись, а над ними вспыхнули слова: "Любовь соединяет". Третьей картиной была сцена, в которой ангелоподобный Купидон сковывал молотом два сердца, лежавших на наковальне.

Над этой картиной горели буквы: "Из двух едино сочиняю". Царь сам устроил этот фейерверк и объяснял гостям аллегорический смысл каждой картины.

Действо закончилось тем, что над Невой одновременно вспыхнуло множество ракет, после чего начались танцы, длившиеся до полуночи.

Но на этом свадебные торжества не закончились, потому что царь хотел и дальше потешать своего нового зятя.

Такой потехой стала начавшаяся 14 ноября свадьба любимого карлика царя Екима Волкова с его невестой-карлицей.

Петр решил отпраздновать и эту свадьбу с неменьшим размахом. По его приказу из Москвы в Петербург привезли более семидесяти лилипутов и лилипуток, и они вместе со своими петербургскими товарищами и товарками стали героями еще одного - двухнедельного - празднества. Великана Петра забавляло, что он окружен такими маленькими людьми, и царь всячески подчеркивал эту контрастность в шествиях, церемониях и народных празднествах.

Свадьба двух лилипутов в точности повторяла только что прошедшую свадьбу принцессы Анны и герцога Фридриха-Вильгельма. Она проходила в том же дворце за теми же столами и гости на свадьбе были те же самые, кроме семи десятков карликов и карлиц. И наиболее серьезные и вдумчивые гости видели в новом шутовском действе некий сарказм на брак незначительного принца с племянницей великого и могучего государя.

Как бы то ни было, но молодые в январе 1711 года выехали в Митаву. Однако, путешествие их в Курляндию оказалось очень недолгим: 9 января, в сорока верстах к юго-западу от Петербурга, на мызе Дудергоф молодой герцог скончался.

Он умер от неумеренного злоупотребления крепкими винами и водкой. Не следует забывать, что было ему тогда всего семнадцать лет.

Анна вернулась в Петербург и думала, что останется там жить с матерью и сестрами, но Петр велел ей ехать в Курляндию и образовать там из курляндских дворян прорусскую партию, чтобы противостоять пропольской партии, главой которой был дядя покойного Фридриха-Вильгельма - герцог Фердинанд.

Особо сильного смятения весть о неожиданной смерти герцога Фридриха-Вильгельма в Петербурге не вызвала, так как за неделю до отъезда молодых в Митаву пришло известие, что турецкий султан объявил войну России.

17 января 1711 года, оставив Меншикова в Петербурге, Петр и Екатерина выехали в Москву.

Им предстояло серьезнейшее испытание - необычайно трудный и несчастливый Прутский поход, во время которого Екатерина выявила свои лучшие человеческие качества.

Прутский поход

25 февраля 1711 года в Успенском соборе был зачитан Манифест об объявлении войны Османской империи. Однако месяцем раньше из Риги на юг двинулись полки Шереметева, чуть позже выехал и сам командующий, а 6 марта из Москвы направился на театр военных действий и Петр.

В этот же день, 6 марта, перед отправлением к армии Петр тайно обвенчался с Екатериной, и теперь с ним в поход она впервые отправилась не как любовница Петра Михайлова, а как законная супруга царя, только еще невенчанная на царство.