Павел Шестаков - Через лабиринт

• Название: Через лабиринт
• Автор: Павел Шестаков
• Жанр: Детектив

---

Он так и не сказал на первом допросе всего, о чем говорили они в этот вечер. Сказал только коротко: "Не поладили мы!.. И попросила она меня сейчас же уехать!"

Понятно, что она боялась. Боялась Укладникова, боялась Кравчука, боялась следствия - всего боялась.

Страх ускорил ее гибель. Когда она принялась закрывать ставни и окна, чтобы никто с улицы не заметил гостя, Укладникову и пришел в голову замысел отделаться от Дубининой, разыграв ее "самоубийство". Он согласился исчезнуть навсегда. Попросился только переночевать - куда ж, мол, идти на ночь глядя?.. Дубинина не возражала. Она уже плохо понимала, что к чему, была пьяна. Когда она заснула, Укладников уничтожил следы своего пребывания в доме и открыл газ...

Но оставался Кравчук. Что он делал тем временем?

"...Я видел в жизни немало передряг, - рассказывал он на допросе, но в такую попал впервые. Утром я пришел к дому Дубининой и узнал, что она отравилась газом. И тестя в доме не было. Это показалось мне очень подозрительным. Сначала я принял верное решение - сообщить все Мазину. Я догадывался, что мой попутчик, назвавшийся инженером-химиком, на самом деле работник милиции. Видел его в машине вместе с Мазиным. Но полной уверенности в этом у меня все-таки не было. Поэтому разговор у нас сложился неправильно. А выправить его я не успел. Неожиданно я увидел Укладникова..."

- Припоминаете этот момент, Вадим? - не удержался Мазин. - Появление Укладникова было вполне понятным - он следил за Кравчуком. Дубинина сказала, где тот остановился. Бежать из Тригорска, не повидавшись с зятем, было невозможно. Оставалось или убедить зятя молчать, или убить его.

Укладников знал, что на таких людей, как Кравчук, нужно прежде всего наступать, сбивать их с устойчивых позиций. И он достиг этого, обвинив зятя в том, что тот толкнул Дубинину на самоубийство.

"...Укладников сказал мне, что, вернувшись с вокзала, он застал Дубинину в подавленном состоянии. Она не хотела слушать никаких объяснений и выгнала его со словами: "Все равно моя жизнь разбита! Дай мне хоть умереть спокойно! Никаких следствий я больше не хочу!"

Он якобы уступил ей и ушел, а ночью ее не стало.

"Видишь, что ты наделал? - сказал мне Укладников. - Она покончила с собой из-за тебя. А теперь ты и меня погубить хочешь?" - "Но почему вы бежали? От кого скрываетесь?" - спросил я. "Тебя спасал и дочку! - ответил он. - Не чужие ведь вы мне! Знаешь, что такое анкета в наше время? Сейчас я свободен, и на вас со Светланой пятна нет. А если меня опять потянут? Ведь тебе ходу в жизни не будет! До гроба в тайге проторчишь!" Я ответил, что это меня не пугает. "Тебя-то, может, не пугает, - сказал он. - Так ведь Светку жалко! Ей-то из-за меня зачем страдать? Выросла в городе! Тайга ей не дом!.."

Укладников рассказал мне, что в лагере для военнопленных, где он находился, был его однофамилец, лагерный полицейский, который заставил его сделать такую же, как у того, татуировку, паука на плече. И теперь некий шантажист, тоже из бывших гитлеровских прихвостней, грозится, что донесет на него в органы КГБ. И чтобы не донести, требует очень много денег, которых у Укладникова нет. "Вот я и решил исчезнуть, вас спасая, - говорит тесть. - А если ты сообщишь, куда следует, то и Светке будет плохо, и тебе - особенно после самоубийства Дубининой, в доме которой ты был".

Он уверял, что тяжело переживает смерть Дубининой, которая знала о нем всю правду и могла помочь восстановить его доброе имя. Еще он рассказывал, что его взяли в плен раненого, прямо в госпитале, когда немцы внезапно захватили Тригорск. А Дубинина там работала санитаркой, и в госпитале они познакомились и полюбили друг друга. Обо всем этом якобы не раз вспоминалось в их переписке и в дневнике Дубининой, который вела она много лет и сохранила, несмотря на все беды. А в госпитале этом тесть лежал как раз в то время, когда его однофамилец - фашистский холуй с пауком на плече - зверствовал где-то на оккупированной территории..."

Козельский отложил протокол.

- Ловко он его запутал, Игорь Николаевич! Заставил, так сказать, добывать для себя алиби!

- Да, ловко! Хотя и ненадолго. Но больше Укладникову и не требовалось. Ему нужно было лишь ошеломить Кравчука, не дать тому принять правильное решение и убить при удобном случае. И зять сам подсказал такой момент. После встречи с Укладниковым он сгоряча попытался проникнуть в дом Дубининой, но был остановлен Рексом. Вот здесь и возникла еще одна маленькая загадка - вернее, путаница, которая могла нам помешать.

- Вы имеете в виду отпечатки пальцев на стаканах?

- Точнее - их отсутствие! Помните, как был смущен Васюченко, не найдя на стакане никаких отпечатков? Меня это тоже смутило. В чем же дело? Оказывается, Укладников, когда убирал посуду, перепутал стаканы и не мог вспомнить, который его, а который Дубининой. Он решил выбросить оба. А в буфете взял - осторожненько, через носовой платок! - третий стакан и для правдоподобия плеснул в него водки. Ясно, что эксперты не нашли на этом стакане отпечатков.

- А с отпечатками на осколках стакана Укладникову, видимо, просто повезло, - предположил Козельский.

- Еще бы! Когда Рекс бросился на незнакомца, выходившего ночью из дома, Укладникову пришлось отбиваться единственным предметом, оказавшимся в руках. А это был стакан. Так на осколках, которые я подобрал, оказались отпечатки пальцев Дубининой. Тут Укладникову действительно повезло. Но ведь на этом же стакане должны были быть и отпечатки пальцев самого Укладникова! На нижней части стакана, которую он держал в руке во время удара. Но, видимо, он не выпустил ее из рук! От удара откололась лишь верхняя часть, со следами пальцев Дубининой. Второй стакан остался в кармане. Укладников выбросил его где-то по дороге. А нам задал задачу!

Вот вам и предыстория первого визита Кравчука. Раненый Рекс не был расположен к дипломатии и без предупреждений вырвал у геолога клок рубахи вместе с мясом. Достать письма не удалось. Но идея осталась. О своей неудачной попытке он рассказал в кафе Укладникову. Это была их вторая встреча. Укладников извлек из нее максимальную выгоду. Казалось, случай опять подбрасывает ему удачу. Он легко изобразил благородство: "Не веришь, мол, - вот тебе ключ! Иди убедись!" А сам наверняка подумал: "Уж если сейчас не верит - значит, никогда не поверит! Дневника-то нет! И в письмах ничего такого. А раз не поверит - донесет. Надо упредить". Ведь отравись Кравчук газом или погибни в результате взрыва, мы бы думали, что он сам виноват.

Короче, если бы Юра не засек их встречу в кафе, - неизвестно, как сложилась бы судьба геолога.

Для меня сообщение Юры оказалось решающим. Внутренне-то я был к нему подготовлен. Но уверенности не было. Только когда узнал про ключ - понял, что это ключ к развязке.

- В том-то и дело, что вы были подготовлены!

- Да тут уж никаких секретов, Вадим! Опыт, немножко интуиции, наблюдательность - из этого наш суп и варится... И еще доверие к людям. Меньше подозрительности! Вы, например, упорно подозревали Кравчука. И факты у вас были, и мыслили вы логично, а у меня, знаете, все эти факты рассыпались, когда я вспомнил, как Кравчук рассказывал о Стояновском. Эпизод тот, со щенятами, в моих глазах обелял больше Кравчука, чем Стояновского. Хотя Кравчук с самого начала предстал перед нами в черном свете. Попробуй догадайся, что он укатил на два дня раньше из Москвы, чтобы встретиться со старым приятелем в Кирове! Если б он и сказал об этом - поверили бы мы ему не сразу. Вызвали бы приятеля, допрашивали его. А Кравчук этого не хотел.

Самолет развернулся на посадку.

- Ну и еще детали, Вадим, как любит говорить наш новый друг Валерий Брусков. Множество существенных мелочей. Скажем, волосы на топорике. Мне они показались слишком аккуратно срубленными. Даже не столько срубленными, сколько срезанными. Потом шарканье, о котором говорила Аллочка. Шаркать мог только тот, кому ботинки были очень велики. Я вспомнил небольшую по размеру обувь Укладникова. Так мозаика и подбиралась.

Но главное, конечно, то, что ни в Стояновском, ни в Кравчуке, ни в Семенистом, несмотря на все улики, не видел я, не чувствовал людей, способных на такое преступление. "Нет, не Миколка!" - думал я и ждал, когда же появится настоящая фигура. Уметь ждать в нашем деле тоже кое-что значит. Вот и дождались! То, что вначале казалось фантастическим, постепенно обросло фактами и превратилось в реальность. Грустную, правда, но что поделаешь? Лучше поздно раздавить такого "паука", чем никогда.