Александр Шуваев - Гном. Трилогия

• Название: Гном. Трилогия
• Автор: Александр Шуваев
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Иногда в тылу вспыхивала заполошная стрельба, и слышались разрывы гранат. А бывало и так, что в неверном, скрадывающем расстояния, почти не дающем теней свете бесшумные пятнистые тени возникали совершенно внезапно, с "КА‑43", "дулями" и самыми обычными "лимонками". Тогда ручные гранаты летели в траншеи и в землянки, а "термогазовые" боеприпасы испепеляли орудийные расчеты и пулеметные позиции. ЭТИ при нужде умели "отсекать" в очереди по два‑три патрона, и зачищали до километра укрепленной жердями траншеи по фронту. Но и в том, и в другом случае среди обороняющихся все чаще вспыхивала паника. Оставаться на месте обозначало попасть в окружение. Отступить – значило прежде всего выйти из относительной безопасности убежищ только для того, чтобы отдать себя на расправу авиации. Ни один вариант больше не мог считаться спасительным выходом.

Ситуация, когда выхода не видят ни солдат на позиции, ни всемогущий фельдмаршал, как раз и называется военной катастрофой. Она надвигалась с неумолимостью захода солнца. Краснознаменный Балтийский флот смертельной угрозой стратегического десанта вынудил военно морские силы Финляндии к полномасштабному сражению и, задействовав более семисот самолетов, практически уничтожил их. После этого десанты все‑таки были высажены, и на побережье, и на островах. Очевидно, что останавливаться на этом никто не планировал. Уже к исходу четвертого дня наступления войска 21‑й армии достигли пригородов Выборга. Маннергейм предпринял судорожную попытку перебросить крупные резервы из Южной Карелии, чтобы поддержать рушащийся фронт, но стало только хуже.

Совместная подготовка авиаторов с общевойсковым командованием дала‑таки свои плоды. Летное начальство, в общем, знало, откуда следует ждать финские резервы. Их и ждали. "Тенора" 5‑й ОДРАЭ и те, что относились к РГК напрямую, на деле выполняли одну работу, не пытаясь ее как‑то делить. Закладывая широкие круги в круглосуточно светлом небе, они вполне отчетливо разглядели воинские эшелоны, после чего чего пикировщики и штурмовики 7‑й Воздушной в жестоком налете разбили и сожгли их. Обгорелые обломки загромождали километры и километры путей, надолго обеспечив работой дорожные службы. Безнадежность этого непомерного труда начала вызывать отчаяние даже у упорных финнов, а 17‑я дивизия и двадцатая бригада финнов застряли на середине пути, потеряв до тридцати процентов личного состава убитыми и ранеными. Теперь около девяти тысяч солдат прятались по лесам от новых бомбежек. И, кроме этого, узнав о решительном ослаблении Олонецкой группировки противника, Верховное Главнокомандование приняло решение на проведение Петрозаводской Наступательной операции.

Решение откладывалось до последнего момента и далось вовсе непросто: военное руководство очень рассчитывало на то, что всех целей войны удастся достигнуть только за счет смертельного "шаха" после захвата Выборга и полного преодоления карельского перешейка. Но соблазн оказался слишком большим и на этот раз. Так финское руководство получило второй активный фронт, хотя и первого ему было вполне достаточно, и при этом попавшие под раздачу войска с гарантией не успевали ни на один из них. Этих войск теперь все равно, что не было.

Серьезность положения видна хотя бы из того, что сэр Арчибальд Керр, чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в СССР, обратился к советскому руководству с требованием: Финляндия должна капитулировать и перед СССР и перед Соединенным Королевством. Ему немедленно была дана аудиенция, в ходе которой послу выразили признательность за то, что английская сторона предлагает помощь в нелегкой борьбе с финскими агрессорами. Помощь непобедимого Королевского флота в защите транспортов с десантом и обстреле береговых укреплений была бы просто неоценимой! После того, как он попытался разрешить возникшее недоразумение, сообщив, что никакой помощи силами флота советской стороне не предполагается, советская сторона выразила разочарование. Смысл ответа на требование британской стороны наиболее кратко можно выразить латинским изречением: там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть.

Серьезность положения видна хотя бы из того, что после взятия Выборга утром 27 июня в Хельсинки поспешно прибыл сам Кейтель. Начальника ОКВ прислал Фюрер, но он и сам был предельно встревожен: Финляндия приковывала к себе почти полумиллионную группировку сухопутных войск Красной Армии, две воздушных армии, два отдельных воздушных корпуса, и весьма солидные силы флота[36] вместе с флотской же авиацией… Веская, надо сказать, гиря. Если эти силы будут брошены в бой против самой Германии, на территории собственно Рейха, это может критически осложнить положение. Тем более, по всему выходило, что это достаточно боеспособные войска. Надо сказать, НЕОЖИДАННО боеспособные. Финляндию надо было любой ценой удержать от выхода из войны. Любой.

За два предыдущих дня произошло многое. Можно даже сказать, слишком многое. После взятия Выборга в очередной раз активизировались социал‑демократы, а уже второе за несколько дней выступление Рюти с обычной его платформой, – борьба до победного конца, упорные усилия на фронте, стратегический союз с Германией, было принято не то, что плохо, а прямо‑таки неприлично. Маннергейм никогда прежде не видел, чтобы финны вели себя подобным образом. Свист и выкрики начались еще до начала выступления, когда президент только появился на трибуне, но после начала выступления, выкрики переросли в сплошной рев. Выступающий уже через две минуты, после нескольких неудачных попыток приступить, был вынужден замолчать. Барону показалось даже, вот начни он упорствовать, дело могло дойти до того, что его попросту стащили бы с трибуны. Маннергейм считал президента ярчайшим, типичнейшим представителем финской нации и финского национального характера со всеми его неоспоримыми достоинствами и существенными недостатками. Спустя четверть часа, трезво оценив обстановку, он подал в отставку, мотивировав свой поступок тем, что полностью сохраняет верность своим взглядам, но, очевидно, совершил фатальную ошибку, определяя политику нации и больше не может считаться ее лидером. Заявление это огласил спикер, а несколько опомнившиеся депутаты сейма а кратчайшие сроки выдвинули и приняли кандидатуру самого популярного, самого влиятельного, самого опытного политика Финляндии. Его, барона Маннергейма. А уже сегодня, в новом качестве, ему приходится давать аудиенцию Кейтелю. По всему, предстоял чуть ли не самый тяжелый разговор в его жизни. Барон превосходно понимал, что нынешний разговор с Кейтелем, по сути, есть не что иное, как разговор с самим Гитлером. Зная, зачем приехал немец, зная, какие доводы будет приводить, он почти не слушал его. Изредка тренированное ухо выделяло из потока демагогии и дипломатического словоблудия то, что имело некоторый практический смысл. Надо же. Пошли на то, что выделили в помощь союзникам полнокровную 122‑ю пехотную дивизию, усиленную бригадой штурмовых орудий. Это называется, от себя оторвали, потому что нет у них сейчас лишних дивизий. В любом случае это было достойно реакции. Хотя бы такой.

– Господин фельдмаршал – минимальная группировка, способная хоть как‑то изменить общую ситуацию, это пять‑шесть дивизий. Полнокровный корпус. Но мы, разумеется, благодарны за любую помощь, так как понимаем всю глубину и масштаб ваших затруднений…

– Господин барон, уверяю вас, они носят сугубо временный характер. Каждый день, каждый час вашего доблестного сопротивления приближает нашу общую победу. Несколько дней упорного сопротивления и мы, вполне возможно, преодолеем кризис, так что "иванам" вообще станет не до вас…

– Прочтите.

– Что это?

– А это донесение от командующего VI армейским корпусом.

– Я не владею, – раздраженно проговорил Кейтель, – финским. Что там у него?

– Извините, позабыл. Здесь сообщается, как отряд противника численностью до двух отделений скрытно форсировал Свирь, обратив в бегство и частично истребив до роты наших войск, захватил плацдарм на северном берегу реки, и обеспечил его оборону на время создания стационарной переправы.

– Старший лейтенант Кирьянов!

– Я!

– Вот что, Кирьянов, задание свое ты знаешь. А теперь о том, чего ты не знаешь. Выполнишь, – получишь Героя. И, может быть, не один только ты. Знаешь, почему обещаю так уверенно? Товарищ Берия гарантировал. Ему надо, чтобы и наши получили "Героя" за подвиг в бою. Чтоб не только армейцы, значит. Но ты понял: либо заслужил "Героя", либо геройски пал. Не сделаешь, – живым лучше даже не возвращайся…

Короткий удар артиллерии по переднему краю, как обычно. Как обычно, в половине четвертого утра, очень условного в это время года. Поначалу – да, позиции проходили по самому краю обрывистого берега. И по нему регулярно проводили артналеты. Иногда несколько раз в сутки, но в три‑четыре часа "утра" – обязательно. И, несколько раз в неделю, от южного берега отчаливали лодки, густо набитые десантом грубых чучел, обряженных в рванину советской формы. Финны это знали, но стрелять все равно приходилось, потому что однажды могут приплыть вовсе не манекены. По обнаружившим себя позициям били прямой наводкой. Гранатами из "ЗиС‑2М". Точность "кобры" была такой, что даже пошли на выпуск 57‑мм гранаты для нее. При абсолютной невозможности выиграть артиллерийскую дуэль, потери финской стороны были таковы, что оборонительный рубеж перенесли подальше от очевидного, вроде бы, края обрыва.