Борис Сергеев - Мои питомцы и другие звери

• Название: Мои питомцы и другие звери
• Автор: Борис Сергеев
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0634-7

Увлекательные рассказы о жизни разных животных. Здесь читатели познакомятся с насекомыми — работящими муравьишками и ненасытными паучихами, с разнообразными пернатыми — с воробьями, воронами и ревнивым попугаем. Автор интересно описывает жизнь варанов и лягушек, его заботит уменьшение численности китов нашей планеты и экологическое состояние. Всем, кто любит братьев наших меньших, книга доставит большое удовольствие.

---

На острове Карамзина буревестники начинают откладывать яйца лишь в середине июня. В каждом доме бывает только одно крупное яйцо. Его по очереди, сменяя друг друга, почти два месяца высиживают оба родителя. Иногда кто-нибудь из них пять — десять дней подряд не возвращается к себе домой, а другой терпеливо голодает в ожидании, когда его сменят. Бывает, что голод побеждает, тогда гнездо остается брошенным на один — три дня. Для яиц других птиц такой перерыв был бы гибельным, а буревестникам нипочем. Они выживают.

После того как из яйца вылупится птенец, родители продолжают еще три месяца о нем заботиться. Кормят ребенка по очереди: сегодня отец, завтра мать, но обязательно ночью и не каждый день. Хорошо, если за месяц дадут поесть раз двадцать. Суровый режим жизни не каприз, родители за кормом улетают за 200–300 километров от дома. В плохую погоду птенцам случается поголодать несколько дней подряд, но и это им не во вред. К двум месяцам их вес достигает одного килограмма, почти вдвое превышая вес взрослой птицы.

Первые два месяца птенцы безвылазно проводят в норе и ведут себя тихо, только ночью слышно, как они пищат, выпрашивая у родителей ужин. Позже они каждую ночь начинают выходить из норы, подолгу сидят у входа, чистятся, расправляют крылья и усиленно машут ими. Затем привыкают совершать небольшие прогулки, неуклюже ковыляя и покачиваясь, а когда устают, опираются на крылья, как на костыли. Дальше чем на пять — десять километров от дома не уходят и скорее спешат назад, чтобы не потеряться. Если вблизи есть камень или холмик, стараются на него забраться и слетают вниз на еще непослушных крылышках.

Когда птенцы возмужают и начинают перерастать взрослых, родители понимают, что выкормили бездельников, детям пора становиться самостоятельными, поэтому перестают прилетать в семейную нору. Правда, родительское сердце не камень. Один-два визита домой они все-таки совершат, чтобы проведать и покормить в последний раз осиротевшего ребенка. Брошенные на произвол судьбы птенцы голодают десять — двадцать дней, страшно худеют, сбрасывая до половины веса, а потом покидают остров. Если в жизни все сложится благополучно, то через пять — семь лет они сами займут здесь нору и вырастят своего птенца.

У пестроголовых буревестников много тайн. Никто пока не знает, как молодые птицы покидают остров: улетают ли на окрепших крыльях или пешком добираются до моря, а дальше путешествуют вплавь. Неизвестно, как молодые птицы проводят первый год своей жизни, чем питаются, кто учит их добывать себе пропитание. Передаются ли охотничьи повадки по наследству или юные буревестники присматриваются к другим пернатым и от них заимствуют способы охоты? Ведь родители только кормят детей и ничему не учат, оставляя недорослями.

Пестроголовые буревестники подлежат всемерной охране, слишком мало их живет на территории нашей родины. Но некоторые их родственники являются обычными промысловыми объектами. Тонкоклювые буревестники проводят лето на севере Тихого океана, добираются до Чукотского моря, а зимой улетают на гнездовья в Южное полушарие, на маленькие острова в проливе между Австралией и Тасманией, и на Тасманию, где в это время царит лето. Когда птенцы наберут максимум жира, их собирают и направляют на консервные фабрики. Благодаря тому, что количество заготовляемых птиц строго регламентировано, численность буревестников не снижается. Когда охота организована на научной основе, она не наносит вреда природе.

ПРИЕМЫШИ

Случается, и, к сожалению, нередко, что дети теряют родителей. Судьба их печальна, даже если они попадут в самый лучший детдом. К счастью, в человеческом обществе достаточно широко распространена традиция усыновления осиротевших детей. Поводы для этого акта могут быть самыми разными. Не последнюю роль играет сострадание, желание иметь в семье ребенка, обогреть его, сделать счастливой осиротевшую крошку…

Видимо, корни подобных порывов, помимо привитых нам человеческим обществом гуманных начал, заложены в материнском и в менее известном, но тем не менее важном отцовском инстинктах. Первый из них выработан почти у всех высокоразвитых существ, второй формируется значительно реже. Интересно, что у животных при встрече с осиротевшими детенышами материнский инстинкт проявляется по-разному. Вот как это бывает.

Когда у нас на севере свирепствуют последние предвесенние вьюги, на просторах африканских саванн в стадах антилоп гну начинается отел. Новорожденный почти сразу же после появления на свет встает на еще слабые ножки, но час спустя уже может следовать за матерью, а через пару дней способен вместе со стадом пробежать десяток километров.

Время отела — раздолье для хищников, но их нападения не наносили бы существенного ущерба гну, если бы дело ограничивалось лишь уничтожением необходимого хищникам количества телят. Но травоядные несут в это время и дополнительные потери. Когда на охоту выходят крупные кошки, в стадах начинается паника. В суматохе маленькому теленку нетрудно отстать и потеряться. Когда через некоторое время хищники насытятся и волнение среди антилоп уляжется, по степи, жалобно блея, бродят потерявшиеся малыши. Матери тоже ищут своих детей, но при этом ни одна самка, не сумевшая найти своего детеныша, как бы молоко ни распирало ее вымя, не примет и не накормит чужого малыша. Ей нужен только собственный ребенок. В это время года от хищников очень страдают потерявшиеся телята. Малыши обречены. Они еще не готовы перейти на подножный корм и беззащитны даже перед мелкими хищниками.

Участь осиротевших детей печальна и у других животных. Когда самка морского котика почувствует приближение родов, она покидает гарем и рожает своего единственного малыша где-то за его пределами. Среди взрослых котиков малышам оставаться опасно. Во время постоянных драк между самцами в бурлящем водовороте тел детей затаптывают насмерть. Поэтому обычно где-то недалеко от гарема возникают детские ясли, куда самки после родов постоянно наведываются. Позже матери начинают регулярно на шесть — восемь дней отлучаться в море, чтобы отдохнуть от треволнений семейной жизни и подкормиться.

Брошенные на произвол судьбы малыши, переварив за пять — семь дней полученную от матери дозу молока и проголодавшись, отправляются на то место лежбища, где они когда-то появились на свет, и с жалобным криком бродят в поисках матери. Туда же направляются и возвратившиеся с морской прогулки самки. Разыскивая ребенка, мать время от времени издает призывный крик. На него немедленно откликаются все находящиеся поблизости детеныши. Мать отлично помнит голос своего ребенка, поэтому вопли чужих малышей ее не трогают. Она безошибочно узнает по голосу свое чадо, но, чтобы окончательно удостовериться, тщательно его обнюхивает и кормит только своего малыша. С чужим ребенком она дела иметь не будет.

Не менее жестоки и птицы. На африканском щелочном озере Натрон ежегодно образуется гнездовая колония малых фламинго, где собираются более миллиона птиц. В каждом гнезде лежит всего по одному яйцу. Когда юные птенчики немного окрепнут и будут способны покинуть гнездо, родители перестают ими заниматься. Ежедневно они оставляют свое неразумное чадо на попечение какой-нибудь пожилой бездетной птицы, которая обязана весь день заботиться и охранять большое количество несмышленышей, а родители улетают подкормиться на другие озера, порой за несколько десятков километров. Возвратившись вечером на гнездовье с полным зобом крохотных водорослей, родители разыскивают своего отпрыска, узнавая малыша и по голосу и внешне и кормят только его.

В конце апреля — мая в колониях императорских пингвинов начинается кладка яиц. Каждая самка откладывает по одному очень большому яйцу. Порадовавшись вместе с супругом этому событию, мать отдает яйцо для высиживания отцу, а сама спешит к морю, чтобы отъесться и запастись продовольствием для будущего малыша. На это у нее уходит примерно два месяца, ведь по снежному берегу ей нередко приходится шлепать по 50—100 километров. Но, вернувшись после столь длительной отлучки, она обязательно отыщет своего супруга и только у него возьмет яйцо для дальнейшего высиживания, а если запоздает и пингвинёнок уже вылупится из яйца, будет его кормить, обогревать и ласкать, несмотря на то что раньше никогда своего отпрыска не видела. Случись матери надолго запоздать, ребенок умрет с голоду. Ни одна из самок, возвратившись в колонию с зобом, набитым до отказа питательной пищей, его не накормит.

Такое отношение к осиротевшим детям у животных, живущих огромными стадами, вызывает удивление. Ведь о появлении осиротевшего, голодного малыша известно всем членам стада. Однако в подобном поведении, видимо, имеется известный смысл. Мать в первую очередь должна позаботиться о собственном ребенке и принять в семью второго малыша не может. Ее возможности ограничены. Двух детенышей полноценным молочным питанием обеспечить она не сумеет. В результате самка не только не спасет сиротку, но и своего собственного ребенка может обречь на гибель.