Алан Фостер - Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя

• Название: Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя
• Автор: Алан Фостер
• Издательство: Ключ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-631-00022-9

В третий том произведений видного американского фантаста вошли новые, не публиковавшиеся до настоящего времени романы. Роман «Между-Мир» — это захватывающее повествование о невероятном мире, помещенном между небом и землей — в самом сердце зеленого леса, покрывающего неведомую планету, на которую стремится внедриться цивилизация в поисках эликсира бессмертия.

Роман «Внутри себя» открывает перед нами ряд сложных внутренних проблем, стоящих перед завтрашним человечеством. Гигантский суперкомпьютер, мудро и ненавязчиво планирующий жизнь человечества, неожиданно обнаруживает, что ему грозит неведомая опасность. И не только ему, а всей земной цивилизации…

Внецикловый роман и самостоятельный роман из цикла «Челанксийская федерация». Полностью цикл в серии не издавался.

---

Разве не смешно, думал он, если бы ремень порвался во время заплыва через озеро, утонул, и какая-нибудь хищная рыба проглотила бы мудрость поколений.

В течение следующих сорока пяти минут жизнь и мир продолжали бы существовать по-прежнему. Затем все начало бы сходить с ума.

Слабое жужжание привлекло внимание Мартина. Над клавиатурой замигал красный огонек. Ористано стоял очень близко к голографическому экрану, блаженствуя в тепле и наслаждаясь южным тихоокеанским солнцем.

Продолжая бормотать, он вернулся к своему креслу и нажал кнопку. Сложная клавиатура служила в основном чтобы принимать строчки и цифры, трудные для ввода с помощью микропроцессора или устной команды.

А теперь Мартин использует синтезатор. Он всегда получал удовольствие разговаривая с Коллигатаром. Ористано сам запрограммировал голос, перебрав миллионы вариантов, пока не получился мягкий мужской тенор. Он имел легкий акцент. В нем слышались потоки невероятно приятного спокойствия. Гость из Франции, который имел какое-то отношение к кино, однажды сказал Ористано, что этот голос напоминает ему голос давно умершего английского актера Рональда Колмана. Странно, но Ористано достал один из фильмов с этим актером, и посмотрел его в своем офисе.

Да, голос Колмана действительно напоминал голос Коллигатара, за исключением некоторой холодности из-за механического воспроизведения.

— Добрый день, Коллигатар.

— Доброе утро, Мартин, — ответила машина.

— Я увидел огонек на пульте и услышал твой вызов. Обычно ты не обращаешься ко мне. Что-нибудь не так?

— Да, Мартин. Мне следовало бы подать сигнал тревоги сразу как ты пришел, но я подумал, что ты будешь более спокойным, если сначала займешься утренними делами, выполнишь рутинную работу перед тем, как приступить к чему-то необычному.

Как похоже на машину, подумал Ористано, отложить все касающееся ее, чтобы человек успел насладиться утренним кофе.

— Значит, случилось что-то необычное?

— Да. Садись, Мартин, если хочешь.

Ористано не хотел садиться.

Если было возможным, чтобы проблема оказалась не серьезной, он с удовольствием встал бы перед успокаивающим голографическим экраном. Но сообщение машины встревожило его. Мартин сел в кресло и в ожидании уставился на двойные видеодатчики.

— Опасность, — сказал ему Коллигатар. Ористано одновременно смутился и задумался. Ведь мир был полон опасностей. Землетрясения в Китае, извержения вулканов в высоко активном Северо-Американском районе Тихого океана, авиакатастрофы в Бразилии и эта гибель маленького парома около Хоккайдо. Теперь катастрофы происходят почти ежедневно, хотя их стало меньше с тех пор, как появился Коллигатар. Например, нет больше голода и количество автодорожных происшествий на дорогах мира значительно снизилось. Но сейчас все выглядит по-другому.

— Опасность, — сказал Коллигатар, — касается меня.

После этой фразы Ористано сел очень прямо.

В интонации механического голоса не произошло никаких изменений; ничто не подчеркивало отвагу в этих нескольких словах. Никакого повышенного тона не требовалось. Ористано и так сильно встревожился.

Это не являлось первым случаем, конечно. Были прецеденты. Финаклионы, религиозные фанатики, стремящиеся заменить своими суевериями знания. Но никто не подходил к комплексу Коллигатара ближе, чем вершина горы, даже африканские безумцы с украденной плутониевой бомбой. Этот случай был ничем иным, как иронией судьбы. Каким-то образом преодолев дюжины защитных поясов и датчиков, все они попали в снежную лавину. Сейчас опасность была особенной, раз Коллигатар прервал свою работу и обратился к старшему программисту.

Ористано стал внимательно слушать.

— Опасность грозит не только мне, но и будущему всего человечества.

Хорошая способность все преуменьшать, подумал Ористано. Как он спокоен. Точно так же, как я. Но внутренности ему тоже так же выворачивает?

— Детали, — произнес Ористано. — Откуда исходит опасность?

— Не знаю, — ответила машина.

Первое заявление расстроило Ористано. Теперь же он был более чем расстроен, он был потрясен. За сорок лет работы с Коллигатаром из простого лаборанта превратившись в старшего программиста, Мартин не мог вспомнить ни одного случая, когда на простейший вопрос машина отвечала ему: «не знаю».

Он подумал, не вызвать ли свидетеля, чтобы убедиться, что слух ему не изменил. Могла ли проникнуть в программу какая-нибудь уклончивость? Если это была шутка одного из подчиненных…

Машина не могла читать мысли, но была способна сопоставлять такие факторы, как визуальный образ, кровяное давление, расширение зрачков и другие детали.

— На самом деле это не шутка, Мартин. Угроза, о которой я говорю, реальна.

— Я понимаю. Хорошо, если ты не знаешь откуда она исходит, скажи, какова ее природа?

— Не знаю.

Ористано начал отчаиваться, но продолжил выяснение.

— Как угроза проявит себя?

— Я не знаю, Мартин. — В синтезированном голосе послышались нотки грусти.

Ористано начал подниматься из кресла.

— Думаю, пора вызывать главный штат.

— Нет, Мартин. Еще не время.

Ористано заколебался, не решаясь встать из кресла. Благодаря регулярным тренировкам, ежедневным заплывам, погружениям в холодную воду озера Люцерн и хорошим генам, он был в прекрасной форме. Мартин очень редко вспоминал о своем возрасте. Сейчас это случилось. Он заставил себя снова опуститься в кресло. — Ты сказал мне, что чувствуешь угрозу себе и всему человечеству.

— Да, — ответил Коллигатар.

— Но ты не знаешь природы этой угрозы, ее источника, или как она себя проявит.

— Правильно.

— И ты все-таки считаешь, что созывать главный штат еще рано?

— Тоже правильно. Потерпи, Мартин.

— Ты должен иметь какие-то данные об этой угрозе, иначе ты не смог бы определить, что это является угрозой.

— Очень жаль, Мартин, но у меня нет твердых данных, чтобы сообщить тебе. Однако я должен попросить тебя принять мою оценку. Я интуитивно чувствую угрозу.

«Я интуитивно чувствую». Ористано сел и стал обдумывать слова машины. Не существовало вопросов о том, что Коллигатар обладал сознанием, хотя его отношение к человеческому сознанию оставалось темой дебатов среди теологов, философов, физиков и кибернетиков. Когда ее спрашивали, машина реагировала на вопрос двусмысленно, не в состоянии высказать что-нибудь более глубокое, чем «я интуитивно чувствую, значит я существую». Хоть и хитроумное, но это заявление не могло быть принятым всерьез.

Конечно, Ористано, хорошо знакомый с километрами логических цепей, знал лучше всех, на что была способна машина. Но Мартин не очень беспокоился об этом. Его гораздо больше интересовала мораль Коллигатара. В этом он был уверен.

Ористано сидел молча, пока последствия удара, нанесенного первыми словами машины, не прошли, и его сердце стало стучать ровнее.

— Я был бы прав, решив, что опасность неминуема?

— Да. Она близка, но у нас еще достаточно времени, чтобы защититься.

— Как? Как, по-твоему, я смогу бороться с опасностью, когда ты не можешь определить ее природу, источник и противников?

— Вы, люди, одержимы временем. Запомни, что, когда я говорю о времени, мое представление о нем значительно отличается от вашего.

— Не читай мне лекций.

— Я не мог бы осмелиться на это. Просто напоминаю тебе, что когда я говорю, что у нас достаточно времени для защиты, этого достаточно, чтобы переубедить тебя.

Да, подумал Ористано, если прекратится цепь этих «я не знаю».

— Пожалуйста, еще чашку кофе, — попросил он.

— Баварского? — спросил модуль.

— Нет, турецкий. Самый крепкий, какой только ты можешь сделать.

— Да, сэр.

— Угроза, — сказал Коллигатар, — невероятно извилиста и чрезвычайно хитроумна. Я не уверен, что преступники сами не сознают, насколько они умны. Это может быть умышленным, попыткой смутить нас.

— Значит, их больше, чем один.

— Гораздо больше, нужно сказать. Эта-то сложность и страшна. Их замысел настолько тонок, что, вероятно, до конца не ясен самим создателям. В нем слишком изысканная логика. Если они сами не могут предсказать, как их угроза проявит себя, этого не могу ни я, ни любая защищающая меня служба.

— Мне кажется, что если бы ты мог принять на себя это очень трудное дело, то разобрался бы в делах.

— Я хотел бы, чтобы простой дедукции было достаточно, чтобы сорвать маску с лица угрозы, Мартин, но сейчас не тот случай.

Ористано провел пальцем по своим губам. Его мозг работал с предельной нагрузкой. Если природа угрозы слишком сложная или неясная для Коллигатара, не было никакого смысла бороться с ней.

Он почувствовал полную беспомощность. Недостаток информации всегда вызывал у него такие ощущения. Мартин удивился бы, если бы Коллигатар чувствовал себя сейчас так же. В нем были запрограммированы эмоции, чтобы он лучше понимал людей, но Ористано не мог вспомнить, находилась ли среди них тревога.