Михаил Шевердин - Осквернители (Тени пустыни - 1)

• Название: Осквернители (Тени пустыни - 1)
• Автор: Михаил Шевердин
• Жанр: История

---

Сардар забрюзжал:

- Ну! Пять червонцев? Ну! Десять? Начинай.

Как сожалел Овез Гельды, что здесь, на проклятом железном каюке, он один, без своих удальцов. Не пришлось бы ему тогда зря слова тратить...

Решение у Зуфара созрело. Спокойствие вернулось к нему. Удивительное спокойствие.

- Ладно. Что с вами поделаешь, - сказал он почти равнодушно и туманно добавил: - Лови, паук, мух, пока тебе ног не оторвали.

Овез Гельды не понял про паука и мух. Он был вполне удовлетворен ответом Зуфара, но деньги доставать не торопился. Он вообще не хотел больше разговаривать. Ветер вернулся и хлестал с силой прямо по лицу, слепил. Овез Гельды даже не понял, что почти тут же сделал Зуфар. Не понял ничего и Тюлеген, а когда понял, было уже поздно.

- Вы хотите, чтобы я показал вам... - заговорил примирительно Зуфар. - Показал бы вам... Я покажу. Вот только уберем...

Он склонился всем телом над ящиком с песком и взялся за него руками.

Такие ящики обязательно стоят на баржах для перевозки горючего. В них держат песок на случай пожара. Хотя какой там может быть пожар на бензовозе. Если загорится, то даже и мгновения не останется на размышления. Но такие ящики с песком расставлены повсюду и на бензиновых баржах.

Бормоча: "Вот здесь... Вот вентель...", Зуфар поднял пудовый ящик и выплеснул песок в лицо сардару Овезу Гельды, прямо в широко открытые, изумленные его глаза...

С гортанным воем, нелепо взмахивая руками, бренча амуницией, сардар отпрянул. Он пятился, ничего не видя и не соображая, ноги его разъезжались по обледенелой палубе. Вдруг он поскользнулся, неуклюжим усилием удержался на ногах и, шаря одной рукой по поясу, а другой отчаянно протирая глаза, снова попятился. Он ничего не сказал. И это было страшно. Он искал рукоятку маузера, но не находил. Он сделал еще шаг назад, сорвался и исчез в бело-желтом вихре за бортом судна... Без крика, без возгласа. Точно его и не было. Даже всплеска не донеслось.

Завороженно смотрел Зуфар, не веря, не понимая, на то место, где только что стоял воинственный сардар, и ждал: вот-вот белая папаха высунется из-за железного борта. И тогда - Зуфар отлично понимал - он и пальцем не шевельнет, не сможет...

Но все так же крутился снег с песком и свистел в расчалках пронизывающий ветер. И ровно не было никакого сардара Овеза Гельды с его маузерами и винчестером, ровно никого не было. А река шуршала льдинками о железные бока баржи.

Жалобный, дрожащий голос привел Зуфара в себя. Стонал Тюлеген Поэт:

- Я сам! Не трогайте меня, товарищ Зуфар. Я сам...

"Ого, теперь ты вспомнил, что я товарищ".

Зуфар посмотрел на скорчившуюся перед ним жалкую фигуру. "Мокрый щенок", - подумал он.

Воинственный, увешанный оружием калтаман исчез, но оставался еще мокрый щенок - Тюлеген Поэт.

Грозного сардара погубило оружие. Зуфар знал: здесь глубоко. Если поставить большой бухарский минарет на дно, то и верхушка из воды не высунется. Калтамана цепко схватила в свои объятия Аму... Винчестер, патроны, револьверы... С таким грузом не выплывешь... Вода ледяная, течение быстрое. Но нет ли у Тюлегена оружия? Что это он присел, словно камышовый кот, готовый к прыжку? Ведь Тюлеген приплыл вместе с калтаманом.

Невольно Зуфар замахнулся пустым ящиком.

Тюлеген заскулил и рванулся в сторону кормы.

- Чего ты там бормочешь? Уж нет ли там, в твоей лодчонке, еще какого-нибудь сардара?

В два прыжка Зуфар настиг Тюлегена и схватил за шиворот.

- В небо плюнул, себе в морду попал! - цедил Зуфар, шаря по его халату.

- Нет, нет у меня оружия. Я мирный, я мирный. Я сам покину ваш великолепный корабль. Я сам... Уберите руки... Щекотно. У меня ничего нет...

- Полез безрогий баран в драку - без ушей остался.

Зуфар тряс хитроумного Тюлегена с азартом от радости одержанной победы, от счастья, что удалось избежать ужасной опасности. Он опьянел от возбуждения, и шашлычнику пришлось совсем плохо. Задыхаясь и чуть не плача, он сумел наконец вырваться и, оставив в руках Зуфара свою великолепную лисью шапку, перевалился через борт.

Штурман заглянул вниз. Крохотный челнок относило течением в сторону. Тюлеген отчаянно греб единственным веслом.

Размахнувшись посильнее, Зуфар швырнул вслед шапку. Он не удержался и крикнул вдогонку:

- Эй, эй! Трус удирает, забыв на дороге свою башку!

Еще минута - и челнок пропал в тумане.

Желтая река тихонечко плескалась. Шурша и поскрипывая, плыли большие и малые блины ледяного сала. Вода дышала сыростью и тишиной. И от всего, что случилось, осталась медленно крутящаяся среди льдинок мохнатая с фиолетовым верхом шапка Тюлегена, шашлычника из Хазараспа... Просто не верилось, что сейчас здесь, на борту бензовоза, был Овез Гельды. Молодость пела в душе Зуфара, и ему очень хотелось пуститься по заледенелой палубе в пляс.

- Человек за бортом! - слабо прозвучал болезненный голос.

Зуфар поспешно обернулся. Возле него, кутаясь в одеяло, стоял колеблемый ветром старик капитан Непес. На лоснящемся от пота лице его в темных провалах лихорадочно горели глаза.

- Кто? Тюлеген? - удивился Зуфар. - Было у него две ноги, одолжил он еще пару и дал стрекача.

- Да нет, тот, другой... Весь в оружии... Ты знаешь, кто он. Военачальник сатаны Джунаида. Людоед Овез Гельды, сардар... Вместе с Джунаидом он давал клятву Всетуркменскому съезду Советов сложить оружие, не воевать. Я сам слышал. Сделали мы мертвецу поблажку, а он в саван гадит. Вместе с Джунаидом поломал клятву... И опять пожаловал к нам грабить, резать. Сколько он колхозов сжег, советских людей убил... Тамерлан! А ты... Водятся еще такие! Бросил Тамерлана в воду, и он утонул... Велик аллах!..

Из-под руки Непес слезящимися глазами обвел гладь реки. Вдалеке пятнышком маячила в дымившейся паром воде тюлегеновская шапка.

- Да, а все-таки нехорошо, человек за бортом!

Говорил капитан скорее по привычке.

- Ну, вытаскивать я его не буду, - вырвалось у Зуфара.

Непес зябко повел плечами.

- Чем он жил? Гнилыми мыслями, гнилыми поступками... Разве человек он? Захлебнулся, как котенок... Пусть остается... там, за бортом... Ну, я пошел, а то мой благословенный живот совсем разболелся.

Он махнул рукой и слабо потопал ногами по заиндевевшей палубе. Небрежно напяленная на самый нос паклевидная барашковая шапка смешно топорщилась. Похожее на такую же паклю подобие бородки щетинилось прямо из кадыка. Красные глаза сокрушенно моргали.

Сделалось еще тише. Даже льдинки не шуршали больше. Стояла такая тишина, что от падающих на железную палубу снежинок звенело в ушах. Старательно капитан Непес вслушивался в небо, в невидимые берега, в реку, в туман... Но молчали и небо, и берега, и река, и туман.

Очень опытен был капитан Непес. Слабо, но повелительно прозвучал его голос:

- Где якорь? Берегись!

Зуфар взлетел по лесенке в штурвальную, схватился за рукоятки штурвала и повернул судно прочь от вынырнувших из мари барханов, верблюжьими горбами нависших над водой.

Баржа неслышно плыла, подхваченная течением. Сорвалась с якоря? Нет, конечно! Не иначе Тюлеген успел перерубить канат...

Кашляя и хрипя, приплелся в штурвальную Непес-капитан. Теперь он напялил на себя, прямо на голову, клочкастый тулуп, в котором совсем потонуло его хилое тело. Старик едва держался на ногах. Четче обозначились черные круги глазниц. Он был болен, очень болен. Он ворчал, и в воркотне его слышались иронические нотки:

- У человека в брюхе пуля. Сорок лет в брюхе пуля. Мучает, мозжит, а человек бережет пулю, не расстается. Жалко пулю... бережет...

Но Зуфар не слушал. Что ему было сейчас до пули в животе капитана Непеса. Он ничего не слышал. Он думал. Суматоха поднялась в его голове. Ему бы ликовать, но он даже не радовался. Ему бы гордиться, но то, что он переживал, мало походило на чувство гордости. Муть подползала под сердце. Зуфар не отдавал себе отчета, в чем дело. Он еще не понимал. Но перед глазами его нет-нет да и вставало лицо сардара Овеза Гельды. Лицо, искаженное ужасом. Неприятно смотреть на испуганного человека. Страшно видеть ужас на лице бесстрашного. Неприятно!.. И Зуфар постарался вспомнить все плохое, отвратительное, что он слышал о сардаре. И ему сделалось легче.

Туча совсем легла своим кошачьим брюхом на воду, примяла его, закрыла серебряные сады Хазараспа и отмель с черными фигурками всадников... За бортом забурлила, заплескалась стремнина на перекате. Вдруг мимо проплыл остров, похожий на пятнистую шкуру теленка. Белые пятна снега лежали на бурой траве... По закраинам щетинился голый тальник и прошлогодний камыш.

- Клянусь, он спит стоя, - рассердился капитан Непес. - Правее! Правее!

Он сорвал шубу с головы и, вцепившись с неожиданной силой в руки Зуфара, заставил его повернуть штурвал.

- Ты храбрый человек, но плохой штурман. О господи, что сегодня творится в подзвездном мире! Ты - пастух, хоть и напялил на себя фуражку с золотой блямбой. Был пастухом и остался пастухом. Бараны ползают по песку, а корабли плавают по воде. Штурман! Какой штурман не знает острова Шуртугай. Мальчишка с закрытыми глазами найдет. Эх, ты! Поборол какого-то паршивого Овеза Гельды и задрал нос. Все на свете забыл. Реку забыл, фарватер забыл. У штурмана голову отрежут, а фарватер забывать он не смеет...