Игорь Ивлев - «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

• Название: «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне
• Автор: Игорь Ивлев
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58297-6

День Победы до сих пор остается «праздником со слезами на глазах» – наши потери в Великой Отечественной войне были настолько велики, что рубец в народной памяти болит и поныне, а ожесточенные споры о цене главного триумфа СССР продолжаются по сей день: официальная цифра безвозвратных потерь Красной Армии в 8,7 миллиона человек ставится под сомнение не только профессиональными антисоветчиками, но и многими серьезными историками.

Заваливала ли РККА врага трупами, как утверждают антисталинисты, или воевала умело и эффективно? Клали ли мы по три-четыре своих бойца за одного гитлеровца – или наши потери лишь на треть больше немецких? Умылся ли СССР кровью и какова подлинная цена Победы? Представляя обе точки зрения, эта книга выводит спор о потерях в Великой Отечественной войне на новый уровень – не идеологической склоки, а серьезной научной дискуссии. Кто из авторов прав – судить читателям.

---

О соотношении потерь севернее автострады можно судить по отчету 8-го ак 9-й армии:

«…За время боев с 2 по 13 октября 8-й ак в составе 8-й, 28-й и 87-й пд (без учета дивизий, которые в ходе наступления временно переподчинялись корпусу) потерял 4077 солдат и офицеров, в том числе убитыми – 870, пропавшими без вести – 227.

В этот же период соединения корпуса захватили в плен 51 484 человека, уничтожили и захватили: танков – 157, орудий всех типов – 444, пулеметов – 484, полевых кухонь – 23, автомашин – 3689, лошадей – 528»[97].

Позднее в письме А.А. Жданову в Ленинград Г.К. Жуков напишет о тех днях:

«Сейчас действуем на западе – на подступах к Москве. Основное это то, что Конев и Буденный проспали свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание: от Буденного – штаб и 98 человек, от Конева – штаб и два запасных полка…»[98]

Тут Г.К. Жуков, конечно, несколько преувеличил: войска были, в том числе и те, которым удалось избежать окружения. Но их еще нужно было разыскать, привести в порядок, поставить задачи, соответствующие обстановке, наконец, помочь в материально-техническом отношении. Всего в ходе оборонительной операции в состав вновь воссозданного Западного фронта пришлось ввести шесть армий (сд – 26, кд – 14, сбр – 15, вдбр – 2, опулб – 6). Калининский фронт дополнительно получил три стрелковые и две кавалерийские дивизии[99]. И это не считая войск правого крыла Юго-Западного фронта и Московской зоны обороны, принявших участие в операции.

Какую же часть из объявленного числа безвозвратных потерь в 514,3 тыс. чел. за 67 суток боев, по мнению авторов статистического исследования, составили потери в октябре? Ответа нет. Авторы уклонились от определения людских потерь в первых двух операциях – Вяземской (2–13 октября) и Орловско-Брянской (30.9–23.10), в которых наши войска потерпели сокрушительное поражение[100].

С цифрами, приведенными в труде «Россия и СССР в войнах ХХ века», не согласны большинство исследователей, изучавших Московскую битву. Речь идет об очень серьезных работах. Например, в 90-е гг. в связи с намерением подготовить новое издание истории Великой Отечественной войны, свободное от идеологических догм и наиболее замшелых мифов советской пропаганды, Институт военной истории разработал и издал четыре тома военно-исторических очерков о Великой Отечественной войне. В них рассматривались в основном недостаточно исследованные проблемы, излагались взгляды по спорным вопросам, в том числе и по столь больному вопросу, как потери в отдельных операциях.

В частности, в первой книге «Суровые испытания», посвященной в основном событиям 1941 г., при рассмотрении итогов первого этапа Московской стратегической оборонительной операции был сделан вывод, что «за первые 2–3 недели боев под Москвой Красная Армия лишилась до одного миллиона человек убитыми, умершими от ран, пропавшими без вести, пленными»[101].

В основу этого вывода были положены расчеты известного историка Б.И. Невзорова, сотрудника Института военной истории. Он пользовался данными фондов ЦАМО РФ, к которым допускались в то время далеко не все исследователи. Невзоров определил ориентировочную величину наших потерь в людях, исходя из следующего. Из Вяземского «котла» вышло около 85 тыс. чел. (в том числе начсостава – 6308, младшего начсостава – 9994, рядового состава – 68 419, всего – 84 721), из Брянского – около 23 тыс. чел., всего 108 тыс. Например, в течение 15 и 16 октября только в районе Наро-Фоминска было задержано 4 тыс. чел., из них без оружия 2 тыс. А всего с 10 по 15 октября в районах Наро-Фоминска и Волоколамска было задержано 17 тыс. бойцов и командиров[102]. Все они, вышедшие из окружения в составе отдельных групп или задержанные заградотрядами, вливались в свои части или в сводные отряды.

К числу вышедших из окружения Невзоров приплюсовал 98 тыс. чел. – тех, кто избежал окружения из состава 29-й и 33-й армий, группы Болдина, а также 22-й армии, где была окружена только одна дивизия (126-я сд севернее Ржева). По его подсчетам, избежали окружения и присоединились к своим войскам примерно 200 тыс. человек. Но выход из окружения отдельных групп военнослужащих продолжался и в ноябре и даже позже. Поэтому Невзоров общее число оставшихся в строю людей из первоначального состава трех фронтов округлил до 250 тыс. В итоге им был сделан вывод, что Красная Армия лишилась до одного миллиона человек (80 % первоначального состава трех фронтов), из которых (по немецким данным) около 688 тыс. (то есть 70 % от общих потерь) были пленены[103] (выделено нами. – Авт.). Попутно заметим, что Б.И. Невзоров при определении убыли советских войск не учитывал пополнение, полученное фронтами в ходе операции.

Отметим, что трактовка некоторых событий в вышеупомянутых очерках в некоторых случаях противоречила официальной истории войны, и их издание прекратили, а подход ко многим вопросам впоследствии резко изменился. Так, в опубликованном в 2004 г. исследовании того же института, носящем многообещающее название «Статистический анализ», авторы согласились с цифрами труда «Россия и СССР в войнах ХХ века», так и не дав своей оценки степени достоверности данных своих же сотрудников. Хотя потери в Московской стратегической оборонительной операции, по примеру Г.Ф. Кривошеева, можно определить, пусть и ориентировочно, расчетным методом.

Именно этот метод при подсчете потерь в Московской операции использовал старший научный сотрудник Института военной истории доктор исторических наук С.Н. Михалев, но результат получил несколько другой, нежели Б.И. Невзоров. Убыль в людях он подсчитал как разницу между первоначальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов (на 1 октября 1941 г. – 1212,6 тыс. чел.) и численностью Западного (включая уцелевшие войска Резервного фронта), Калининского и Брянского фронтов на 1 ноября (714 тыс. чел.). Она составила 498,6 тыс. чел. С учетом пополнения, поступившего за это время на эти фронты (304,4 тыс. чел.), потери в людях за октябрь составили 803 тыс. чел. Учитывая убыль за ноябрь, общие потери фронтов в операции достигли 959,2 тыс. чел., из них безвозвратные – 855 100[104] (и это без учета потерь за 4 дня декабря), то есть в 1,7 раза больше, чем подсчитано Г.Ф. Кривошеевым. Санитарные потери фронтов составили 104,1 тыс.[105]

Свои расчеты С.Н. Михалев доложил на Военно-научной конференции «50-летие победы в битве под Москвой», на которой присутствовали и представители авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева. Казалось бы, они должны были бы оспорить метод Михалева, показав ошибочность его расчетов и правильность своих, но они этого не сделали.

Позднее С.Н. Михалев уточнил цифры потерь трех фронтов в октябре 1941 г.:

«В самом начале Московской битвы, в октябре 1941 г. под Вязьмой и Брянском оказались в окружении семь советских армий (19, 20, 24, 32, 50, 3 и 13-я). В результате в штабы Западного, Резервного и Брянского фронтов поступили лишь отрывочные сведения о потерях личного состава этих объединений, и фронтовые штабы отчитались перед Генеральным штабом, подытожив лишь поступившую информацию. Основанная на этих данных оценка потерь трех фронтов за октябрь составила всего около 45 тыс. человек, что явно не соответствовало действительности: к началу битвы в составе трех фронтов насчитывалось 1212,6 тыс. чел., а по состоянию на 20 октября, по данным фронтового учета, осталось всего около 544 тыс. За это же время к ним прибыло до 120 тыс. чел. пополнения. Следовательно, убыль личного состава достигла 788,6 тыс. чел. …Отметим, что в дальнейшем известная часть пропавших без вести вышла из окружения, и реальные потери фронтов в итоге оказались ниже названной здесь цифры, но к концу октября военно-оперативные потери достигали почти 800 тыс. чел.»[106].

С учетом потерь за ноябрь (156 тыс.) убыль личного состава в течение операции и в этом случае составила 956 тыс. чел. (даже без учета потерь за первые четыре дня декабря), то есть на 442 тыс. чел. больше, чем подсчитал Г.Ф. Кривошеев.

Однако С.Н. Михалев в своих расчетах занизил почти на 38 тыс. чел. первоначальную численность указанных трех фронтов по сравнению с исчисленной сотрудниками Института военной истории – 1250 тыс. Но и эти цифры, по нашему мнению, нуждаются в уточнении: по данным труда «Гриф секретности снят», общая численность войск Западного фронта к 1 октября составляла 558 тыс. чел., то есть на 14 тыс. чел. больше[107]. И в составе 50-й армии Брянского фронта на 01.10.1941 г. числилось 67 413 чел., то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем по данным Института военной истории[108]. Таким образом, при подсчете людских потерь в операции следует исходить из реальной численности войск в полосе трех фронтов на 1 октября – не менее 1270 тыс. военнослужащих, то есть на 58 тыс. чел. больше, чем подсчитал С.Н. Михалев.

И это все без учета частей, соединений и учреждений тыла центрального подчинения и других ведомств, находившихся в зоне ответственности трех фронтов (например, военных строителей Западного управления оборонительных работ). Кроме того, в частях НКВД в полосе Западного фронта на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек[109]. В полосах обороны Резервного и Брянского фронтов в частях НКВД ориентировочно могло насчитываться еще порядка 8–10 тыс.