Olga Koreneva - Злаякукла Ангелдобрый

• Название: Злаякукла Ангелдобрый
• Автор: Olga Koreneva
• Жанр: Современная проза

---

– Это были самцы, - изрекла Мэри, прошла на кухню и достала из холодильника банку пива, запотевшую и похожую на самодельную гранату. Разлила по бокалам, похожим на изыск снежной королевы. Она любит пить пиво из хрусталя.

- Я ещё взялась переводить стихи, - она залпом выдула пиво. – Графоманов. С русского на английский. Как тебе нравится такое: «Горячее сердце и другие конечности».

- Ужас! Ты так и перевела?

- Нет, конечно. Я перевела «passion of the heart and trepidation of the hands» - «страсть сердца и трепет рук».

- Классно! – я отхлебнула из бокала.

- Не позориться же с этой графоманией. Переводить, так качественно. А ещё такое: «ты моя птичка с красной грудкой в цветах горностая». Где у горностая цветы? Автор решил, что горностай – это горный луг, что ли?

- И такое издают?

- За счёт автора издают всё, любую бредятину, - Мэри взяла длинную тонкую сигарету, затянулась. – Мне ещё и не такое попадалось. Или вот: «Весь мир есть театр анатомический абсурда, а у меня немытая посуда протухла в мойке, и череп в холодильнике простыл», ну вот что это такое, дурацкая пародия на Гамлета, или что? При чём тут череп в холодильнике, автор каннибал?

- Каннибалы тоже пишут стихи, - пошутила я.

- Или вот такое стихо, с позволения сказать: «Путин, путь, путы, путаны, путанки, танки». Это что такое, вообще, как это переводить?

- Хрень какая-то, - согласилась я. - Ну и как ты это перевела, только скажи по-русски?

Мэри стряхнула пепел в изящную хрустальную пепельницу.

- Ну, на русском это у меня так звучит: «У каждого свой путь, у президента – политический, у путан – эротический, они прыгнули в танки и развлекаются с солдатами». Только на английском я, естественно, зарифмовала.

- Да уж, глубокая философия, - хмыкнула я.

Зазвонил телефон. Мэри взяла трубку:

- Алло? Да-да. А, Танюша, привет-привет. Что, как? Ну и? Да? Ну, молодчина. Когда? Куда? А-а… Да-да. Замечательно! Ну-ну… Ну, конечно! У меня всё как всегда, без перемен. А-а? Да-а? Когда вылетаешь? Ну, не знаю. Я бы взяла с радостью, но у меня Призи, сама понимаешь. Она никого не потерпит, никакого другого животного. Ну-у, не знаю прямо. Не знаю, что и посоветовать. Вот тут рядом подруга сидит, у неё раньше была собака. – Закрывает рукой трубку и кивает мне: - Возьмёшь на передержку собаку на пару дней, моя ученица летит выступать, петь на корпоративе, она заплатит хорошо, ну?

- Возьму, почему же, на пару дней-то. Если заплатит хорошо, возьму, - не думая, согласилась я. Может, тысячи две кинет, а то и больше.

- Да, Танюша, я договорилась, подруга берёт.

Маринка ещё поболтала с ученицей, положила трубку, и тут возникла новая тема для беседы. Долгий рассказ про певицу-ученицу, про новую методику обучения, изобретённую Маринкой, про то, как певица усваивала английскую грамматику, про то, как эта самая Танюша пыталась рассказывать про своего пса Рика на английском языке и какие возникали смешные конфузы, и так далее.

Ночь была душная и густая, словно пыльный, пропитанный кучей разных запахов, театральный занавес. Вспоминалось детство, лето на даче, лёгкий, звонкий, ароматный вечер в деревне. Как было хорошо, и как мне этого не хватает! Но дачу свою наследственную я забросила - очень далеко, долго добираться, да и домик там отсырел и обветшал, забор упал, огород зарос сорняком. Продать через интернет никак не получается, давно пытаюсь, но купить хотят лишь за символическую цену. Ну, конечно же. Богатым такая даль не нужна, а у бедных нет денег. Я вяло пересекла двор, и вошла в подъезд. Он ирреально плыл в люмининсцентном свете старой лампы (я подумала, что эти лампы уже лет пятнадцать как не выпускают, это уже раритет), точь-в-точь как в моём сне. В этом сне я бежала вверх по лестнице в одних стрингах, вся моя одежда куда-то канула, а мой этаж исчез – были лишь предыдущий и последующий. Я металась туда-сюда, потом вдруг оказалась возле лифта. Там стояли люди, мертвенно-бледные в люмининсцентном свете, и вдруг на миг возникло зеркало, в котором я отразилась в джинсах и майке. Да ведь я одета, ура! Тут все мы оказались на лужайке, народ разбрёлся в даль к столикам с закусками, а я сидела в удобном кресле. Ко мне подошёл мужчина моих лет, высокий стройный кудрявый блондин, и протянул помаду. Я мазнула губы, они стали красивого бархатисто-вишнёвого цвета, вкус горького миндаля, легкий холодок, губы слегка онемели, как от анестезии у стоматолога. Мужчина спросил: «Что вы чувствуете?» Ответила: «Запах горького миндаля». Он отвернулся и ушёл, присоединился к народу, с кем-то заговорил, а я проснулась. Причудливый сон. Вот ведь! А сейчас, здесь, наяву, точно такое освещение. Вот и лифт. Кабинка с зеркалом. Дверь. Квартира. Зажгла свет. Всё как обычно. Тонкие шторы, сбитые сквозняком, висят словно крылья уставшей ночной бабочки. Моя душа – ночная бабочка, она устала, давно, сначала от всего ужасного полетела кувырком, потом сделала мёртвую петлю, потом ударилась со всего маха и повисла, точно муха в паутине… Я почапала на кухню, хлебнула холодного чая, вернулась в комнату, включила комп, влезла ив инет. Пробежалась по сайтам, глянула в свои аккаунты… Душная летняя ночь. Под утро завалилась на постель. Но уснуть не успела. Только сознание слегка подёрнулось дрёмой, словно пруд ряской, как раздался трезвон в дверь. Вставать не хотелось. Но кто-то явно ломился в мою квартиру – звонили, стучали, кричали. Встала, поплелась к двери, открыла. На пороге стояла брюнетка лет так под тридцать с жёстким холодным лицом. Невысокая, жилистая, широкоплечая. В руках – поводок, который оканчивался собакой. Это был печальный пёс, метис овчарки, полупушистый, длиннолапый. Я подняла взгляд и встретилась с глазами девицы, они были цвета крепкого кофе. Так это и есть Танюша, поняла я.

- Вот Рик, вот корм, - она пихнула мне в руку поводок и пакет «Чаппи», - я спешу, самолёт, приеду заберу, - она развернулась и бросилась к лифту. Странно, что не позвонила заранее, ведь Мэри наверняка дала ей мой телефон. Какая деловая дамочка. Это что, поколение сейчас такое? И ни слова о плате за передержку. Ни фига себе!

Я втащила Рика в квартиру. Он не то, чтобы упирался, а просто лёг на пороге. И тихонько заскулил. Я постелила ему одеяло в коридоре, и сказала:

- Это пока твоё место. На пару дней, потом хозяйка тебя заберёт. Обязательно, слышишь? Заберёт. Ты здесь временно. Лежать. Раньше это было место Ральфа. Давно.

В больших умных собачьих глазах стояли слёзы. Видно, эта самая Танюша периодически подбрасывала пса знакомым. Это было ясно. Он не рвался вслед за хозяйкой, не лаял от отчаянья. Он просто тихо плакал. Я потрепала Рика по холке и самым ласковым голосом, на какой только была способна, произнесла:

- Ну всё, всё, всё. Ладно. Всё нормально. Я тебе сейчас чего-нибудь вкусненького раздобуду.

От «Чаппи» пёс отказался. От миски с водой отвернулся. Я наскребла денег, сбегала в магазин, и притащила кусочек мяса. Такой сочный, свежий, аппетитный кусочек. Но Рик и его проигнорировал. Несчастный пёс. Я села возле него на пол, почесала голову. Взяла с полки мобик и позвонила Мэри. Описала ей удручающую картину, в ответ услышала:

- Ну, не знаю. Что я могу сделать? Разве что игрушки Призины притащить, да только не поможет, не до игры ему. Ничего, два дня быстро пролетят. Не переживай.

Да где уж тут не переживать. Я-то знаю, пёс от тоски и погибнуть может, сколько случаев было. У собак обострённое восприятие, они привязываются и чувствуют намного сильнее, чем люди. У них чистые и преданные души. Ну что же делать-то? Может, погулять с ним?

- Рик, пошли гулять, - сказала я, и потянула его за поводок. Но он не двинулся с места. Лежал, будто каменный. Я отстегнула поводок, сняла ошейник.

- Ладно, отдыхай. Днём я тебя покормлю и выведу. А сейчас спи.

Я убрала в холодильник мясной кусочек, а обе миски - с сухим кормом и с водой - оставила рядом с псом.

Но ни днём, ни вечером ситуация не изменилась. Я позвонила Элле, но и она ничего путного посоветовать не смогла. На следующий день было то же самое. Я обзвонила всех своих знакомых, но без толку. Мне давали какие-то советы, но все они оказались бесполезны. Вечером пришла sms-ка от Влада:

- Давай встретимся, посидим в беседке, пройдёмся, погода отличная, не жарко.

Я тут же ответила:

- Я в отчаянии, приходи.

Через минуту он был у меня. Я кивнула на лежащего у стены пса, и сбивчивой скороговоркой обсказала ситуацию. Влад озадаченно покачал головой. В тусклом свете коридорной лампочки, болтающейся на потрёпанном шнуре посреди пожелтевшего потолка, Влад казался весьма внушительным. Странный эффект. Он присел на корточки возле пса, погладил его по спине, но тот даже не шелохнулся. Лежал, уткнувшись мордой в стену. Влад задумался, сел на пол и принялся дёргать себя за ухо. Потом снова принялся расспрашивать меня обо всём, особенно его заинтересовала хозяйка пса. На этот раз я рассказывала не спеша, подробно. Влад опять стал поглаживать Рика, и снова принялся теребить своё ухо. И вдруг лицо его прояснилось, рот расплылся в улыбке.