Максим Черепанов - Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014

• Название: Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014
• Автор: Максим Черепанов
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083057-2

Фантастика — пожалуй, единственный жанр, интерес к которому неизменно силен во всем мире. Люди всегда пытались угадать будущее или просто мечтали — и в этом причина успеха фантастической литературы.

Представленные рассказы — именно русская фантастика. Многие авторы этого сборника — дебютанты, но все они — победители конкурса, организованного независимыми экспертами.

---

— Да, хочу. — Гортон ободряюще взглянул на спутников. Взгляд Варга стал еще более печальным, на лице же второго — худощавого чубатого Хальса, увешанного оружием, играла азартная, дерзкая улыбка. Гортон совсем по-дружески подмигнул соратникам: — Не бойтесь… Я знаю, что делаю. Ждите меня здесь.

Затем, подтянув ремень и придерживая рукоять висевшей на боку сабли, бодро шагнул вперед. Туман тут же поглотил его. Варг тихо застонал.

— Зачем?! Зачем?! Зачем ему это?! — Варг тяжело опустился на холодный серый валун. Звякнул о камни сундучок, набитый снадобьями, эликсирами и магическими травами. На лице мага было такое отчаяние, что казалось — еще чуть-чуть, и он заплачет. Рука Хальса легла на его плечо. Варг поднял покрасневшие глаза на соратника. Хальс смотрел весело и спокойно — таким его знали бойцы, когда он появлялся в гуще боя, и его боевой клич, вторгаясь в нестройный звон клинков и свист стрел, вселял во всех и каждого уверенность, что не врагу улыбнется сегодня удача.

— Он вернется. Он всегда выходил из самых безнадежных положений… А что до твоего «зачем», то «Кто познает мысли его?» — процитировал Хальс строку из знаменитой «Песни о Гортоне-вожде».

Варг только устало улыбнулся.

К своим неполным сорока годам Гортон успел стать героем песен, баллад и многочисленных устных легенд. И было за что. Мальчишка из обычной семьи провинциального аптекаря, он с тринадцати лет изведал все прелести имперской тюрьмы, откуда совершил побег, после чего началась его полная скитаний и подвигов жизнь. Дерзкие налеты, обманутые засады, погони и поединки на ночных улицах с наиболее ненавистными «Слугами Империи» превратили его в опасного преступника и народного героя. Наконец, преданный и схваченный, чудом избежавший казни и сосланный на галеры, Гортон появился через два года у южных берегов Империи во главе небольшой пиратской флотилии, держа флаг на той самой галере, на которой до этого греб, прикованный к веслу, и на которой сумел успешно поднять бунт и захватить власть. Это было только начало его пути, полного падений и взлетов и необъяснимых, парадоксальных поступков. Несколько раз он получал предложения перейти на почетную службу — как к самой Империи, так и к ее врагам (в последний раз — в чине генерала). Несколько раз он с немалыми средствами оседал на время в вольных северных городах, дававших ему и его дружине убежище и почет в обмен на защиту от внешних врагов. Неоднократно мог он оставить опасный свой путь, но всякий раз отказывал послам-вербовщикам, раздавал казну соратникам и с кучкой добровольцев возвращался обратно на земли Империи, чтобы продолжать эту безнадежную, отчаянную, одинокую войну с непоколебимой громадой ненавистного государства… Многие считали его безумцем, кто-то — кровожадным псом, грызущим подножие Империи из внутренней ненависти к любой власти, кто-то — зарвавшимся, потерявшим голову от затянувшегося везения авантюристом, которому вот-вот, не сегодня завтра, изменит удача, и тогда он сложит голову на плахе. Но проходило время… Вольные северные города опустошала чума, враги Империи погрязали один за другим в смутах и междоусобицах, в которых многие военачальники простились с жизнью, кто — в битвах, кто на эшафоте, кто — от яда и кинжала, а Гортон все не погибал и все так же безнадежно, как пес, грызущий ствол векового дуба, терзал Империю, пока однажды ее массивное здание не дало ощутимую, опасную трещину. И Гортон из грызущего пса превратился в крепкий и острый клин, который, все больше врезаясь в трещину, расколол, наконец, могучее некогда государство на груду обломков. Гортон собрал немалое войско и двинулся с боями к столице. На всем огромном пространстве Империи и далеко за ее пределами все только и говорили о Гортоне. Тогда и появилась анонимная «Песня о Гортоне-вожде», в которой отдавалась дань уважения не столько удали и упорству, сколько необычайной прозорливости легендарного атамана и где не менее десяти раз повторялась фраза-рефрен: «Но кто познает мысли его?»

* * *

Варг грел руки у костра, то и дело поглядывая в ту сторону, куда ушел Гортон. Хальс невозмутимо грыз крылышко куропатки, только что снятое с огня.

— Самое страшное в этой проклятой лощине — не нежить, не вампиры или там призраки всякие. Все это чушь собачья! — Варг вдруг сморщил лицо и оглушительно чихнул. Пламя в костре заметалось в разные стороны. Утерев нос, он продолжил: — Здесь повсюду спонтанно возникают порталы в иные миры — вот что меня по-настоящему беспокоит!

Хальс перестал жевать и удивленно воззрился на Варга. Тот поспешил объяснить:

— Ну представь, что вздумал ты прогуляться по городским крышам. Небо над тобой, ветерок веет, солнышко пригревает. Благодать! И вдруг крыша под ногами рушится, и падаешь ты прямиком в кондитерскую, в муку и в корзины с яйцами. Кругом повара и поварята, все белым-бело от муки. А то проваливаешься в оружейную — сыпятся на тебя алебарды и кирасы, на стенах чадят факелы и поблескивают доспехи в нишах стен… Ну, говоря короче и по существу, был ты в одном мире — бац, и оказался в другом, где все не так как у нас. Где, скажем, люди с песьими головами живут или, скажем, по воздуху рыбы летают! И встретится там может всякое существо, от безобидного до смертельно опасного — смотря в какой мир попадешь. Представь: дракон или оса размером с коня! Там исчезнуть или погибнуть — раз плюнуть…

Хальс вскочил на ноги.

— Ты ему об этом говорил?! — Глаза Хальса лихорадочно блестели. До него только сейчас дошла причина страхов Варга.

— Говорил, да что толку! Заладил свое: «Тянет меня, зовет…» А что зовет, что тянет — хоть бы объяснил по-людски. — Варг горестно посмотрел на Хальса. Тот вдруг подобрался и как-то враз успокоился.

— Тянет? Так и сказал? Ну тогда понятно все…

— Что тебе понятно? — Варг недоверчиво заморгал глазами, стараясь понять, как вояке Хальсу может быть доступно то, что непостижимо для него, образованного человека.

— Я с ним уже лет пять, Варг. И долго не мог понять, как это он угадывает, как поступить надо? Ведь из одного со мной теста слеплен, на одних дрожжах поднялся. А он мне так сказал: «Сам не ведаю. Ведет меня что-то. Зовет». Я так думаю, это — Зов. Человек, что слышит Зов, не сгинет, пока не исполнит то, что ему предназначено. Хранит его что-то непостижимое. Силу дает, знание. Умом этого не понять…

— «Но кто познает мысли его?» — Теперь уже Варг позволил себе процитировать «Песню».

— Вот-вот.

Варг опять беспокойно и тоскливо воззрился на белую пелену и не думавшую рассеиваться, хотя солнце стояло уже высоко над головой.

— Говорят, если не бежать, оставаться на том же месте, куда тебя занесло, через недолгое время опять окажешься в своем мире… — Маг задумчиво почесал лысину. — Лишь бы ему ничто не помешало так поступить.

* * *

Сначала они услышали чей-то глубокий жалобный вздох. Словно в тумане какой-то страдалец припомнил разом все свои горести. Хальс и Варг затаили дыхание. Затем из тумана медленно-медленно появилась знакомая фигура. Гортон шел, пошатываясь, сгорбившись, словно придавленный огромной тяжестью.

— Ранен! — Хальс сорвался с места. Варг стал лихорадочно открывать свой сундучок.

Хальс сразу же усадил командира на землю. Гортон, казалось, ничего и никого вокруг не замечал.

Варг уже был тут с раскрытым сундучком, в котором поблескивали склянки…

— Ну что? Куда он ранен?

— Я не ранен, — глухо, жутко, словно из могилы, отозвался Гортон. Он посмотрел на друзей. Хальс и Варг увидели глаза своего вождя и содрогнулись. На них смотрел раненый, умирающий зверь, только что осознавший, что умирает. В живых, горящих, яростных глазах теперь была одна тоска — тоска по чему-то ушедшему навсегда и безвозвратно.

— Хальс… Варг… помогите сесть на коня.

Очутившись в седле, Гортон сразу тронул коня. Варгу и Хальсу пришлось догонять его. Это было несложно — он всю дорогу ехал шагом.

— Что там было? Кого вы там встретили, повелитель? — тихо спросил Варг.

— Того, кто познал мои мысли… И ввергнул душу мою в чистилище. — Гортон больше не проронил ни слова, а у Варга и Хальса мороз прошел по коже.

Городок был мал. Ров почти обвалился. Невысокая стена, опоясывавшая его, не представляла серьезной преграды для штурма. Над зубчатыми стенами метался белый флаг.

— Сдаются? — спросил Гортон, привставая на стременах. Со времени похода в зловещее ущелье он осунулся, и под глазами проступили темные круги.

— Нет, шлют парламентеров. — Хальс вопросительно взглянул на вождя. — Что, будем вести переговоры? Город и так наш. Стоит нам один раз пальнуть из пушек — и они живо откроют нам ворота!

— Переговоры будут. — Гортон не отрывал взгляда от подъемного моста, который вдруг стал медленно опускаться. — Кроме того, я поеду на переговоры один. Никто не будет сопровождать меня.