Татьяна Молчанова - Дело о таинственном наследстве

• Название: Дело о таинственном наследстве
• Автор: Татьяна Молчанова
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083664-2

Конец 19 века, Псковская губерния. С графом Орловым, приехавшим погостить у своей тетушки, происходят странные события. Не менее загадочные вещи случаются и на глазах у Наташи Красковой – молоденькой княжны, живущей с отцом в имении неподалеку от тетушки. Княжна, с детства обожающая всякие тайны, пытается понять, что стоит за всеми этими происшествиями. Ей помогает ее друг – бывший дворовый Василий. До поры до времени все Наташины расследования походили на интересную игру, пока на ее именинах не умирает тетушка Орлова, и в уезд не приезжает следователь по особо важным делам расследовать эту смерть, оказавшуюся убийством…

---

А сегодняшний вечер… Он и забыл, что можно чувствовать себя так просто, а говорить и смеяться так искренне. Ему было хорошо сегодня. «Наташа Краскова, – думал граф, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья. – Только подумать, что в этой губернии вырос такой самобытный цветок, не похожий на васильки и ромашки, произраставшие здесь с незапамятных времен. И ведь есть в княжне что-то еще… есть что-то такое… Бесенок!» – отчего-то пронеслось в голове, и граф, от души потянувшись, высунулся из коляски, подставив лицо теплому ветру, и подумалось ему, и почувствовалось опять: «Как хорошо!»

* * *

Ложась в постель, Наташа подумала, что давно (уже целых два месяца!) не происходило ничего необычайного в ее жизни. А вот сегодня вечером, кажется, что-то такое случилось… Она улыбнулась, вспоминая явление Орлова в иголках и его щекотные усы, и, пошевелив под одеялом пальчиками, покойно уснула. И почти тут же стал сниться ей граф, танцующий лезгинку у них во дворе в окружении дворовых котов и собак, дружно ему аплодирующих. Аплодисменты становились все громче и громче, и Наташа внезапно проснулась. Ее окружала тишина, такая полная, которая бывает только в самый глубокий и темный час ночи. Внезапно в окно что-то ударило, и девушка похолодела от страха. Но, когда комок земли (а это был он) ударил в окно второй раз, она облегченно вздохнула.

«Ну, Василий, я тебе покажу, как в окно землей кидаться!» – прошептала она, заворачиваясь в шаль и подходя к окну. Открыв створку и свесившись вниз, она помахала рукой юноше, стоявшему около дома. Тот в ответ проделал руками что-то вроде морского сигнала «отдать швартовы» и, повернувшись, пошел в глубь сада. Путая в темноте крючки с пуговицами, Наташа наскоро накинула платье, заколола волосы и, тихой мышкой проскользнув через дом во двор, побежала за юношей.

Если читатель подумает, что нравы княжны были чересчур свободными и что она бежит на тайное свидание с каким-нибудь воздыхателем, то будет абсолютно неправ. Конечно, отношения двух молодых людей были далеки от общепризнанных светских правил, и любая мамушка хлопнулась бы в обморок, узнав, что дочь ее может по ночам встречаться (подумать только!) с мужчиной, ничего предосудительного между ними не происходило. Василий, двадцатилетний юноша, был сыном бывших дворовых князя Краскова. Получив вольную и щедрые «подъемные» от князя, семья купила в Порхове скобяную лавочку и стала поживать, тихо трудясь. Вася обучался в ремесленном училище, попутно беря дополнительные курсы по сильно увлекающим его естественным наукам. Помогал отцу в лавочке, к тому же и неплохо рисовал еще. Когда-то он буквально спас Наташу. Той было лет 5, когда она заболела скарлатиной. Ничто не радовало мучающуюся Наташу: она кашляла и плакала, отталкивая от себя нянек и даже отца. Василий, которому иногда разрешалось играть с хозяйской дочкой в саду, на третий день Наташиной болезни решительно приставил лестницу к окну, за которым маялась девочка, и влез к ней в комнату. Молча положил маленького котенка на одеяло и исчез. Раз пять мальчишка пробирался к Наташе таким образом и каждый раз молча приносил ей то яблоко, то самодельный свисток, то букетик полевых цветов. Девочка улыбалась и выздоравливала. Николай Никитич, поймав однажды Васю вылезающим из окна, обнял его, крепко расцеловал и разрешил навещать подругу через дверь. По выздоровлении так и пошло, что наравне с соседскими подружками-дворянками Наташа крепко сдружилась с Василием-дворовым. И надо сказать, что тот и делом, и советом участвовал во многих ее тайных приключениях.

«Что-то давно Вася не приходил ночью», – торопясь к другу, думала Наташа. Его приход мог означать только одно: случилось что-то срочное и неожиданное.

Запыхавшись, она забежала в беседку. Вася коротко поклонился ей и тут же, без дальнейших слов, протянул ей какой-то предмет.

Заправив за ухо мешающую прядь волос, Наташа наклонилась над Васиной ладонью.

На ней, слегка поблескивая в ярком лунном свете красноватыми оттенками, лежала… щепка. Этот тоненький кусочек дерева показался ей очень знакомым. Гладкая лакированная поверхность, как будто кусочек этот откололся от какой-то мебели… Мебели!

Наташа резко подняла голову, чуть не стукнув Васю затылком по подбородку. И застыла, смотря куда-то в центр Васиной шеи.

«Мебель… Граф… Гостиная… что же это… Он ведь будто что-то говорил такое, прощаясь…»

– Ну конечно! – воскликнула она, вспомнив. – Это же от мебели Феофаны Ивановны! – Так, по-простому, без отчества называли Феофану Ивановну соседи. – Щепка от тетушкиной мебели! Гарнитур старинный красного дерева в гостиной. Красивый. Тетушка всем гостям его представляет. А ты откуда это взял? Рассказывай! Ведь из-за этого ночью пришел?

Вася улыбнулся, показав крупные передние зубы со щелочкой, и от этой улыбки его лицо с добрыми васильковыми глазами сделалось совершенно озорным. Он провел рукой по светлым, длинным, почти до плеч волосам и потянул Наташу за рукав присесть на скамейку.

– Что ночью пришел, так в следующие дни прийти не смогу, а рассказать есть что, вы правы. Слушайте. Может, что-то и разгадаете. Я пока не смог. Пошел я сегодня, барышня, ближе к вечеру, на торфяники заброшенные, карандашей набрать (карандашами Вася называл обгоревшие сучки, которые он использовал для рисования)… И собрался уходить уже, вдруг вижу: мужик с подводой едет. Рухлядь на ней всякая лежит. Ну, думаю, зачем это он? А мужик остановился и стал выбрасывать с телеги старье всякое – стулья поломанные, кресла. Я решил, что это старьевщик от непроданного здесь решил избавиться. Вдруг вижу – озирается он так воровато и вытаскивает новехонький чайный столик. Дорогущий, сразу видно, лаком блестит, цвета необычного – красного. Тут меня осеняет – украл! Под рухлядью запрятал. Только зачем он его на торфяники-то привез? Смотрю дальше: мужик столик поставил на землю и аж затанцевал. И так вертится вокруг него, и этак. Обстучал его зачем-то со всех сторон, потом ножичек вынул, начал ножки отворачивать. Ножки отвертел, вокруг них попрыгал. Явно его беспокоило что-то. И тут он такое вытворил – у меня глаза на лоб полезли: сбегал к подводе, принес топор и начал рубить этот столик на части. Я струхнул порядком: безумный мужик чайные столики вечером в лесу как дрова рубит. А я же тут рядышком сижу – не дай бог, ему столика мало покажется! Ну нет, решаю, досмотрю: не каждый день на такой спектакль попадешь. Разрубил он горемычный столик в щепки, рухнул перед этой кучей и начал каждый кусочек осматривать.

Нет, подождите! – улыбнулся Василий взволнованной Наташе, пытавшейся что-то сказать. – Вижу, вы что-то уже поняли.

Вот и я смекнул, что он ищет чего-то и очень даже разумно. Повозился он над щепками с полчаса, потом сел и зарыдал. Рыдал так, как будто у него горе какое страшное случилось. Повыл он, повыл, да и уехал. Я потихоньку выбрался, щепочку от почившего столика забрал – вам показать. И вот…

Наташа, получившая, наконец, возможность говорить, проглатывая от волнения окончания слов и то и дело заправляя за ухо надоедавшую прядь, рассказала о том, что буквально сегодня вечером какой-то старьевщик увез у Феофаны Ивановны вместе со старой мебелью и гарнитурный чайный столик. Думали, что по ошибке.

– Понимаешь, Васенька, значит, этот твой мужик на подводе и есть старьевщик, забравший у Феофаны столик, и получается, что не случайно он это сделал, а вполне намеренно!

Василий нахмурился.

– Вы говорили, что тетушка сама его наняла, а не он к ней мебель просить пришел.

– Да, это так, но старьевщик этот уже неделю в округе околачивается, ненужное, поломанное скупает. После лета почти все дома что-то выбрасывают. Мы вот тоже хотим чердак, наконец, разобрать… И тетушка всем рассказывает, как у нее тесно в доме стало от прадедовских обломков… Может, он специально вокруг вертелся и тетушке глаза мозолил. Вот ей, видимо, и пришло на ум случаем воспользоваться! А тут еще так удачно столик этот из гостиной на веранду перенесли, кстати, тоже странное какое-то совпадение… Ему сказали забрать все, что на веранде находится, – вот он и забрал с чистой совестью. И воровать даже не пришлось.

Наташа замолчала, задумавшись… Сквозь деревья проблескивал свет лампы, горевший в дворницкой. Какая-то ночная птица резво скакала по крыше дома, иногда останавливаясь и издавая нежную, тихую трель…

– Что он… – одновременно заговорили друзья.

– Искал в столике? – закончила Наташа.

Василий пожал плечами и встал, отряхивая пиджак от приставших к нему мелких листиков:

– Не знаю! Все, Наталья, я домой – семь верст пешком идти. Что хотел – рассказал. Странное дело.

– О, да! – с тихим удовлетворением прошептала Наташа, и Василий увидел зажегшийся в глазах Натальи знакомый охотничий огонек.

– Спокойной ночи, барышня! – улыбнулся Вася и, поклонившись, исчез.