Барбара Картленд - Серебряная луна

• Название: Серебряная луна
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1521-0

Английский виконт знакомится во Франции с прекрасной девушкой и с первого взгляда влюбляется в нее. Но множество препятствий встает на пути их любви. Император Наполеон требует, чтобы юная красавица вышла замуж за его астролога, а виконта желает заполучить первая дама французского двора…

* * *

Барбара Картленд, признанная Королева любовного романа, основательница сентиментальной женской прозы, приглашает в мир трепетных порывов, благородства и высоких чувств.

Английский виконт Арман Шерингем отправляется в наполеоновскую Францию с секретной миссией. Там он встречает прекрасную юную Рэв де Вальмон. Между молодыми людьми вспыхивает любовь. Но, защищая от домогательств негодяя свою возлюбленную, Арман получает сильное ранение и теряет память. Рэв оказывается в отчаянном положении: Наполеон требует, чтобы она вышла замуж за нелюбимого, а виконта желает заполучить первая красавица французского двора…

---

— Да, все так.

Рэв встала и отошла к окну, повернувшись спиной к Арману и уставясь на фонтаны в саду.

Сказать ему сейчас или еще немного подождать? Он еще не готов к путешествию. Доктор Корвизар считает, что ему еще неделю-другую нужно провести в покое. «Он должен окрепнуть, мадемуазель, — сказал он. — Пока никаких танцев и верховой езды». Ему нельзя скакать верхом! А если Арману придется бежать из Фонтенбло, то именно верхом… и солдаты Наполеона погонятся за ним.

Нет, пока рано. Она еще не смеет открыть ему правду. Остается только молиться, чтобы в эти дни не произошло ничего страшного.

Она заставила себя улыбнуться ему.

— Давайте не будем ничего решать, пока не увидимся с графом. Может быть, он не так ужасен, как мы вообразили. А если он хороший астролог, попросим его предсказать нашу судьбу. Интересно же, что ждет нас в будущем.

Пока Рэв говорила, Арман напряженно сдвинул брови. Ей было знакомо это выражение: он пытается поймать ускользающие образы прошлого, пытается уловить тихий, но упорный внутренний голос, напоминающий о чем-то незавершенном. Только вот о чем?..

— Вам нужно сегодня отдыхать, — сказала Рэв. — А меня пригласила прокатиться принцесса Полина. Она хочет показать мне скалы в лесу Фонтенбло.

— Вполне невинное времяпрепровождение, — одобрил Арман. — А я по вашему совету останусь здесь и подремлю.

— А когда я вернусь… — начала Рэв.

Ее прервал стук в дверь.

— Войдите, — разрешила она, предполагая, что это Антуанетта.

Но в комнату вошел паж в переливчатой зеленой ливрее с алой отделкой, ливрее слуг герцогини де Монестье. С низким поклоном он подал Арману записку.

— Я подожду ответа, месье, — сказал он и спиной попятился к двери.

Арман читал записку медленно и почему-то с усмешкой. Рэв почувствовала, как в душе закипает гнев, а вместе с ним и жестокая, опаляющая ревность, грозящая поглотить все ее существо. Какая уж тут осторожность! В конце концов она не выдержала:

— Что ей нужно?

Арман поднял взгляд и широко улыбнулся:

— Она приглашает меня, милая сестричка, прокатиться верхом и посмотреть на скалы в лесу под Фонтенбло, а потом посетить ее городской дом и выпить бокал вина. Невинное времяпрепровождение, не так ли?

— Но вы ведь не поедете? — спросила Рэв срывающимся голосом.

— Отчего же? — удивился Арман. — Может быть весело, а то и… поучительно. Кто знает?

Глава 9

Арман стоял у окна своей спальни, выходящего на пруд с карпами; то и дело рыбы шлепали хвостами по воде, поднимая брызги…

Он рано оделся к обеду, заходящее солнце бросало теплый отсвет на его элегантный зеленый камзол, безупречные белые бриджи и хрустящие складки шейного платка. В отличие от остальных господ, приглашенных в этот вечер во дворец, он не стал надевать драгоценности. За эту последнюю неделю для него стало вопросом тщеславия обходиться без столь модных у мужчин колец, булавок для галстуков, цепочек и сверкающих пуговиц. Его преследовало необъяснимое желание все упростить — не только одежду мужчин и женщин, с которыми он общался, но сам дворец с его нарядными гостиными, расписными потолками, вычурной золоченой мебелью и ливрейными лакеями в блестящих позументах и кружевах.

Арман отдавал себе отчет, что вся эта нарочитость оскорбляет не просто его вкус, но и что-то более глубокое. В чем все-таки дело, он не понимал, но сейчас, глядя в сад, опять подумал, как часто думал в последнее время, что, если память к нему вернется, эти тайны разъяснятся сами собой.

Ему стало гораздо лучше. Врач решил, что в повязке больше нет необходимости. От ранения остался только след в виде длинного узкого шрама, бегущего от правой брови через висок к искусно уложенным волосам.

Однако внутренне ничего не изменилось с того момента, когда он впервые пришел в сознание и спросил: «Где я?» Ему не на что было опереться в прошлом.

Голова была как в тумане, порой сквозь него пробивались неясные образы. Арману со школьных лет был знаком знаменитый греческий девиз «Познай самого себя». Теперь он обнаружил, что вообще ничего о себе не знает. Иногда он поражался своей осведомленности. Вчера вечером поймал себя на том, что свободно рассуждает с господином Талейраном, министром иностранных дел, о сложных отношениях между Англией и Ирландией!

Поглощенный интересной дискуссией, он не сразу задумался, откуда ему так много известно об этом. Они коснулись смежной темы, заговорили о стремлении англичан расширять свои колонии, о натянутых отношениях Англии с Американскими Штатами. Арман блистал красноречием, а Талейран откинулся в кресле, закрыл глаза, плотно сжал губы и когтистыми руками вцепился в золотой набалдашник неизменной трости черного дерева. И вдруг посреди своей тирады Арман четко вспомнил фразу из какого-то разговора, касавшегося Талейрана. Где и с кем состоялся тот разговор, память не высветила, но в ушах ясно звучало: «Это напыщенный, наглый, бесстыдный лжец с мертвым лицом, висящим над расшитым шелком воротником мундира!» Арман так был этим поражен, что вмиг утратил красноречие, запнулся и понес нечто бессвязное. Талейран очень скоро заскучал и подыскал себе более интересного собеседника.

Ночью Арман проснулся, одолеваемый мыслью, почему он это вспомнил и кто ему мог сказать такое об одном из самых надежных и выдающихся наполеоновских министров? И кстати: почему он ничего не помнит о своих польских поместьях? То есть вообще ничего, никаких даже ассоциаций. При упоминании о них перед ним словно всплывает белое пятно. Император сказал Арману, что, по его сведениям, он бывал в Англии. И ему ясно виделась эта страна с ее зелеными парками, цветниками и величественными зданиями из серого камня. Он помнил лондонскую улицу, спускающуюся к дворцу с зубчатыми стенами, и часовых в красных мундирах. Он помнил эркер знаменитого клуба… по крайней мере, он чувствовал, что это, должно быть, клуб, но какой? Еще одна картинка: он скачет по городу верхом, потом входит в дверь, над которой висит табличка с номером 10. Но чей это дом и на какой улице находится — это пока за пределами доступного.

Такое впечатление, что каждый день прошлое по крупицам возвращается к нему. Однако эти воспоминания не складывались в мало-мальски стройную систему. К ним должен быть какой-то ключ, и если ему удастся найти его, все встанет на свои места.

А еще Рэв… Когда он думал о ней, его душа смягчалась. Она была с ним очень мила, но сам факт, что у него есть сестра, очень удивил его. Арману казалось, что ее не должно быть, что их отношения неестественны, но, разумеется, подобные измышления просто смехотворны! Но именно наедине с Рэв его чаще всего посещала навязчивая мысль, что он что-то обязан вспомнить и сделать. Стоило ей войти в комнату, как это чувство овладевало им. Он должен заставить себя вспомнить прошлое!

Иногда Арману казалось, будто все, что происходит вокруг, он наблюдает издалека, из-за невидимой стены. Это тяготило его еще больше, потому что такие переживания не поддавались описанию словами. Врачи помогали ему чем могли.

— Расскажите о ваших ранних годах, господин маркиз! — попросил его однажды доктор Корвизар. — Вспомните о вашем доме… поместьях… друзьях… слугах в Польше! — уговаривал его доктор. — Хоть одно лицо возникает перед вами?

Арман потер переносицу.

— Я вижу только мутное пятно на карте! Вижу, как я сам рисую карту Польши и закрашиваю ее коричневой краской. Очень приятной формы маленькая страна, подумал я…

— Да, да, но это ничего не дает! — утомленно произнес доктор Корвизар. — Вспомните ваши владения! Вы можете представить себе, что едете верхом по поместью на отличной лошади… что принимаете и развлекаете друзей… даете бал… обед?

Арману стало тошно.

— Если бы я мог что-нибудь вспомнить, доктор, я бы сказал вам! А пока мой ум — чистый лист бумаги!

Доктор Корвизар сначала расстроился, но досада тут же сменилась наигранным воодушевлением.

— Не огорчайтесь, месье! Память может вернуться к вам в любой момент, да хоть сегодня вечером! Стоит затронуть верную струну, и вперед! Все станет на свои места!

— Надеюсь, вы правы, доктор, — немного скептически произнес Арман и решил больше не обращаться к нему.

В данный момент с ним не происходит ничего плохого, разве что он оказался зрителем на обочине жизни. Все утешают его, что память со временем вернется. Он и сам в этом был уверен. Сомневался только, понравится ли ему то, что он о себе узнает.

Что же все-таки было до того, как он очнулся в кровати с пологом устричного цвета, и темные от тревоги глаза Рэв… При мысли о Рэв Арман нахмурился, отвернулся от окна и принялся вышагивать по комнате. Что за характер! Ведь она определенно не хочет стать женой графа де Дюрье, но не признается в этом! Подготовка бракосочетания была в полном разгаре, а Рэв что-то от него утаивает. Несколько раз она близка была к тому, чтобы открыться ему, он чувствовал это, но всякий раз ока уходила в себя или меняла тему разговора.