Леонид Кудрявцев - Космопорт, 2014 № 04 (5)

• Название: Космопорт, 2014 № 04 (5)
• Автор: Леонид Кудрявцев
• Издательство: Частное торговое унитарное предприятие «Минар»
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2014
• ISBN: ISSN 2308-894X

Леонид КУДРЯВЦЕВ «ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА» — женская логика — это великая сила

Андрей САЛОМАТОВ «ПАРАМОНИАНА (ФРАГМЕНТЫ)» — Знакомьтесь: Парамонов избранный

Екатерина ГРАКОВА «ПРАВЬ В НОЧЬ» — это не страшно, это как закрыть глаза, а дальше всё само собой получится

Олег КОСТЕНКО «ВСЕЛЕННАЯ В КАРМАНЕ» — всего лишь опыты, может, немного острые

Михаил ИФФ «СФЕРЫ БУДУЩЕГО, ИЛИ ПАРАДОКС АДАМА» — имею мнение, хотите оспорить?

Александр РЫЖКОВ «ТРИНАДЦАТАЯ ФАНТАЗИЯ ДРАКОНА» — это называется: слетали в отпуск…

Сергей БУЛЫГА «ЗАКЛЯТАЯ КОРЧМА» — фэнтезийный детектив

Екатерина БЕЛОУСОВА «КАЛЕЙДОСКОП» — детская игрушка и законы бытия

Анатолий БЕЛИЛОВСКИЙ «ПРИВЕРЕДА» — микрофантастика

Константин ЧИХУНОВ «КАЖДОМУ СВОЁ» — кому game over, а кому game open

Евгений ДРОЗД «АД И РАЙ» — вышеозначенные объекты со строго научной точки зрения

---

— И не лепить синонимы раз за разом.

Кари смотрит на отца, пробуя на вкус интонацию его голоса. Но нет, Пастырь пребывает в благодушном настроении, он шутит, разыгрывает своего младшего отпрыска. Тот с облегчением забывает о ночах, когда дела обстояли не так хорошо, и надеется, что вот-вот в город вырвется особо крупная тварь. Тогда его отец увидит, на что Кари способен, и, вероятно, расскажет об этом матери. И тогда она, быть может, разрешит…

— Па, Расминн ведь не может стать твоей помощницей? — спрашивает он некоторое время спустя.

— Не может, потому что не хочет, — отвечает тот, глядя в окно.

— У нас в колледже все хотят стать актёрами, политиками или героями.

— Героями?

— А я хочу стать таким, как ты.

— Хм.

— Разве я не могу стать таким же просто потому, что хочу?

— А что на этот счёт говорит Тот, Кто Знает?

— Ну, па!

— Одного желания недостаточно, Кари. Иначе, знаешь ли, все стали бы актёрами, политиками и героями, и некому было бы грузить, продавать, прибирать и учить. Кстати, что с уроками?

Кари сникает. Разговоры об учёбе угнетают его. Как отец, господин Хэйл знает это, как Пастырь — Видит.

— Приготовься, друг мой, — говорит он, наклоняясь к сыну и ободряюще хлопая его по плечу. — Грядёт зверь покрупнее.

Освещение в карете словно умирает. Мгла заглядывает в окно, но очередной поворот отрезает ей любопытный нос. На весь квартал разливается туман.

Плащ Пастыря дрожит. Что-то в его недрах ворчит и пытается выбраться. Господин Хэйл снимает его и кидает в противоположный угол кареты, почти под ноги Кари. Мальчик поджимает одну ногу и смотрит на плащ с любопытством. Кто на этот раз? И к кому?

Плащ превращается в горб — так велика скрывающаяся под ним тварь. Стоит ей показаться, и Тот, Кто Знает, узнает её. И сможет обезвредить, если понадобится, хотя…

Таких великанов ему ещё не попадалось.

— Чтобы быть храбрецом, — говорит вдруг господин Хэйл, глядя сыну в лицо, — нужно хоть один раз победить собственный страх.

Тот смотрит на Пастыря серьёзно, но вскоре все его мысли занимает тварь.

Она огромна. Её лапы уже показываются из-под плаща — длинные, когтистые, кожа на них сухая, как бумага. Голос твари совершенно не похож на писк мелочи, что разбегается по городу каждую ночь — кажется, что она умеет говорить. Возможно, Пастырь и понимает её, но Тот, Кто Знает, слышит только рёв.

Кари смотрит во все глаза. Сейчас Нэшмиэл, возможно, получит свой самый невообразимый кошмар.

Плащ падает на пол. Чудовищная тварь, ростом выше Кари, выше даже самого господина Хэйла, кидает в пространство ненавидящий взгляд, отрывисто гаркает что-то на своём языке и, бросившись на дверцу, вываливается в ночь. Пастырь придерживает дверь и смотрит вслед исчезающей тени.

— Ну? — не оборачиваясь, спрашивает он у сына.

— Это господин Моди, — отвечает Кари. — Его страх. Он… он не справится, па.

— Это говоришь ты или твоё внутреннее «я»?

— Это говорит Тот, Кто Знает.

Пастырь кивает — отлично.

— Правь на Линейную, Хайрис! — велит он кучеру и закрывает дверь.

Внутри снова становится уютно. Господин Хэйл поднимает плащ, отряхивает, накидывает его на плечи и садиться на своё место.

Карета мчится по улицам тонущего во сне города. Мгла разлетается из-под колёс со скоростью ураганного ветра. Старик позёвывает, однако глаза его зорки: кнут несколько раз взлетает в воздух, но не для того, чтобы подбодрить лошадей.

Линейная. В самом её конце огромный дом с садом и длинной подъездной аллеей. В лунном свете он выглядит трогательно мирно, но это обман — тварь где-то рядом, и её слуга спит на втором этаже в кровати с балдахином. Тот, Кто Знает, отворачивается — он может, но не хочет видеть этого человека. Человека, которого ему предстоит спасти.

Карета останавливается, на этот раз стремительно. Пастырь и его сын выходят и направляются к дому. Слева во тьме что-то мелькает, но гарантий, что это именно тварь, нет — говорят, господин Моди в саду держит оленей. Луна освещает дорогу, но её свет не может пробить густую листву деревьев. Под их кронами тьма.

— Он вот-вот появится, — говорит Тот, Кто Знает.

— Господин Моди? — уточняет Пастырь.

— Да.

— Где зверь?

— Я не вижу его пока. Но думаю, что он на крыше.

— Если он проникнет в дом вперёд нас, мы не успеем вырвать господина Моди из его лап.

Кари молчит. Предположения — не его стезя.

Они входят в дом, открывая двери так, словно те не заперты. Они идут в полной темноте, не наталкиваясь на мебель, словно бывали здесь ранее. Их путь лежит в левое крыло дома, куда ведёт заканчивающийся окном коридор, и они точно знают, что даже кошки не слышат их.

Дверь справа открывается, и в коридор выходит толстый человек в пижаме. На голове его колпак, в руке — свеча, лицо искажено страхом.

— Эй, ты кто? — спрашивает он, поднимая свечу повыше. — Что ты делаешь в моём доме?

Он не видит Пастыря, потому что Пастырь — не человек.

— Я пришёл спасти вас от ночных страхов, — говорит Кари, ничуть не смущаясь.

— Что? Что ты мелешь, мальчишка?! Я сейчас позову слуг!

— Успокойтесь. Ваш гнев привлекает чудовище.

Вдруг окно в гонце коридора взрывается фейерверком осколков — тварь прыгает с козырька ногами вперёд. Она появляется, как истинный кошмар — в объятии ночи, в тиши, в час, когда спят даже совы.

Свеча выпадает из рук господина Моди и гаснет. Он пятится, но не успевает укрыться в спальне — тварь бросается на него.

Тот, Кто Знает, бросается твари наперерез.

Он маленький и юркий, но она — большая и сильная. И её когти слишком длинны и остры, чтобы Тот, Кто Знает, остался безнаказанным.

Пастырь молча взирает на их борьбу. Он не может вмешаться: его руки проходят сквозь любое ночное существо, как свет сквозь воздух. Его каменная кожа бледнеет, когда зверь повергает мальчика на пол.

Господин Моди падает в обморок, обозначая предел своей храбрости. Тварь торжествующе рычит — она одолела своего слугу, человека, вызвавшего её, не прикасаясь к нему и пальцем. Теперь ей остаётся только справиться с мальчишкой, мешающей ей проглотить господина Моди.

Но, кажется, эта задача не так проста. Тварь обнаруживает, что мальчишка имеет мало общего с лежащим без сознания человеком. У него огненные глаза, в которых таится ночь.

Огонь. Все кошмары боятся огня.

Но тварь слишком сильна. Не физически, нет: она старается дотянуться до горла мальчишки, однако его руки крепко держат запястья чудовища. Тварь смотрит в огонь, и хотя он жжёт её, терзает, мучает, она не отступает.

Что там, в этих глазах? Что за огнём, сквозь который не проникают ночные существа? Чего боится их обладатель?

Стоит мальчишке моргнуть, и тварь поймёт — чего.

Кари знает, что моргать нельзя. Он не может отвести от твари взгляд, но не потому, что боится это сделать. Этот вызов ему — как испытание, как новый порог на пути к мастерству, которого он жаждет…

Когда-то Пастырь, приведя домой оглушённого Найтли, сказал: «Он испугался чужого кошмара, как своего, и тот превратился в кошмар его собственный. Никогда не позволяйте своим, более всего — чужим страхам завладеть собой. Они забирают память, а память — это всё, что у нас есть».

Кари видит ту краткую сцену недельной давности в глазах ночной твари, явственно слышит причитания матери и голос отца, но его вовсе не волнует пострадавший брат. Он недоумевает — откуда тварь знает об этом?

В рычании зверя ему чудится какой-то подвох, но он не знает, к чему его отнести. Память? Храбрость?

Тварь проникает в мысли Кари, и он не может ей помешать — он не знает, как это сделать. А она обосновывается там, за огнём, и вырывает из сцены его недавнего прошлого отдельные моменты. Она сильна, очень сильна.

Она — и он тоже — видит, как мать Кари угрожает Пастырю отлучением от детей.

— Ты совершенно не бережёшь Найтли, — кричит она, — совершенно! Не думай даже, что я позволю Расминн работать на тебя!

Тонкий силуэт девушки у окна вздрагивает — её страшит ответ отца. Она не хочет, не хочет идти с ним.

Но он может выбрать любого из них.

— Мне не нужна Расминн, — говорит Пастырь. — Дай мне Кари.

— Ты шутишь?! Он же совсем ребёнок! Я не позволю тебе…

Образы плывут — тварь прищуривается. Она копается в мозгу мальчика, как в кошельке. Она ищет, ищет монету достоинством в один человеческий страх.

A-а, вот она, её ребристая грань: мальчишка так хочет быть Тем, Кто Знает, что готов ослушаться матери, бросить колледж, сбежать из дома. Кто помешает его мечтам сбыться?

Тварь, что обернётся госпожой Хэйл. Зверь, что соткан фантазией господина Моди. Чужой страх — как свой. Он запрёт мальчишку в высоком доме, запретит ему видеться с отцом. Он погасит огонь в его глазах.