Влад Савин - Ленинград-43

• Название: Ленинград-43
• Автор: Влад Савин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-516-00257-1

«Ленинград-43» — седьмая книга цикла «Морской волк», продолжение истории с попаданием в 1942 год атомной подлодки «Воронеж». Ясно, что эту войну Еврорейх проиграет. Но каким будет послевоенный мир? И вот, властители великих держав собираются вместе обсудить уже послепобедные планы… Тегеране-43, как в знакомой нам истории? Нет — в Ленинграде-43, история ведь очень сильно изменилась!

И конечно, чтобы обеспечить себе лучшие условия торга, каждая из сторон стремится улучшить свое положение на игровой доске. Война — продолжение политики иными средствами.

---

— Майор, могу сообщить вам, что капитан Полански не погиб. Но говоря неофициально, нам всем было бы гораздо лучше, если бы вы сами указали полковнику Вульфу на его оплошность и наличие у вас четвертой батареи! Полански оказался слишком хорошим артиллеристом. И лучше бы он не геройствовал, черт побери! Прочтите его свидетельские показания.

Том Полански, капитан 244-го батальона полевой артиллерии.

Мы прибыли в Португалию в конце сентября. Практически одновременно с нашими новыми орудиями, так как их везли прямо в Лиссабон, а мы добирались через Англию. Мы поступили в распоряжение командира дивизиона полевой артиллерии майора Смита, очень хотели попасть на фронт, а нас оставили в тылу. Майор сказал: «Парни, войны хватит на всех, и если вас поставили сюда, то надо с честью выполнять свой долг и приказы командования». В этом он не ошибся…

Нам определили позицию чуть в стороне от основных позиций дивизиона, и мы начали ее готовить, как нас учили. Маскировали, копали, укрепляли, готовили основания под рельсы и снова укрепляли, маскировали — казалось, этому не будет конца. Один из командиров расчетов, второй лейтенант Николас, предложил даже сделать легкие щиты, из которых можно собрать подобие дома, совершенно скрыв внутри орудие, а при необходимости быстро их откинуть в стороны и стрелять. Он неоднократно обращался с этой идеей и ко мне, и к командиру дивизиона, но всегда получал ответ, что по уставу мы используем маскировочные сети, а не занимаемся строительством домов.

Когда мы наконец закончили работы, то могли вести огонь по любой точке на удалении двадцать три километра, круговым обстрелом, причем перенести огонь могли за минуты, так как орудия были поставлены на поворотные круги, как у британцев. Еще нас подключили к дивизионной системе управления огнем и артиллерийскому радару. Командовал там второй лейтенант Джек Корвокат, он был совершенно сдвинут на предмете своего обожания — станции РЛС. Об этом он мог говорить часами — ну как же, он закончил Принстонский университет! И часто смотрел на нас свысока, когда мы обращались к нему с вопросами, и не дай бог в чем-то усомниться о возможностях его радара. Я даже был свидетелем одного его спора с полковником ВВС у штаба нашего дивизиона. Уж не знаю, с чего началось, но похоже, наш лейтенант доказывал, что их станцию обнаружения лучше расположить на горе около нас, тогда дальность позволит накрыть зонтиком весь юг плацдарма. А самолетом до этой горы лететь чуть ли не полчаса — за это время не только истребители взлетят, антенну можно успеть сложить. Спор закончился обещанием полковника посадить нашего лейтенанта под арест на трое суток за нарушение субординации. А летчики свою станцию поставили где-то далеко на востоке, и ее в первый же день гунны разбомбили. А наш лейтенант, как только отладил свою станцию, то потом включал ее очень редко, объясняя, что запеленговать ее для немцев ничего сложного, а потом ее тоже разбомбят, и мы будем слепы и глухи. Он часто использовал различные умные слова при разговорах с нами, видимо для того, чтобы еще больше выделиться — высшее образование свое показать. Но на это никто почти не обращал внимания. Злые языки утверждали, что он как-то связан с контрразведкой, но за руку его никто не поймал. А вся его аппаратура работала очень хорошо, и это нам потом очень помогло.

Еще, чтобы обеспечить корректировку стрельбы по входящим в порт судам, у дивизиона был оборудован наблюдательный пост в развалинах старого форта. Направление туда считалось наградой, можно было вдоволь покупаться, пока сменщик дежурит на связи. Наше начальство об этом знало, но никого за это не наказывали.

У нас уже даже стали ходить разговоры, что это не война, а какой-то курорт. Даже самолеты почти не летали. Хотя против нас тогда воевали в основном только испанцы.

Но всё резко изменилось с началом наступления гуннов. Их штурмовики и бомбардировщики целыми днями совершали налеты и даже ночью бомбили порт. А потом почти весь дивизион отправили на восток, а нас оставили. Майор, правда, пообещал, что как только они там укрепятся, он нас вытащит к себе. Еще при формировании моей батареи у нас была нехватка тягачей. Даже чтобы притащить все наши орудия, пришлось брать три тягача из дивизиона. Конечно, пока орудия стоят на позиции, тягачи и не нужны, но вот если куда-то придется двигаться, то мы не сможем все орудия увезти своими силами. Кстати, и снарядов нам оставляли не много, их и так было мало — суда приходили редко. После ухода дивизиона у нас оставалось по полсотни снарядов на ствол, и то, видимо, потому, что мы могли такое количество сразу при перемещении забрать с собой на новую позицию.

А утром на следующий день с наблюдательного поста поступил доклад, что к берегу приближается большая группа кораблей. Мы все ждали, что это тот самый конвой, и сейчас, получив подкрепление, мы отбросим гуннов от Лиссабона, а может быть, и выбьем их из Испании. Ведь нам говорили, что у гуннов не так много сил, а испанцы совсем не вояки — стоит только посильнее нажать на них, как сразу бегут.

Но это были гунны. Когда поступил второй доклад, что подходящие к берегу корабли начали обстреливать порт, я даже не поверил, но с НП все подтвердили, и я сразу приказал включить наш радар и всем занять боевые позиции. А сам связался со штабом — и мне показалось, что дежурный там был сильно удивлен, узнав, что мы находимся на этой позиции и полностью готовы к бою.

Дальше мы сделали то, чему нас учили: ориентиры у нас были заранее установлены, и даже часть была пристреляна. Главной мишенью мы выбрали самый большой корабль — после я узнал, это был старый французский линкор — и не попасть в такую крупную цель было невозможно, тем более всю нашу стрельбу корректировали и по радару и наблюдатели, до которых от кораблей было не больше двух-трех миль. Когда такая большая туша еле-еле ползет повернувшись в нам боком, тут только успевай стрелять. Как положено, мы провели пристрелку, а затем перешли на беглый огонь — и добились, по докладу с НП, больше двадцати попаданий, линкор даже остановился и горел. Тогда мы перенесли огонь на корабли поменьше и успели подбить четыре: два утонули, два горели, стоя на месте. А затем с НП передали: господи, он стреляет по нам!

Сэр, вы даже не представляете, что значит находиться под огнем таких орудий, когда от каждого взрыва сотрясается земля и тринадцатитонные «Лонг-Томы» летают в воздухе, словно пучок соломы от ветра. Здесь я понял разницу между морской и сухопутной артиллерией: у нас никогда не было и нет таких калибров! Линкор дал по нам целых три залпа, и очень точно, нашу позицию буквально перепахало, как плугом! А когда всё завершилось — в живых осталось едва две дюжины парней, и половина ранены, орудия разбиты все и радар — но лейтенант Корвокат отделался лишь синяками и царапинами, хотя его буквально выбросило из фургона взрывной волной. Из машин уцелел один грузовик и «Додж», так что мы первым делом доставили раненых в госпиталь — а после никто ничего не знал, что делать, была полная неразбериха, на улицах стреляли, эти гунны или французы всё же высадились в порту, и у них были танки! Мы старались держаться вместе, ведь мы пока оставались одним подразделением — вот только пушек для нас не было, пришлось по-пехотному. В ночь на 23 ноября мы снова оказались на берегу, почти в том же месте, где была наша батарея. И положение было уже хуже некуда, гунны заняли Лиссабон и вылавливали уцелевших, причем нередко даже не брали в плен, а убивали на месте — а раненых, захваченных в госпитале, они выбросили наружу, на землю, и проехали танками. Двое моих парней, направленных в разведку, видели это в бинокль с соседнего холма, это был ужас — и там ведь были наши раненые, с батареи! Значит, всё верно было в том русском фильме про фашизм, мы видели его еще в Англии — что для истинного наци любой неариец — это животное, хуже чем ниггер для уроженца Алабамы. И мы твердо решили, что в плен нам сдаваться нельзя.

Русские в таком случае уходили «в партизаны», в лес. Но тут не было лесов, лишь редкие кусты и горы, и местное население, говорящее на незнакомом языке. Я впервые пожалел, что, пробыв в этой стране полгода, так и не научился объясняться с аборигенами, ну кроме буквально десятка слов — так что мы даже еды не могли спросить. И пришлось заняться банальным воровством — в какой-то деревушке мы позаимствовали рыбачью лодку, нас осталось шестеро, мест хватило на всех. Спорили, куда плыть, на север или в Марокко — решили на север, мы всё же не моряки, у берега как-то спокойнее, из всех приборов у нас один компас нашелся. В море трупы плавали в спасательных жилетах — мы, наверное, больше десятка видели за всё время, и это были наши, с того не дошедшего конвоя! Нам повезло остаться незамеченными гуннами с берега и не наткнуться на их катера, мы просто плыли всю ночь вдоль побережья, сколько смогли. Утром нас атаковал пролетающий мимо «мессер», мы не придумали ничего лучшего, чем прыгать в воду и нырять, увидев, как он нацеливается на нас. Но Корвокат был ранен, а Николас утонул — и самое главное, у лодки было пробито дно, она быстро заполнялась водой, а до берега было не меньше мили — так что когда мы, забравшись снова в лодку и втащив Корвоката, затыкали дырки чем попало, выплескивали воду и судорожно гребли, то истово молились Господу нашему, даже те, кто не сильно в него верил. И вероятно, он услышал нашу мольбу — когда с берега нас окликнули, это оказались уже наши…