Александр Бондаренко - Крушение «Красной империи»

• Название: Крушение «Красной империи»
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1847-5

Документы, раскрывающие тайные пружины событий августа 1991 года, приведших к развалу СССР, самой большой геополитической катастрофе XX столетия, в основном недоступны современному читателю, да и вряд ли когда станут известны в полном объеме. Понимая это, ведущие журналисты газеты «Красная звезда», центрального органа Минобороны СССР — России, постарались получить информацию из первых рук: от организаторов и участников событий, вплоть до членов ГКЧП Д.Т. Язова и В.А. Крючкова, военачальников, командования и бойцов спецподразделений КГБ СССР, руководителей «обороны Белого дома», государственных деятелей, ученых и политологов. Книга, составленная из аналитических материалов и острых интервью, позволяет читателю получить представление о тех глубинных процессах в советском обществе, которые привели к деградации и крушению системы, о направлении усилий «реформаторов» и «разрушителей», о реальных результатах их деяний и перспективах современного развития России. В качестве приложений представлены рассекреченные архивные документы, проливающие свет на события того драматического времени.

В книге использованы материалы газеты «Красная звезда».

---

Потом было продолжение, весьма последовательное. После окончания ВАГШ я работал в штабе Сухопутных войск. Помню, вызывает Ште-менко: «Там Пеньковский (генерал армии, командующий БВО. — Авт.) с Огарковым придумали что-то невероятное. Поезжай, разберись, подготовь справку для Чуйкова. Он приедет позже с группой — доложишь».

Прилетели. Встретил Огарков. Действительно, в центре внимания учения — совершенствование системы боевого управления. В районе Бобруйска и Барановичей были развернуты дивизии. Наступление велось с полным боевым обеспечением, бомбометанием, применением артиллерии. Появился Чуйков с командой. Стали дотошно изучать методику. Оценили в целом высоко, новизну заметили.

Позже, когда Огарков занимал более высокие должности, вплоть до начальника Генштаба, он последовательно продолжил свою линию. То есть везде добивался четкого разграничения функций, ясного определения места и роли каждой структуры, активной работы в войсках по принципу: старший учит младшего. Его мысль шла дальше, к реформированию армии и флота, он чувствовал, что этот процесс назрел. У него было много сторонников. Но и противники были. В частности, со стороны главного командования ВВС и ПВО. Вот почему в итоге не все вышло так, как было задумано.

— Что вам запомнилось более всего из периода совместной работы с маршалом Огарковым в Легнице, в главкомате Западного стратегического направления?

— Прежде всего, конечно, оперативность, напор, с которыми Огарков приступил к работе на новом месте. Он прибыл 25 сентября, а в октябре уже инспектировал Центральную группу войск…

Хорошо запомнился и эпизод в Войске Польском. Мы были втроем: Огарков, Уткин (генерал-полковник, член Военного совета. — Авт.) и я. На прощальном обеде Николай Васильевич прямо высказал претензию полякам насчет бюста Рокоссовского перед входом в Дом офицеров в Легнице. По его мнению, изваяние искажало внешность и человеческую натуру советского и польского маршала. Отреагировали. Осенью 1987 года появился новый бронзовый бюст — добротный, с четкими, ясными чертами красивого лица.

— Вам приходилось не соглашаться с Огарковым?

— Да, мы не раз дискутировали. Были острые моменты. Но никогда это не выносилось за пределы нашего личного общения. Огарков отлично умел слушать. Он вообще был очень внимательным человеком.

Беседу вел Вадим Маркушин * * *

В свое время доводилось встречаться с Николаем Васильевичем Огарковым и журналисту «Красной звезды» Александру Кочукову.

Помню наш разговор о фронтовом начальнике Генштаба маршале Александре Михайловиче Василевском, о «школе маршала Шапошникова», во многом определившей стиль работы «мозга армии» в период Великой Отечественной войны. О Николае Васильевиче Огаркове у меня тогда сложилось твердое убеждение как о человеке философского склада ума, умеющего взглянуть на проблемы широко, глубоко, по-государственному. Это подтверждают рассказы о маршале его непосредственных сослуживцев.

Герой Советского Союза генерал армии В.И. Варенников:

— Первоначально между министром обороны СССР Дмитрием Федоровичем Устиновым и начальником Генерального штаба складывались хорошие, добрые, деловые отношения.

Реформирование Вооруженных сил СССР в то время в основном проводилось под руководством Н.В. Огаркова. Будучи в течение ряда лет первым заместителем начальника Генштаба, он хорошо изучил актуальные проблемы, которые являлись тормозом в дальнейшем развитии армии и флота, и теперь принимал конкретные, энергичные меры с тем, чтобы сбросить тормозящие «оковы», повысить боеготовность и боеспособность Вооруженных сил.

Думаю, не случайно, что в это время в западной прессе все чаще стали появляться хвалебные статьи об Огаркове, противопоставляющие его Устинову. На Западе не были заинтересованы, естественно, в укреплении нашего военного потенциала и пытались по-иезуитски стравить советских военачальников. К примеру, западногерманский журнал «Штерн» писал, что назначение Устинова министром обороны — это ошибка Брежнева, что уже прошло три года, как Устинов на своем посту, но никак себя не проявил и не проявит, потому что рядом с ним находится начальник Генерального штаба — одаренный, на десять лет моложе его человек. В журнале прямо говорилось: «Огарков — восходящая звезда…»

Понятно, что это была провокация. Но с характером министра устоять перед такой провокацией было не просто. К тому же имелись «наушники» и в самом военном ведомстве, и на Старой площади (там размещался аппарат ЦК КПСС. — Авт.). Так что отношения между двумя высшими военными руководителями в личном плане были сложными, возникало немало обид и недоразумений, необоснованных претензий к начальнику Генштаба.

Несмотря на все это, Огарков в течение четырех лет подготовил и провел несколько самых крупных в истории наших Вооруженных сил учений на всех основных стратегических направлениях. На основе анализа этих учений, а также с учетом развития техники и вооружения и общей военно-политической обстановки, опираясь на лучших специалистов Генштаба, Николаю Васильевичу удалось впервые в истории Генерального штаба создать пятитомник — теорию «Основ подготовки и ведения операций» (операции всех видов — фронтовых, групп фронтов, воздушных, противовоздушных, морских и так далее). Особое внимание он уделял развитию теории управления стратегическими ядерными силами, а также противоракетной обороне.

Огарков фактически создал в Генеральном штабе Центр оперативно-стратегических исследований.

Особое внимание Огарков уделял вопросам укрепления деятельности главных командований видов Вооруженных сил и главных командований стратегических направлений, а также их штабов. Важное место в деятельности военачальника занимали военные округа, группы войск, флоты и отдельные армии.

Если брать в целом реформирование Вооруженных сил, когда начальником Генерального штаба был маршал Огарков, то оно проходило успешно и положительно сказалось на жизни армии и флота, их боевом потенциале. Конечно, в ходе реформ отдельные положения поправлялись, открывался путь более целесообразным структурам, формам и методам действий.

Николай Васильевич постоянно заботился о подготовке высшего командного состава Вооруженных сил, штабов всех звеньев, а также старался, чтобы войска всегда были в высшей степени боеспособны. Он лично участвовал в разработке, подготовке и проведении крупнейших оперативно-стратегических учений и маневров с применением всех видов Вооруженных сил, военно-научных органов, военно-промышленных организаций и министерств оборонной промышленности. Кстати, в ряде стратегических тренировок принимал личное участие генеральный секретарь ЦК как Верховный Главнокомандующий.

В числе крупнейших было оперативно-стратегическое учение под кодовым названием «Запад-81», проведенное в 1981 году, которое по своему размаху, привлечению войск и сил флота, а также по методу проведения являлось единственным в истории Вооруженных сил. По своим масштабам оно может быть сравнимо лишь с крупными операциями времен Великой Отечественной войны. Это учение было уникальным еще и потому, что все новые образцы вооружений Сухопутных войск, авиации и флота применялись с максимальным напряжением. На нем впервые были опробованы автоматизированная система управления и некоторые виды высокоточного оружия. Инициатором всего этого был маршал Огарков, человек энергичный, целеустремленный, широчайшей эрудиции.

Развитие вооружения и боевой техники в ту пору неоправданно приписывалось одному лишь маршалу Устинову. И это неверно.

Подтверждением личных заслуг Николая Васильевича в деле разработки новых видов оружия, приемов и способов их боевого применения является факт присуждения ему в 1981 году Ленинской премии.

Говоря о Николае Васильевиче, нельзя умолчать, конечно, о вводе наших войск в Афганистан. Руководство Генерального штаба было против такого авантюристического акта. Огарков предпринимал огромные усилия, чтобы уговорить Дмитрия Федоровича Устинова не делать этого. Когда «уговоры» и «переговоры» не удались, Николай Васильевич 8 декабря 1979 года, видимо, по инициативе Громыко или Андропова, был приглашен на совещание к Брежневу.

В течение доброго часа начальник Генштаба доказывал бесперспективность ввода наших войск в Афганистан. Его выслушали и поблагодарили. А через два дня новое совещание у Брежнева — и опять приглашают Огаркова.

Позже Николай Васильевич говорил, что создалось впечатление, будто Устинов с Брежневым все обговорили и предварительное решение уже было принято. В этой связи мне хотелось бы привести выдержку из книги воспоминаний советского посла в США, а в дальнейшем секретаря ЦК КПСС Анатолия Федоровича Добрынина «Сугубо доверительно»: