Анна Малышева - Сплошной разврат

• Название: Сплошной разврат
• Автор: Анна Малышева
• Издательство: Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-009556-2

Никто не знает ее настоящего имени, никто не знает ее лица. Но она очень популярна, и ее боятся даже самые сильные мира сего. А все потому, что ее профессиональный интерес — супружеские измены ведущих политиков страны. Каждый, кто делает бизнес при помощи замочной скважины и скрытой камеры, должен быть готов к серьезным неприятностям. Но в убийство, о котором предупреждает поступившая в МУР анонимка, не верит никто: ни старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств Василий Коновалов, ни его авантюрная приятельница — журналистка Александра Митина. А зря!..

---

— Неправда! — закричала Людмила. — Неправда! Ты сам говорил, что Света — талантливый журналист и неплохой организатор.

— А также привлекательная женщина, — миролюбиво добавил Иратов.

— На что ты намекаешь? — грозно спросила Людмила.

— Разве я сказал что-то обидное? Или она настолько американизировалась, что нормальные человеческие комплименты уже вызывают у нее феминистический протест? Я намекаю на то, что Нора Симкина ничего плохого не сделала их американскому шефу, не помню, как его — Билл или Джон. Жили три года душа в душу, журнал «Секс-мода» набирал обороты, тираж рос, тетки пищали от восторга. И вдруг — на тебе, Симкина оказалась устаревшей. И, подумай, какое совпадение, за две недели до стремительного устаревания Норы наша Светка проходила стажировку в Нью-Йорке под личным, так сказать, руководством их общего американского начальника, Билла, кажется.

— Неправда, — Людмила продолжала протестовать, но с уже меньшим пылом. — То есть правда, но дело в том, что она за это время смогла убедить его, что журнал нужно делать по-другому.

— Так и я о том же, — Иратов подмигнул мне. — Даже если бы я не был в Нью-Йорке в последние дни Светкиной стажировки, извини за выражение, я бы и то догадался, что к чему. А тут и голову ломать не пришлось. Выхожу в коридор нашей гостиницы в пятом часу утра из Сережиного номера, где мы преферансом утешались, и вижу, как американский их начальник, этот Джон, выползает из Светкиной комнаты. Нам-то не спалось, потому что разница во времени девять часов, а им… Наверняка обсуждали новую концепцию журнала.

У меня возникло ощущение, что Иратов не случайно рассказывает столь интимные подробности о загадочной Светке в моем присутствии. Зачем?

— А кем она работает в «Секс-моде»? — не выдержала я.

— Кто? — недовольно спросила Людмила.

— Светлана.

— А почему вас это интересует? — Людмила уставилась на меня так, как будто я спросила о чем-то совершенно запретном.

— Да нет, не то чтобы интересует, просто вы говорили о ней… — Я замялась и, кажется, покраснела.

— Саша, — Иратов прижал руку жены к столу и быстро перевел разговор на другую тему, — а почему вы пошли в журналисты? Знаете, еще лет десять назад я бы понял, но сейчас эта профессия на нуле, если не в минусе.

— Конечно, из-за денег, — потупившись, ответила я. — Других стимулов нет.

Иратов удивленно вскинул брови:

— Но деньги можно зарабатывать и другим путем, менее… менее…

— Мерзким? Да, так вы хотели выразиться?

— Нет, зачем же. — Иратов смутился.

— Вы правы. Профессия действительно мерзкая. Но ведь существует мнение, что добра и зла в мире всегда одно и то же количество. Значит, кто-то должен заниматься гадкими делами. Журналисты, например. Вот так. Нас не любят, и правильно делают. Нас называют шакалами, папа, извините, рацами, борзописцами и прочими ругательными кличками. Обстановка полного душевного дискомфорта. Только деньги могут компенсировать такое времяпрепровождение.

Иратов на протяжении всей этой идиотической речи смотрел на меня внимательно, был серьезен и все время кивал, своим мыслям, очевидно. А вот жена его меня совсем не слушала, а откровенно пялилась на кого-то, находящегося за моей спиной. Подсматривать затылком я еще не научилась, и мне пришлось предпринять хитрый маневр.

— Пересяду, чтобы не обкуривать вас, — заботливо сказала я и развернула свой стул на сто восемьдесят градусов. Взору моему открылась забавная картина — блондинка, как я только что узнала, по имени Светлана, сидела за тем же столиком, что и раньше, только в обнимку с высоким симпатичным дядькой, в котором я без труда узнала редактора еженедельника «Политика» Алексея Алешина, благо Вася показал мне его по телевизору сегодня днем. Блондинка Светлана не могла похвастаться ни координацией движений, ни осмысленным выражением лица, так как и то, и другое начисто отсутствовало. Она мутно таращилась на Алешина, время от времени заливалась идиотским смехом и примерно раз в минуту роняла свою тяжелую голову ему на грудь.

Наблюдать за тем, как «сволочь Алешин» спаивает «бедную Светку» с целью грязных домогательств, было интересно. Кроме того, мне очень хотелось узнать, кто такая Светка. Слова Иратова о том, что она обожает ходить по трупам, меня насторожили, ведь всего полчаса назад она испепеляла меня злобным взглядом. Того и гляди, начну вздрагивать и заикаться.

Иратовы между тем принялись обсуждать семейные проблемы, что-то там про тещу и старшего сына, и я, быстро доев рыбку, сочла за благо удалиться, сославшись на срочные дела.

Оглядев зал, я отметила, что публика заметно расслабилась, движения людей стали свободнее и мягче, а животы — круглее и плотнее. Трошкин закончил, наконец, беседовать с Татьяной Эдуардовной, и теперь они сидели набычившись и смотрели друг на друга неприязненно, но не расходились. Леонид один занимал столик, накрытый на четверых, и уплетал мясо. Судя по его лоснящемуся лицу, порцию третью или четвертую.

Я тихо подошла к нему и ласково прошептала:

— Зайка моя, я твой капустный листик.

Леонид вздрогнул, подавился и тяжело закашлялся.

— Поганка! Зачем ты так себя ведешь? — прохрипел он. — Тебе же запретили хулиганить.

— Леня, по официальной версии я гоняюсь за тобой давно, и никто не удивится, увидев нас за одним столом. Давай обменяемся впечатлениями. Ты по-прежнему можешь корчить важные рожи, а я — плаксивые. Итак, я уже много чего наслушалась, но хоть убей, к убийству ничего пришить не удается.

— Та же фигня, — кивнул Леонид, имея в виду собственные наблюдения.

— Но все же мне интересно, кто та пьяная блондинка по имени Светлана?

— Зачем тебе? — насторожился Леонид. — Вот уж кто тут не похож на убийцу, так это она. Я видел, сколько она выпила. В таком состоянии на дело не ходят.

— Она меня обижа-ает! — заныла я. — Я ее боюсь.

— Перестань, — оборвал меня Леонид. — Не кривляйся.

— Ладно. Но вокруг нее тут бурлят страсти-мордасти, и наш Иратов тоже в них участвует. А его жена и подавно. Блондинка, судя по всему, редкая интриганка, служит в журнале «Секс-мода» и подсиживает там же свою начальницу путем оказания интимных услуг американскому хозяину журнала.

— О-о-очень интересно, — издевательски протянул Леонид. — Занимаешься какой-то ерундой, следишь за пьяными в дугу бабами. Василий тебя не одобрит. Кстати, пока ты здесь меня допрашиваешь, твоя блондинка вместе со своим кавалером удалилась в неизвестном направлении.

— Вот и славно, пусть присматривают друг за другом. А ты что же, много больше моего сумел разнюхать?

— Да уж немало. Слушал разговоры, работал, все уши истрепал, — похвастался Леонид. — Ладно, ты слишком долго тут отсвечиваешь. Не дам тебе интервью, и все. Уходи.

— Ну и подавись, жлобяра, — попрощалась я, и Леонид действительно еще раз подавился. Уходя, я долго наслаждалась его злобным кашлем.

Вечер заканчивался, зал пустел, и я, пока не поздно, решила примкнуть к коллегам-журналистам и послушать местные сплетни в их исполнении. За столиком с табличкой «пресса» сидели пятеро понурых и уже нетрезвых представителей СМИ.

— Надо же, и мы дождались, — мрачно прокомментировала мое появление у их столика Дуня Квадратная — обозреватель алешинского еженедельника.

На самом деле Дуню звали Леной, а фамилия ее была не Квадратная, а Северская. Мы учились на одном курсе, правда в разных группах. Толстое, неуклюжее, нелепое создание, с сорок вторым размером ноги и походкой бывалого моряка, Лена очень страдала от своей женской непривлекательности, все время сидела на диетах, ходила на занятия по аэробике и чуть не раз в неделю посещала парикмахерскую в надежде сделать что-то приличное из своих жидких и быстро пачкающихся волос. Ничего не помогало.

По всей видимости, в конце концов Лена-Дуня отчаялась исправить положение и сосредоточила все усилия на карьере. В кратчайшие сроки после окончания журфака она стала светилом политической журналистики. Работала она в жанре «личностное журналистское расследование», то есть раскапывала и вытаскивала на всеобщее обозрение подробности жизни ведущих российских политиков, разумеется, далеко не всегда приятные. Говорили, что тираж еженедельника «Политика» в короткий срок увеличился в пять раз именно благодаря ее ехидным и безжалостным статьям. Не знаю, так ли это, но факт остается фактом: Дуня в считанные месяцы стала страшно популярна, ее пытались переманить к себе многие издания, ее приглашали на телевидение, у нее брали интервью, а сами политики при виде Дуни Квадратной, тяжелой поступью проходящей по коридорам Госдумы или Белого дома, бледнели, шарахались и прятались по кабинетам. Те же, кто не успевал спрятаться, начинали подлизываться к Дуне изо всех сил. Они смотрели на нее глазами побитой собаки, намекали на то, что не пожалели бы за Дунино молчание по их адресу больших денег, и лживо уверяли, что страшно рады встрече, на что Дуня традиционно отвечала: «Зря радуетесь».