Ирина Воскресенская - Фавориты у российского престола

• Название: Фавориты у российского престола
• Автор: Ирина Воскресенская
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1865-9

Тема предлагаемой читателям книги может показаться на первый взгляд в достаточной мере скандальной. Однако продиктована она не столько интересом к альковным историям в высших сферах государственной власти, сколько проблемой: действительно ли, как это обычно представляется, все фавориты и фаворитки у престолов оказывали на государственные и общественные дела большое влияние, причём отрицательного свойства? Как они проявили себя в исторических условиях? Кто из них и какое влияние имел на политику государства? Какой вклад внесли фавориты в развитие страны и в защиту её от внешних врагов? И, наконец, чем фаворитизм при российском престоле отличался от фаворитизма при королевских дворах Западной Европы?

Книга издана в авторской редакции.

---

Её мать, Прасковья Фёдоровна, урожденная Салтыкова (1664–1723), произвела на свет пять царевен, но две из них, старшие, Мария и Феодосия, умерли во младенчестве, так что остались три царевны: Екатерина Ивановна (1691–1733), Анна Ивановна и Прасковья Ивановна (1694–1731). Царь Иоанн V был больным и слабым человеком, официально объявленным царевной Софьей «скорбным головою», то есть слабоумным, не мог иметь детей, а потому тайное предание приписывало отцовство Екатерины, Анны и Прасковьи не ему, а спальнику Царицына дворового чина, дворянину Василию Юшкову, человеку здоровому, крепкого телосложения, видимо, не случайно приставленному служить царице Прасковье Фёдоровне при её опочивальне.

Когда умер царь Иоанн Алексиевич, Екатерине было 5 лет, Анне 3 года, а Прасковье 2 года. Они жили в подмосковной царской вотчине Измайлово, которое досталось их отцу от дедушки, царя Алексия Михаиловича.

Пётр I, по смерти Иоанна V, считавшегося старшим царём, стал править страной единолично. Несмотря на вражду Милославских, раздуваемую регентшей, царевной Софьей, против его матери, Натальи Кирилловны, и против всех Нарышкиных, не оставил вдовствующую царицу Прасковью с тремя малолетними детьми без внимания, а стал заботиться о семье брата как о своих родных. Конечно, этому способствовало то, что его брат Иоанн, хотя и сын царицы Марии Ильиничны Милославской, никакой вражды к Петру не проявлял и никогда ни в чём ему не перечил, соглашаясь на все предложения младшего царя. С такой же уважительностью и покорностью относилась к Петру и царица Прасковья Фёдоровна.

Царевны «Ивановны», как их называли в те времена, росли в Измайлове, при дворе царицы Прасковьи Фёдоровны, наполненном всякими юродивыми, убогими, гадалками, приживалками и предсказателями.

Во дворце постоянно царили суета, шум, неразбериха, грубость нравов, так что фрейлины и горничные могли спать вповалку, и это не считалось каким-то нарушением порядка. Царица Прасковья, став полной хозяйкой Измайлова, проявляла властный и суровый характер, была набожной, но совершенно невежественной женщиной, не умевшей ни читать, ни писать. Она держала дочерей своих, что называется, «в ежовых рукавицах» и не считала необходимым дать им хорошее воспитание и образование, которыми не обладала сама. А потому её дочери учились только танцам да немного иностранным языкам, преимущественно немецкому. Ни о каком «политесе» речи не было.

Когда царевны Екатерина, Анна и Прасковья подросли и им соответственно исполнилось 19,17 и 15 лет, царь Пётр, навещавший их в Измайлове всякий раз, как бывал в Москве, задумал установить тесные связи с Европой, выдав их замуж за европейских владетельных особ. Он даже прислал царице Прасковье живописца де Брюина, чтобы он написал портреты с неё и её дочерей. И хоть царица Прасковья считала это большим грехом, но противиться воле царя не посмела.

Воспитание и образование царевен, естественно, не подходили под европейские стандарты, и Пётр осуществил переезд вдовствующей царицы Прасковьи с дочерьми и со всем её двором в Санкт-Петербург, предоставив специально для них построенный дом в самом центре города, где проживали все великие вельможи, нанял царевнам учителей и воспитателей, заставил их надеть немецкое платье и посещать ассамблеи. А сам занялся подбором для них женихов.

Первой он сосватал среднюю, 18-летнюю царевну Анну и в 1711 году выдал её замуж за 19-летнего герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма (Кетлера) (1692–1711). Свадьба состоялась в Петербурге, в доме светлейшего князя А. Д. Меншикова, и продолжалась несколько дней. Жениха, склонного к пьянству, напоили так, что, отправившись с молодой герцогиней в Митаву, своё родовое гнездо, герцог по дороге, отъехав всего 40 км от Петербурга, скончался на мызе Дедергоф.

В брачном договоре, предусмотрительно составленном Петром I, говорилось, что царевна Анна Иоанновна, став герцогиней Курляндской, получит приданое в размере 200 тысяч рублей, будет иметь право содержать для себя и своей русской прислуги церковь, где служба должна проходить по грековосточному чину и где её будущие дочери будут крещены по тому же обряду. Сыновья же должны будут принять веру своего отца — лютеранскую. В случае же смерти герцога, при отсутствии наследников, его вдова будет получать от курляндских дворян ежегодно 40 тысяч рублей на своё содержание и будет иметь право пожизненного владения замком и имением, а также правом выкупа курляндских земель. Фактически в случае смерти герцога Курляндского Россия становилась владелицей курляндских земель; другими словами, Курляндия в этом случае становилась частью Российского государства.

Анна Ивановна не хотела ехать в чужое для неё место, но царь из политических соображений настоял, чтобы герцогиня Курляндская, как владелица замка и земель, жила в Митаве. Он даже хотел, чтобы и царица Прасковья с дочерьми проживала там, но Прасковья Фёдоровна на этот раз категорически отказала Петру в просьбе, и он, передумав, не стал настаивать.

Это ловкое приобретение Россией Курляндии принесло с собой целый клубок проблем, так как оно затрагивало интересы Швеции, Польши и Австрии, да и местным дворянам тоже не нравилось выплачивать ежегодно крупную сумму на содержание вдовствующей герцогини Анны Ивановны.

Разумеется, одна Анна не могла бы справиться с такой сложной миссией. И в начале 1712 года царь Пётр послал в Митаву своего резидента Петра Михайловича Бестужева-Рюмина (1664–1743), который от имени герцогини Анны Ивановны, а фактически от имени России, стал править герцогством Курляндским. В обязанности Петра Бестужева входило: сбор средств с 28 коронных имений, переданных России в обеспечение платежа герцогине Курляндской; управление замком и имением, где жила герцогиня; забота о герцогине, об удобствах её проживания в замке и об её интересах в отношении средств на её содержание. Бестужев был зачислен в придворный штат Анны Ивановны в звании сначала гофмейстера, а затем обер-гофмейстера, что и давало ему право всем распоряжаться по сути в качестве российского наместника края, но якобы по повелению герцогини, передавшей ему свои бразды правления.

Несмотря на значительную разницу в возрасте (29 лет), 48-летний Бестужев, будучи в хорошей форме, сумел завоевать расположение Анны Ивановны. Вскоре ему удалось настолько склонить Анну Ивановну к себе, что он стал её фаворитом-любовником И хоть право на управление курляндским краем дала ему не его покровительница, а русский царь, но для чужих глаз здесь был продемонстрирован фаворитизм в его классической форме.

Вдовствующая царица Прасковья, забыв о грехах своей молодости, зорко следила за нравственностью дочерей, а потому послала в Митаву своего брата, Василия Фёдоровича Салтыкова, для присмотра за дочерью Анной. Салтыков давно невзлюбил свою племянницу, особенно за то, что она помогла его жене, которую он буквально истязал, уехать к отцу, Григорию Фёдоровичу Долгорукому, в то время проживавшему в Варшаве в качестве российского посланника. Живя в Митаве, Салтыков следил за Анной и Бестужевым и стал доносить о них своей сестре. Узнав, что у Анны появился фаворит-любовник, Прасковья Фёдоровна пришла в крайнее негодование. Она грозила проклясть свою безнравственную, грешную дочь и её полюбовника Бестужева. Полная решимости наказать любовников и прекратить эту порочную связь, она отправила царю Петру письмо с настоятельной просьбой выслать Петра Бестужева-Рюмина из Митавы. Письменный ответ ей пришёл от имени царицы Екатерины Алексеевны. В нём говорилось, что «Бестужев отправлен в Курляндию не для того только, чтоб ему находиться при дворе Анны Ивановны, но для других многих его царского величества нужнейших дел, которые гораздо того нужнее, и ежели его из Курляндии отлучить для одного только вашего дела, то другие все дела станут, и то его величеству зело будет противно».

Много лет, несмотря на козни Василия Фёдоровича Салтыкова, на проклятие Прасковьи Фёдоровны, фаворит Петр Бестужев держал расположение Анны Ивановны и по-прежнему управлял Курляндией. За это время умерла Прасковья Фёдоровна (1723), умер царь и император Пётр I (1725). Казалось бы, их любовная связь теперь была как никогда крепка и положение Бестужева в Курляндии весьма прочно. Но Бестужев совершил непоправимую ошибку. В 1726 году он представил Анне Ивановне нового своего знакомого, проживавшего в Митаве, некоего Эрнеста-Иоганна Бирена (по другим сведениям — Бюрена), сына одного из служителей при конюшне прежних герцогов Курляндии. Это был молодой (всего лишь на три года старше Анны Ивановны), красивый, ловкий и довольно образованный человек, правда, не окончивший, но когда-то учившийся в Кёнигсберге, в одном из лучших европейских университетов. Впоследствии, уже в России, он присвоил себе имя Бирон, выдавая себя за представителя французского семейства Биронов. Во Франции смеялись над его затеей, но протеста не выказывали, и Бирон пользовался их снисходительностью к его наглости.