Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза

• Название: Наполеон и Мария-Луиза
• Автор: Ги Бретон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-480-00059-7, 978-5-480-00334-5

«…Расставшись на вершине славы с той женщиной, которую с суеверной восторженностью называл “своим добрым ангелом”, император вручил свою душу и тело возненавидевшей его чувственной принцессе. Став марионеткой в опытных руках этой молодой женщины, которой удалось сделать для него свою постель самым упоительным полем битвы, за четыре года он потерял империю, которую создавал на протяжении целых пятнадцати лет непрестанной борьбы.

Вот уже сто пятьдесят лет, как историки не могут найти ответа на один и тот же вопрос: побуждая властелина Европы изнурять себя любовными утехами, не следовала ли Мария-Луиза родительскому наказу? Историки утверждают, что император Австрии Франциск I дал своей дочери весьма определенные указания относительно того, что именно она должна делать, чтобы разрушить здоровье Наполеона. Неспособные его победить в честном бою, они сговорились одержать над ним победу через его постель. Таким путем враги самого великого полководца всех времен и народов нашли только единственное оружие для борьбы с ним – женщину…»

---

Он добавил к этому, что у его шурина, господина Лефевра де Беэна, известного дипломата, происхождение Эмилии не вызывало никаких сомнений, а также подтвердил, что девочка родилась именно 11 ноября 1808 года.

Такая уверенность историка, чье слово было очень весомым, позволило считать родство Эмилии и Наполеона доказанным фактом. Эмилия, как говорит Андре Гавоти, «должна была бы в порядке рождения располагаться между графом Леоном, родившимся в 1806 году, и графом Валевским, появившимся на свет в 1810 году, и считаться незаконнорожденным, но действительным потомком Наполеона I20.

Однако несколько лет тому назад два лионских эрудита, господа Оден-отец и Оден-сын, сделали большое открытие, которое до основания разрушило легенду, сочиненную Франсуазой Пеллапра. Речь идет об акте о рождении Эмилии. Вот он: «12 ноября одна тысяча восемьсот шестого года… явился Ле-Анри-Ален Пеллапра, банкир, проживающий по адресу: набережная Сен-Клер, 25. Оный банкир представил ребенка женского пола, родившегося вчера в шесть часов утра, родителями которого являются он сам, заявитель, и Фрасуаза-Мария Леруа, его супруга; указанному ребенку было дано имя Эмилия-Луиза-Мария-Жозефина…»

Таким образом, Эмилия родилась в 1806 году. А в тот самый год Наполеона в Лионе не было.

Еще одна ошибка: принцесса Бибеско пишет: «Ясно одно: мсье Пеллапра отказывается признать девочку, которая по закону является его дочерью»21.

Запись в книге регистрации актов гражданского состояния полностью опровергает это утверждение.

Было бы утомительно приводить здесь все те неточности, которыми изобилует рассказ принцессы Бибеско. Их там бесчисленное множество.

Знайте просто, что после сделанного отцом и сыном Оденами открытия и проведенных известным историком Андре Гавоти тщательных исследований просто невозможно далее считать Эмилию Пеллапра дочерью императора.

Кстати говоря, до 1860 года никто не сделал и малейшего намека на существование этой внебрачной дочери императора. А когда кто-либо из писателей того времени касался жизни семейства Пеллапра, то он ограничивался только тем, что писал:

«У этого Пеллапра помимо его двенадцати миллионов была очень красивая жена, известная кокотка времен Империи и Реставрации. В 1815 году она была любовницей герцога Беррийского… Мадам Пеллапра была до этого любовницей Уврара, потом Фуше, затем Мюрата и, наконец, Наполеона. В любовниках она словно бы поднималась по лестнице. Император пробыл с ней всего лишь шесть недель»22.

«Однако, – говорит нам господин Андре Гавоти, – эти нескромные строки вовсе не являются вымыслами какого-то мрачного памфлетиста, они подписаны Виктором Гюго и включены в его произведение “Былое”. Кроме того, это не является простыми сплетнями, поскольку Виктору Гюго, как пэру Франции, было поручено палатой пэров судить в составе Верховного суда мсье Пеллапра, обвиненного в том, что тот получил от мсье Теста, в бытность того министром, за девяносто пять тысяч франков некую концессию на горную разработку. Таким образом, в распоряжении Виктора Гюго были все необходимые документы следствия по делу мсье Пеллапра, который в то время находился в бегах и которого его супруге пришлось так успешно защищать».

Если бы Эмилия была дочерью Наполеона, Виктор Гюго это непременно узнал бы и с наслаждением поделился бы этими сведениями с нами…

Однако же он ничего такого не сделал…

Глава 5 Герцогиня де Бассано повинна в том, что Талейран впал в немилость

На каждом повороте судьбы господина Талейрана стоит женщина.

Господин де Буйе

В конце 1811 года по всей Европе народы стали подниматься против господства Наполеона. Здание империи, построенное им, начало трещать по всем швам, и некоторые люди, обладавшие даром предвидения, начали уже предсказывать окончательную катастрофу.

В это время император, продолжая подчиняться капризам супруги, каждый вечер играл в жмурки или же в «колечко»…

2 декабря он получил пространный рапорт от Даву относительно угрожающего брожения умов в Германии. И раздраженно на него ответил:

«Прошу Вас не представлять мне впредь подобных рапсодий. Мое время слишком ценно для того, чтобы я стал заниматься всякими фантазиями».

А после этого снова отправился играть с императрицей и некоторыми из своих друзей.

В тот вечер Мария-Луиза затеяла игру в «летящего голубка». Наполеон, в шутку поднявший руку при слове «министр», был приговорен «к наказанию». От него потребовали стать «рыцарем печального образа», то есть усесться в кресло и посадить себе на колени даму, которую будет целовать другой играющий.

Он сыграл свою роль с глубокой ревностью, очень насмешившей собравшихся.

Затем он потребовал, в качестве репарации за нанесенную ему обиду, чтобы и Мария-Луиза проявила какие-нибудь свои способности развеселить общество.

Императрица имела только одну такую способность, но зато она очень этим гордилась. Она встала, бросила на Наполеона признательный взгляд и пошевелила ухом; при этом на лице ее не дрогнул ни один мускул.

Это зрелище поразило присутствующих до такой степени, что Марии-Луизе пришлось проделать это еще два раза.

– Еще! Еще! – восхищенно кричали гости.

Но императрица, утомленная этим упражнением, запросила пощады.

– Я проделаю это завтра вечером, – пообещала она.

Затем она возобновила игру и назначила наказание красавице герцогине де Бассано, которая по глупости заставила «вспорхнуть» эскадрон.

– Вы должны будете, – сказала она ей, – «поцеловать подсвечник».

Молодая женщина прекрасно знала все бывшие в моде в то время наказания. Она не стала прикасаться губами к канделябру, как это однажды сделала, к огромной радости придворных дам, жена сборщика налогов из Лиможа. Взяв в руки подсвечник, графиня передала его Наполеону, ставшему таким образом «живым подсвечником», и наградила его долгим поцелуем…

Все зааплодировали, а императрица долго хохотала над смущенным видом императора. Она конечно же не так веселилась бы, если бы заметила в глазах присутствующих огонек иронии. Ибо все свидетели этой сцены прекрасно знали о том, что госпожа де Бассано вот уже несколько месяцев является любовницей Наполеона…

Обязанности, которые эта молодая женщина, урожденная Мари-Мадлен Лежеа, исполняла в постели императора, очень способствовали упрочению положения ее мужа. Тот, Юг-Бернар Маре, очень посредственный политик, стал благодаря ей герцогом де Бассано и министром внешних сношений (иностранных дел).

Следует отметить, что она была особой очень ловкой.

Для того чтобы понравиться своему владыке, она использовала все доступные ей средства. В постели она позволяла проявляться самым низменным инстинктам, которые дремали в ней, и проявляла себя неутомимой вакханкой, приводя в восторг Наполеона новыми находками в распутной эротике и выматывая его своими сложными ласками. При дворе она наряжалась в платья с декольте, доходившими до самых сосков. В своей гостиной, зная о том, что император любил наблюдать за тем, как женщины следят за порядком в доме, она в присутствии гостей подрубала тряпки…

В начале 1812 года, в то время как Наполеон готовился начать войну против России, чары Мари-Мадлен едва не поставили империю на грань катастрофы. В то самое время император, предвидевший, что предстоявшая кампания будет очень трудной, подумывал о том, чтобы вновь приблизить к себе Талейрана и поручить ему одну очень деликатную миссию в Польше. Речь шла о том, чтобы отправиться в Варшаву и руководить во время экспедиции польскими делами. Госпожа де Бассано провалила этот план, что, возможно, изменило ход истории.

Послушаем же Коленкура:

«К концу зимы (в марте 1812 года) император стал относиться к мсье Талейрану значительно лучше. Он даже имел с ним несколько бесед. Однажды вечером он заговорился с ним допоздна, что очень встревожило мадам де Бассано, которая увидела в нем преемника своего муженька.

Узнав о причинах беспокойства молодой женщины, император вызвал к себе Бассано и рассказал ему подробно о задаче, которую он поставил перед Талейраном.

– Сами видите, – добавил он, – вам нечего опасаться. Князь де Беневан будет служить мне, руководя поляками, присматривая за Веной и Германией и никоим образом не вмешиваясь в ваши обязанности. Речь идет скорее о работе тайного агента, чем о дипломатической деятельности.

Спустя несколько дней после этого Наполеон узнал о том, что задача, которую он поручил Талейрану, стала предметом обсуждения всех гостиных столицы. Придя в бешенство, он окончательно лишил князя де Беневана своего доверия, решив, что тот повинен в разглашении этой тайны; мало того, он даже подписал указ о его ссылке».