Герман Малиничев - Археология по следам легенд и мифов

• Название: Археология по следам легенд и мифов
• Автор: Герман Малиничев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1897-0

При слове «археология» прежде всего вспоминаются раскопки Помпеи и открытие гробницы Тутанхамона, находка Трои Г. Шлиманом и, может быть, скифские курганы… Однако из новой книги Германа Малиничева вы узнаете, что археологи искали (причем небезуспешно) реальные следы множества других, подчас легендарных городов, героев, забытых исторических эпох: не только местоположение трона царицы Савской или знаменитого критского Лабиринта, но и град Китеж, и даже Эдем, библейский рай! Пусть эта книга о великих открытиях станет открытием и для читателя.

---

Кто же он, Гомер, великий греческий поэт, симпатизирующий врагам Эллады? Ответ прост — Гомер не был греком!

В «Илиаде» сообщается, что на помощь троянцам пришли их союзники, дружины из Лидии, Карий, Фракии, Лувии, Дардании, Фригии, Киконии, Писидии. Все эти земли некогда входили в распавшуюся империю хеттов, а народы, их населяющие, были потомками родственных фракийско-лувийских племен. Неслучайно в «Илиаде» троянцам помогает бог Апалиунас — общее божество всех малоазийских потомков хеттов. Судя по всему, корни Гомера следует искать среди этих народов.

До наших дней дошли мраморные плиты, на коих вырублены списки имен выдающихся людей древней Эллады. Здесь имена полководцев, философов, законодателей, и среди общеэллинских имен есть иностранные. Отец истории Геродот был карийцем из Малой Азии, певец Орфей — фракиец, философ Анахарсис — скиф из Причерноморья, баснописец мудрец Эзоп — фригиец. Таким же эллинизированным иностранцем был и Гомер. Его имя (Омир или Омер) греки не признавали эллинским, но самого поэта безоговорочно считали своим национальным гением.

По мнению философа Аристотеля, хотя Гомеру и приходилось ходить из города в город, выступая на базарных площадях, поэт не был нищим бродягой. Скорее всего, он был поэтом при дворе одного из царьков Пелопоннеса. В путешествие же по Элладе его кто-то послал с определенной миссией — напомнить эллинам, потомкам ахейцев, об их героическом прошлом и былой военной славе, канувшим в Лету после нашествия греков-дорийцев (около 1150 года до н.э.).

Воспользовавшись «командировкой», поэт высказал то, что наболело в его душе — воспоминание о разгроме процветавшей Трои жестокими завоевателями. Гомер всегда помнил, что его родина — Малая Азия, но, выступая перед греками, он не мог прямо высказать свои чувства и поэтому восторженные слова о Трое вложил в уста самого Зевса:

Так, под сияющим солнцем и твердью небесною звездной,
Сколько ни зрится градов, населенных мужами земными,
Сердцу моему наиболее чтима священная Троя,
Трои владыка Приам и народ копьеносец Приама.
Там никогда мой алтарь не лишался ни жертвенных пиршеств,
Ни возлияний, ни дыма, сия ибо нам честь подобает.

* * *

Если непредвзято и внимательно перечитать «Илиаду» и если не оглядываться на устоявшиеся мнения кабинетных литературоведов, то в эпосе Гомера можно обнаружить премного неожиданного и любопытного. К примеру, древнегреческие легенды и мифы приписывали Гомеру слепоту. Придерживались такого мнения и многие греческие мудрецы. Но так ли это? Например, Аристотель об этом не говорит ни единого слова, а он подверг серьезному и всестороннему разбору гомеровскую поэму о Троянской войне в своем труде «Поэтика». Он восторгался четко урегулированным стихотворным размером — гекзаметром и назвал его классически безупречным. Философ отметил талант аэда в подборе эпитетов. Действительно, они у него точные и красочные. К примеру, щиты троянских воинов «бронзоблестящие», а копья «меднокрасные». Это просто осязаемо по цвету! Во всей его поэме богатейшая палитра сочных цветов и их оттенков. Гомер упоминает и кожаный коричневый щит, подобный башне и украшенный кабаньими клыками. Опять же точный зрительный образ. У одного из вождей боевой лук «сребристый», а сам он «куцреплавый».

Кстати, зрительную красочность гомеровских эпитетов и сравнений отметили некоторые немецкие филологи XIX века и философ Гегель. Они высоко ощенили талант поэта, умело рассыпавшего по всему тексту развернутые сравнения, отличающиеся точностью зрительных ассоциаций. Однако про зрячесть древнегреческого аэда они не обмолвилась, чтобы не нарушать устоявшуюся традицию.

В главе XII ахейские воины, пытающиеся отбить у врагов тело своего соратника, сравниваются с мухами, вьющимися вокруг миски с молоком. Другие воины уподабливаются разъяренным крестьянам, изгоняющим хищника из загона волов тяжконогих. Подобные сравнения говорят о том, что Гомер зрительно знал всю гущу тогдашнего эллинского бытия. Неслучайно один немецкий филолог XX века заявил, что Гомер — великий художник слова и для него то, что нельзя охватить взором, просто не существовало. Действительно, все написанное им зримо и осязаемо.

Гомер не только красочно и обстоятельно описал оружие воинов, но царственные жезлы, колесницы, дверные косяки дворцов и храмов, столы и стулья троянцев. И тут не поспорить, ибо среди находок Шлимана и последующих археологических экспедиций оказались все виды оружия и предметы быта, точно совпадающие с зарисовками автора «Илиады». Словом, поэма просто переполнена красками жизни, точными портретами людей и их одежды, предметами повседневного быта, красотами окрестной природы. Гомеру не откажешь в наблюдательности! Конечно, он был зрячим.

Вот еще несколько примеров. Заря у него — это ярко-красная плащаница, выкидываемая от земли до густой синевы утреннего неба. Внимание Гомера касается даже мелких деталей — вино у него «густобагряное», туман такой густой, что «не видно камня, брошенного в него», боевые кони так разгорячены, что даже на жаре «заметен пар от их спин».

Напрашивается еще одна мысль: Гомер явно побывал в районе Трои, бродил вокруг руин города и видел все своими глазами, впитав красоту местности в глубину своей души. Неслучайно его называют большим знатоком ландшафтных пейзажей. Генрих Шлиман был абсолютно прав, когда писал, что Гомер обрисовал долины и холмы вокруг Трои, бухты и реки с надежностью очевидца. Достоверно изображены в его поэме дальние горы с заснеженными макушками, пригорки с южными соснами, поляны с родниками. По описаниям в «Илиаде» Шлиман нашел даже ямы с минеральной водой и горячие источники, где троянки стирали белье.

Да, Гомер не был слепцом. Весьма точны его ботанические сведения. На полях вокруг города было много цветущих трав — донник, гиацинты, клевер, шафран и ромашки разных видов. Они и сейчас там, правда, вокруг руин и даже на них. Шлиман обнаружил лесные холмы, куда жители Трои отправлялись за дровами для своих очагов. Он вместе со своим другом, знаменитым биологом Вирховым ездил на эти холмы и увидел все те же, что и встарь, дубы, мелкорослые кипарисы, дикие смоквы и кустарники с бледными цветочками.

Да, Гомер был человек с острым зрительным восприятием. В гекзаметры он вложил не только талант поэта, но и свои исключительные способности наблюдать и создавать образы на основе зрительных ассоциаций.

Читая «Илиаду», мы узнаем про домашние очаги в залах с колоннами, жертвенники в нишах, циклопическую кладку троянской крепости. И все это увидели историки с лопатами, сняв пылевые напластования веков. Нашли они и все металлы, упоминаемые рапсодом — медь, бронзу, железо, свинец, золото. Кстати, золота нашли много, что оправдывает эпитет города — «златообильный Илион».

Может, Аристотель знал, что Гомер не был слепцом? Скорее всего, таким он стал лишь в народных легендах и мифах, в которых бродячие певцы-аэды традиционно были незрячими старцами.

В поэме каждая ее глава и строфа пересыпаны яркими эпитетами, автор рассыпает их везде и весьма щедро. Это его стиль, это его изобретение как поэта, зрячего, разумеется! Так он передает не только краски окружающего мира, но и чувства, и мысли, и характеры эпических героев. Богиня Лета у него «румяноланитная и прекрасноволосая» (га. XXIV); воин Манесфий «пестро-доспешный и с горящими глазами (га. XVI); оружие тоже имеет характеристики — «остромедные копья» и «разогретые кровью пышносияющие мечи» (га. XX); Афина одета в «багряное облако, дабы скрыть божественные белоснежные одежды» (гл. XVII); Химера — это лев головою, задом хвостатый дракон, лохматая коза серединой тела, а пасть извергает всепожирающее пламя (гл. XX).

Зевс изображен на протяжении всей поэмы во всех подробностях характера, одежды, движений и душевных тревог. Глаза у него мудрые, лицо волевое, движения величавые. Скульптор Фидий, как признавали греческие хронисты, создал образ Зевса Олимпийского таким, каким описал его Гомер в «Илиаде». Значит, этот образ был зрительно убедительным, динамичным и красочным.

Цветовая гамма у Гомера конкретна, зрима, реальная. Это придает повествованию как бы яркие красочные иллюстрации, делает его убедительным по смысловым нагрузкам. Эпитеты — узловые моменты в поэме. Они звучат подчас как художественные находки автора, помогающие тонкой эстетической отделке каждой главы. До него ничего подобного в греческой эпической поэзии не было. Сохранились народные сказания о Троянской войне — они звучат как хроники, герои выделены одним эпитетом — «мужественные».

Римские философы считали, что на эпитетах и сравнениях Гомера должен учиться каждый оратор для расцвечивания и убедительности своей речи. Нельзя не подчеркнуть здесь слово «расцвечивание».