Десмонд Бэгли - Оползень (Сборник)

• Название: Оползень (Сборник)
• Автор: Десмонд Бэгли
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0108-4

Творчество английского писателя Десмонда Бэгли (1923–1983) отличает динамичный сенсационный сюжет. Поведение героев в экстремальных ситуациях позволяет читателю оценить благородство и самопожертвование простых людей, их способность на самопожертвование во имя спасения жизни других людей.

---

— Франческа рассказала про Курце?

— Да. Я никогда об этом не думал. Помню, тогда, во время войны, я удивился, узнав, что Донато Ринальди нашли мертвым. Но мне и в голову не пришло, что кто-то мог его убить. Мы же все были друзьями.

Золото разрушает дружеские связи, подумал я, но мой слабый итальянский помешал мне выразить эту мысль. Вместо этого я спросил:

— Ты был там, скажи, мог Курце убить тех четверых?

— Харрисона он не мог убить, я сам видел, как тот погиб. В него стрелял немец, которого я пристрелил. Но остальных — Паркера, Корсо и Ринальди — Курце, пожалуй, мог убить. Он был таким человеком, который ни о чем другом не думал.

— Убить он мог, но убивал ли? — спросил я.

Пьеро пожал плечами:

— Кто же это может знать? Прошло столько лет, и свидетелей не осталось.

Обсуждать этот вопрос дальше не имело никакого смысла, так что мы вернулись к работе…

Курце торопливо заглатывал еду, чтобы поскорее отправиться в забой. При свете лампы глаза его ярко сверкали, он весь был во власти золота, ведь всего четыре фута отделяли его от сокровищ, которыми он бредил пятнадцать лет. Уокер пребывал в таком же состоянии — едва Курце зашевелился, как он вскочил на ноги, и они поспешили к завалу.

Пьеро и Франческа вели себя спокойно. Они ведь не видели золота. Франческа неторопливо закончила полуночную трапезу, собрала тарелки и отнесла их в машину.

Я сказал Пьеро:

— Странная женщина…

— Любой ребенок, выросший среди повстанцев, будет странным. У нее трудная жизнь.

Я осторожно спросил:

— Кажется, она несчастлива в браке?

Морезе сплюнул:

— Эстреноли — дегенерат.

— Зачем же она вышла за него?

— Жизнь «аристос» отличается от нашей. Брак по расчету — так многие думают. Но на самом деле это не так.

— Как тебя понимать?

Он взял предложенную мной сигарету.

— Знаешь, как коммунисты обошлись с ее отцом?

— Она говорила мне что-то.

— Позор. Он человек, настоящий человек, они недостойны лизать его ботинки. Теперь от него только оболочка осталась, больной сломленный старик. — Пьеро чиркнул спичкой, и огонь осветил его лицо. — Несправедливость способна убить жизнь в человеке, даже если он все еще ходит по улицам.

— А какое отношение это имеет к замужеству Франчески?

— Старик был против. Он знал породу Эстреноли. Но мадам настаивала. Видишь ли, молодой Эстреноли хотел ее. В нем говорила не любовь, только желание — мадам очень красивая женщина, — поэтому он и хотел ее, но получить не мог. Она знала об этом.

— Так почему, черт возьми, она вышла за него?

— Тут Эстреноли проявил смекалку. У него дядя — член правительства, и он пообещал, что, может быть, там пересмотрят дело Графа. За определенную плату, конечно.

— Понимаю, — удрученно сказал я.

— Поэтому она и вышла за него. Но по мне, он все равно что животное.

— И выяснилось, что он не может выполнить свое обещание?

— Не может?! — возмутился Пьеро. — Да он и не собирался его выполнять! В роду Эстреноли за последние пятьсот лет не было ни одного, кто выполнял бы свои обещания. — Он вздохнул. — Видишь ли, она послушная дочь церкви, и, когда она венчалась с ним, Эстреноли знал, что получает ее навсегда. И он гордился ею, о да, очень гордился. Она была самой красивой женщиной в Риме, и он покупал ей платья, наряжал ее, как ребенок свою любимую куклу. Ни на одном манекене в Италии не было тогда столь дорогих нарядов.

— А потом?

— А потом она ему надоела. Он ведь извращенец, вернулся к своим мальчикам, таблеткам, таскался по римским притонам. Синьор Халлоран, римское общество — самое развращенное в мире.

Мне доводилось кое-что слышать об этом. Недавно был случай: утопилась девушка, и расследование этого дела угрожало спокойствию высокопоставленных развратников. Так, говорили, что итальянское правительство сделало все, чтобы эта история не получила огласки.

— В то время она помогала отцу и старым друзьям, — продолжал Пьеро. — Всем было трудно, и она делала что могла. Но Эстреноли узнал об этом и сказал, что не намерен растрачивать состояние на шайку грязных партизан. Он перестал давать ей деньги, совсем — ни единой лиры. Пытался развратить ее, довести до своего уровня, но не смог — не такой она человек. Тогда он выбросил мадам на улицу…

— Поэтому она и вернулась в Лигурию?

— Да. Мы помогаем ей, когда можем, потому что уважаем и ее, и ее отца. Мы пытаемся помочь и ему, но сделать это трудно — он отказывается принимать какую-либо помощь, называет ее милостыней.

— И она по-прежнему жена Эстреноли?

— В Италии нет разводов, а она добрая католичка. Но скажу, как перед Богом, церковь не права, когда такое творится.

— Поэтому вы и помогаете Франческе в таком рискованном предприятии?

— Мне оно не по душе, и зря она, по-моему, ввязалась в него. Боюсь, мы многих недосчитаемся в результате этой авантюры. Но я помогаю ей.

— Я только не понимаю, ведь ее отец настолько стар, что золото вряд ли поможет ему.

— Она думает не только об отце, — ответил Пьеро. — Эти средства — для всех, кто воевал вместе с ним и пострадал от коммунистов. На эти деньги она собирается лечить их, если нужно, дать их детям образование. Дело хорошее, если обойдется без жертв.

— Да, хорошо бы, — согласился я. — Мне бы тоже не хотелось убивать, Пьеро.

— Я знаю, синьор Халлоран, вы это уже доказали. Но есть другие — Торлони и этот Меткаф. Да еще ваш друг Курце.

— Ему вы не доверяете, не так ли? А Уокеру?

— Тьфу, пустое место!

— А мне? Мне вы доверяете?

Он не спеша растер ногой сигарету.

— Я бы доверился вам в другой ситуации, синьор Халлоран, ну, скажем, на яхте или в горах. А золото — другое дело, оно пробуждает в человеке не самые лучшие чувства.

Другими словами, но он выразил именно то, о чем я думал раньше. Я собрался ответить, как вдруг услышал голос разгневанного Курце:

— Какого черта, что вы там делаете? Идите сюда и вытаскивайте мусор!

И мы снова принялись за работу.

3

Завал мы прошли к трем часам утра. Курце издал радостный вопль, когда его кирка, не встретив сопротивления, исчезла в пустоте. За десять минут он проделал лаз, через который можно было проникнуть внутрь, и полез туда, как терьер за кроликом. Я протолкнул лампу через дыру и вошел следом.

Курце пробирался через обвалившиеся камни, которыми был усыпан весь туннель.

— Подожди, — крикнул я. — Не торопись!

Он никак не отреагировал и продолжал быстро удаляться в темноту. Послышался лязг, а затем проклятия Курце:

— Принеси эту чертову лампу!

Я продвигался вперед вместе с кругом света. Разогнавшись в темноте, Курце врезался в грузовик. Он рассек щеку, и льющаяся кровь промывала бороздки в густом слое пыли, покрывавшей его лицо, — вид у него был безумный.

— Вот оно! — загоготал Курце. — Magtig, что я говорил?! Я же говорил, здесь мое золото! Ну, вот оно… Здесь столько золота, сколько проходит на Рифе за месяц… — Он посмотрел на меня в странном изумлении. — Господи, как я счастлив! Я никогда не думал, что доберусь до него.

Я слышал, что остальные пробираются через лаз, и ждал, когда они подойдут.

— Кобус Курце проводит экскурсию в пещере сокровищ, — объявил я.

Уокер лихорадочно затараторил:

— Золото в первом грузовике, в этом. Основная часть здесь. Правда, во втором тоже есть золото, но больше всего здесь, в первом. Во втором драгоценности — множество ожерелий и колец, бриллиантов, изумрудов и жемчугов, зажигалок и портсигаров — все из золота, груды денег — лиры, доллары, фунты и всякие другие, кипы документов, но они справа, в задних грузовиках, вместе с трупами… — Голос его упал. — С трупами, — повторил он тупо.

Наступило молчание, все осознали, что тут не только пещера сокровищ, но и склеп.

К Курце вернулась его обычная сдержанность. Он взял из моих рук лампу, высоко поднял ее и заглянул в первый грузовик.

— Надо было уложить их штабелями, — заметил он недовольно. Крышки прогнили и прогнулись настолько, что их едва можно было разглядеть.

— Знаешь, — сказал Курце, — когда мы загоняли всю колонну сюда, я был уверен, что когда-нибудь выведу эти грузовики своим ходом. Но не думал, что это случится только через пятнадцать лет. — Он хохотнул. — Сейчас бы нам пришлось попотеть, чтобы завести их.

Нетерпеливый Уокер перебил его:

— Ну, что же вы, давайте заниматься делом.

Он, по-видимому, оправился от страха, который сам на себя нагнал. Я предложил:

— Давайте осматривать грузовики по порядку. Сначала заглянем в первый.

Курце, держа лампу, указывал дорогу. Между грузовиком и стеной туннеля можно было протиснуться. Я заметил разбитое лобовое стекло, через которое пулеметной очередью были убиты водитель и его напарник. Все покрывал толстый слой пыли, образовавшейся в основном от взрыва, который устроил Курце, закрывая вход в туннель.