Альфред Шклярский - Томек на тропе войны

• Название: Томек на тропе войны
• Автор: Альфред Шклярский
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1974
• ISBN: 83-216-0677-6

Альфред Шклярский принадлежит к числу популярнейших польских, писателей, пишущих для молодежи. Польскому читателю особенно полюбился, цикл приключенческих романов Шклярского. Цикл объединен образами главных героев, путешествующих по разным экзотическим странам земного шара. Несмотря на общность героев, каждый роман представляет из себя отдельную книгу, содержание которой определено путешествиями и приключениями Томека Вильмовского, юного героя романов, и его взрослых товарищей.

Кроме достоинств, присущих вообще книгам приключенческого характера, романы Шклярского отличаются большими ценностями воспитательного и познавательного порядка. Фабула романов построена с учетом новейших научных достижений педагогики. Романы учат молодых читателей самостоятельности, воспитывают у них твердость характера и благородство.

Первое и второе издания серии приключений Томека Вильмовского разошлись очень быстро и пользуются большим успехом у молодых советских читателей, доказательством чему служат письма полученные издательством со всех концов Советского Союза. Мы надеемся, что и третье издание будет встречено с такой же симпатией, поэтому с удовольствием отдаем эту серию в руки молодых друзей.

---

Индеец был слишком молод, чтобы все насечки на стволе ружья относились к его победам. Вероятно, унаследовал ружье от прославленного воина. Но уже то, что молодой навах имеет такое ружье, доказывает, что среди своего племени он человек не простой.

Придя к этому выводу, Томек решил внимательно присмотреться к наваху. Возвращался он осторожно, прячась за обломками скал, и смог подойти к наваху незаметно. Индеец сидел на земле и, опершись локтями о колени, уткнулся лицом в ладони.

Томек изумился - неужели краснокожий плачет? Невероятно. Слезы никак не вязались с его мужественным поведением. И все же Томек не ошибся: из-под судорожно прижатых к лицу пальцев текли слезы. Навах плакал. Были ли это слезы боли, или отчаяния, или разочарования? Этого Томек знать не мог, но он понял, что подглядывать за человеком в минуту его слабости неблагородно. Он осторожно отступил назад и только спустя какое-то время вторично вернулся к спутнику.

Сидя на земле, индеец поправлял волосы, растрепавшиеся во время борьбы. Рядом лежал обрывок рубахи, которым Томек перевязал ему рану. На лице индейца уже не было видно волнения, так прекрасно он владел собой. Увидев Томека, он произнес:

- Мой белый брат нашел ружье. Хорошо. Мне уже пора. я должен спешить.

Томек положил ружье рядом с краснокожим и сказал:

- Ты плохо сделал, мой краснокожий брат, что снял с головы повязку. Из раны еще идет кровь.

Навах посмотрел на него. Долго вглядывался он в глаза белого юноши, но, видимо, так и не обнаружил в них хитрости или коварства, потому что грустно улыбнулся и ответил:

- Краснокожие больше всего нравятся бледнолицым тогда, когда их кости белеют в прерии. Все индейцы для бледнолицых - паршивые собаки, цепляющиеся за землю, которую хотят иметь белые. Навахи, апачи и сиу умеют биться с врагами. Я - навах. И если кто-нибудь из белых или краснокожий полицейский, служащий у белых встретил бы меня, раненого, в прерии, то доставил бы к шерифу как человека, подозреваемого в нападении. Я сказал это потому, что ты, мой брат, приехал сюда из-за большой воды, чтобы взять с собой белую скво и скоро уедешь с ней на свою родину.

- Я уже много раз слышал, как подло ведут себя белые люди с индейцами, но никак не думал, что среди вас нашлись предатели, служащие угнетателям. Ведь американская земля принадлежит вам, это ваша родина.

- Мой брат так же молод, как я, но Маниту[11] одарил его большим умом. Мой белый брат должен уже сидеть в совете старейшин своего племени. Если бы все белые говорили и поступали так, как ты, то индейцам никогда не пришлось бы выкопать военный топор, выступая против них. Увы, даже не все индейцы понимают, что надо держаться сообща. Нашлись и предатели. Сущие паршивые краснокожие собаки!

- Я понимаю тебя, потому что моя страна тоже не знает свободы. И у нас немало предателей. Но надо подумать о твоих ранах. Давай подложим кусок рубашки под повязку, из-за которой торчат перья. Подожди, я тебе помогу! Вот так! Теперь хорошо. А ногу, ее мы сейчас вправим и перевяжем.

Томек ловко вправил вывих и перевязал ногу обрывками рубашки. Несмотря на боль, индеец над чем-то задумался, но лишь после длительного молчания выразил свое опасение:

- Мой белый брат живет у шерифа Аллана, и если он вернется израненный и в изорванной одежде, шериф наверняка станет спрашивать, что случилось. Что мой брат ответит?

- Прежде всего я постараюсь, чтобы Аллан меня не увидел таким. Потом вызову из дома моего приятеля, боцмана Новицкого, и попрошу его принести мне свежую рубашку.

- Ты говоришь о белом мужчине высокого роста, который тоже живет у шерифа?

- Ты видел боцмана Новицкого? Когда? - вопросом на вопрос ответил Томек, подозревая, что навах следил за всеми обитателями ранчо Аллана.

- Я работаю у шерифа ковбоем.

- Ах, вот как выглядит дело! - улыбнулся Томек. - Значит мы вместе можем вернуться домой.

- Нет, я со стадом нахожусь на ближайшем пастбище. Если шериф увидит нас вместе, он легко обо всем догадается. А как ты объяснишь свой необычный вид другу?

- Об этом не беспокойся. Скажу, что упал с лошади на колючий кактус. Боцман Новицкий добрый товарищ - никогда не задает больше вопросов, чем надо.

- А малая белая скво? - не унимался индеец.

- Если ты думаешь о Салли, то можешь быть совершенно спокоен. Она поверит всему, что я скажу, а ее мать - это сама доброта и любит меня. Они живут в далекой стране, которая называется Австралия. Их ферма находится в прерии на опушке огромного леса. И вот как-то маленькая скво заблудилась в этом лесу. Все окрестные фермеры не могли ее найти. Мне же повезло. Случайно нашел ее, она вывихнула ногу, как ты сейчас, и не могла одна вернуться домой. И она, и ее мать сделают все, что я попрошу. Не беспокойся ни о чем.

- Зачем мой белый брат ездит по разным далеким странам?

- Мы с отцом и двумя его друзьями ловим диких животных и продаем в Европу. Этих животных можно потом видеть в специально для этого подготовленных местах.

- Угх! Красный Орел уже слышал о таких людях, которые ловят диких животных.

- Ого, у моего брата красивое имя, - заметил Томек. - Могу я называть моего брата Красным Орлом?

- Все меня так зовут, - ответил навах. - А теперь идем к нашим лошадям.

- Красный Орел не должен тревожить больную ногу. Я тебя понесу на спине. Бери оружие и садись, - предложил Томек.

После краткого колебания индеец сел Томеку на закорки, и они двинулись вниз по склону. Несмотря на всю силу и выносливость Томека, ему после всех сегодняшних передряг пришлось несколько раз передохнуть, прежде чем они добрались до лошадей. Мустанг наваха сразу же почувствовал людей - стал фыркать и бить копытами о землю. Навах свистнул. Мустанг заржал и успокоился.

Когда Томек подошел к лошади, индеец слез с его спины, отвязал конец лассо от ветви, не выпуская из рук ружья, схватился за длинную гриву мустанга и ловко вскочил на него.

- Пусть мой белый брат сядет сзади меня, - предложил он.

- Не стоит. В нескольких шагах отсюда мой конь, - ответил Томек.

Он нашел свою лошадь, вскочил в седло, и они быстро съехали с горы на широкую равнину. Молча шли галопом. Только спустя полчаса навах осадил коня.

- Здесь наши пути расходятся, - сказал он. - Ты, мой белый брат, поедешь на северо-запад, а мне надо прямо на север, на свое пастбище.

- А когда Красный Орел приедет на ранчо Аллана? Я хотел бы кое о чем поговорить, - сказал Томек.

- Постараюсь вскоре встретиться с моим белым братом.

- Буду ждать. До свидания!

Томек дружески помахал рукой и повернул коня к ранчо.

Индеец неподвижно сидел на мустанге, чуть подавшись вперед, держа в обеих руках длинное, с насечками, ружье. Как только белый немного отъехал, указательный палец индейца дотронулся до курка.

"Только мертвые не выдают тайн", - подумал навах, вскидывая ружье к плечу.

И он был готов выстрелить, как вдруг вспомнил, что белый даже не спросил его о таинственном всаднике.

"Ведь это же я хотел его убить, а он не только не воспользовался победой, но помог мне, как другу. Этот белый ничего не знает о Черной Молнии, и, значит, не может нас предать".

Навах медленно, с видимым облегчением опустил ружье и прошептал:

- О великий Маниту! Я ненавижу белых и готов погибнуть в борьбе с ними. Но я не могу убить человека, который поступил со мной так великодушно.

III Три друга

Даже не подозревая, что он сегодня вторично был на волосок от смерти, Томек мчался по прерии, спеша домой. Ему и в голову не пришло, что индеец может послать вдогонку пулю. По дороге на ранчо он думал о том, как избежать встречи с хозяином ранчо. Лучше всего незаметно пробраться в свою комнату, но это будет трудновато. По всему дому снует негритянская прислуга, ходит Салли, ее мать. Если кто-нибудь встретит его в таком виде, от расспросов не уйти. А Томек хотел во что бы то ни стало обойтись без этого.

Боцман Новицкий был единственным человеком, на которого можно положиться. Поэтому Томек решил подкрасться к дому, а потом незаметно, вызвать друга к себе. Для этого он подъехал к ранчо со стороны загона. Огляделся - поблизости никого не было. Томек быстро завел мустанга в загон, расседлал его, а уздечку и седло повесил на деревянную ограду. Закрыл за собой ворота и прыгнул в кусты, росшие около дома.

Шпалеры кустов кончались метрах в двадцати от обширной открытой веранды жилого дома. Томек спрятался в них, внимательно наблюдая за тем, что происходит на веранде. Прошло с четверть часа, прежде чем там появилась негритянка Бетти, неся поднос с посудой в руках и белую скатерть под мышкой. Она накрыла скатертью круглый столик, поставила приборы и исчезла в глубине дома.

Увидев это, Томек не на шутку встревожился. Неужели уже второй завтрак? Он стал соображать, который может быть теперь час? Выехал он на рассвете, что-то около четырех часов утра. До мексиканской границы не больше часа ходу, подъем на гору и слежка за индейцем еще час. На драку ушло всего несколько минут. Спуск по крутому склону с бесчувственным Красным Орлом занял около получаса, а может быть больше. Обратный вход на гору, поиски револьвера, потом ружья и разговор - около трех часов, возвращение на ранчо - час. Получается, что прошло почти шесть часов. Стало быть сейчас часов десять-одинадцать, то есть как раз пора второго завтрака.