Грэй Грин - Кетополис: Киты и броненосцы

• Название: Кетополис: Киты и броненосцы
• Автор: Грэй Грин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39440-9

Культовая серия книг «Кетополис. Город китов» Грэя Ф.Грина, ранее не издававшаяся в России, уже успела завоевать миллионы поклонников по всему миру. Действие книг происходит в начале альтернативного XX века на загадочном острове в Тихом океане, где властвует таинственный одноногий Канцлер, мечтающий уничтожить всех китов в мире. К его услугам паровые машины – автоматоны и жестокая извращенная наука об электричестве. Казалось бы, цель Канцлера близка. Но внезапно в игру вступает кровавый маньяк Вивисектор.

Что делать обычным людям, оказавшимся между двух огней? И так ли уж не прав Канцлер, желающий уничтожить китов? И так ли они безобидны, как думаем мы?

---

«Вытаскивайте».

Краузе потом коньяком отпаивали – так, что чуть было не споили.

А сейчас он пропал.

10. Приговор

Спустя много лет, сидя на веранде, я вспоминаю то мгновение, когда силуэт в сером рединготе попал в прорезь прицела. Моя рука подрагивает – неудивительно после такой ночи, – мне кажется, что я ни за что не попаду, а пули Тушинского… две пули… или все три…

И конечно, я попал.

– Лейтенант Дантон? – у него приятный чистый голос, хотя, кажется, слишком высокий для такого крупного человека. Лет сорока. Темные волосы с проседью. Левая щека была когда-то сильно обожжена – остался шрам. Глаза из-под козырька жесткие, ясные. Голубые. От уголков разбегаются морщинки.

Я говорю:

– Да.

– Полковник Йоргенсон, военная полиция, – он прижимает ладонь к козырьку, бросает вниз. – У меня для вас не слишком приятные новости, лейтенант. – Он медлит. – Один вопрос, лейтенант. Дуэль в военное время приравнивается к измене короне. Вы знали об этом. Тогда почему?

Я молчу.

– Что ж, – он вздыхает. – Приказом Канцлера вы приговариваетесь к каторжным работам на срок…

– Мне знакомо ваше лицо, – говорю я внезапно. Оно мне действительно знакомо. – Натан? У вас, помнится, тенор.

– Простите? – полковник вглядывается в меня уже по-другому, внимательнее. – Да, драматический тенор. Откуда?

И тут он вспоминает. Складка на лбу разглаживается, секунда, собирается вновь.

– Неужели… о, дьявол. Козмо? Вашего отца не Константин зовут, случайно?

– Недолет, перелет, накрытие. Рад вас видеть, Натан. Как ваша семья? Как дети?

Я жду ответа. Я ненавижу оперу.

– Все прекрасно, лейтенант, – говорит морпех медленно. – Спасибо. Здоровье вашего отца лучше? Он, помню, все жаловался на геморроидальные боли…

Я против воли улыбаюсь. Папа в своем репертуаре.

– С тех пор, как преставился, не жалуется.

Полковник меняется в лице.

– Эх, мальчик. Как же вы так…

Я хочу его поправить, но в последний момент передумываю и молчу. В конце концов, этот человек знал моего отца.

Йоргенсон говорит:

– Катер отправляется завтра в восемь часов утра с каторжного причала. Старый порт. Козмо… – он вдруг запинается, начинает сначала: – Козмо… дайте мне слово чести, лейтенант, что будете там. На все про все у вас будут сутки. Успеете попрощаться с матерью, с любимой… с друзьями. Мне жаль, но это единственное, что я могу для вас сделать.

С матерью, с любимой женщиной, с друзьями? Навестить кладбище, постоять у закрытой двери, посмотреть с пирса вслед уплывающему «Игефельду» – перевожу я. Ну да, успею. Хорошее предложение, без всякой иронии. Спасибо, Натан.

– Даю слово чести, господин полковник. Завтра в восемь утра я буду на каторжном причале.

– Спасибо, – говорит Натан. Он прикладывает руку к фуражке, и я прикладываю. Так мы стоим довольно долго, глядя друг на друга, – а за спиной Йоргенсона переминаются рядовые, ждут, когда офицеры закончат валять дурака, на ветру холодно, морпехи хотят в казармы. Там тепло и нет этого промозглого сырого ветра, вынимающего душу. А морпехам еще наводить глянец к завтрашнему параду. День Большой Бойни, что ж вы хотите.

Впрочем, их могут отправить и к Патройе – воевать с дикарями Остенвольфа.

Странная штука. Остенвольф уже раз пять подходил к Кетополису (правда, впервые настолько близко: от форпоста до городской черты рукой подать) и столько же раз срывался и уходил обратно в глубь острова, в джунгли. Без всяких видимых причин. Ну, на то он и безумец, чтобы его действия нельзя было объяснить нормальной человеческой логикой. Или даже тактическими соображениями. В тактике ведь что самое главное? Непредсказуемость…

Именно.

…а не безумие.

Когда-то Остенвольф считался лучшим генералом Кетополиса. Да что тут говорить. Мы восхищались этим человеком. Я восхищался.

…вставить себе в голову беспроводной телеграф для управления автоматонами – это не безумие?

Я достаю карманные часы. Восемь тридцать одна. У меня впереди еще целых двадцать три часа и двадцать девять минут свободы.

Опять смотрю на морпехов.

Наверное, странно воевать с противником, который относится к тебе как к ходячему складу провианта? Эдакие завернутые в сукно банки с тушеной говядиной…

Боже, о чем я только думаю.

Часы притягивают взгляд. Они тикают в ладони. Я почти физически ощущаю, как сдвигаются стрелки – огромные, металлические, в несколько этажей, с космическим грохотом перескакивают на следующее деление – БУМ и БУМ… Сейчас, в восемь часов тридцать две минуты, Октавио Остенвольф считается выродком и вселенским злом.

А Козмо Дантон еще пять минут назад считался подающим надежды морским офицером.

Теперь я никто.

– Понимаете, Козмо? – полковник смотрит на меня, голубые глаза – боль.

Я все понимаю, Натан.

Нет, не все.

На самом деле я не могу понять следующего.

– Как вы так быстро – с приказом?

– Приказ подписан еще вчера, – говорит полковник нехотя. – Ждали только конца дуэли. Честь флота…

Мне вспоминаются почему-то Морской Гром, попавший в заключение на каторжный остров, и отвратительный беззубый старик, который рассказал ему про спрятанные сокровища. В конце следующей главы Гром сбежал, конечно, – на то он и герой.

И там была одна картинка: старик сидит на берегу, темный согнутый силуэт, глядя вслед уходящей за горизонт лодке, которую смастерил Гром из старых гробов. Старик остался на острове – отвратительный и страшный, у него всегда летела слюна изо рта, когда он шептал «мои сокровища, мои сокровища». Он был когда-то злодеем и убийцей – и заслужил в отличие от Грома свою печальную участь. Но помню, мне почему-то было не по себе.

Герой уходил к новым приключениям, а уродливый старик оставался на берегу.

Одинокий и забытый. Навсегда.

Кстати… Я говорю:

– А срок?

– Что – срок? – поворачивается полковник.

– Вы собирались назвать срок, к которому я приговорен.

Молчание.

– Пожизненно. – Йоргенсон смотрит на меня и снова говорит: – Эх, мальчик.

Почему-то сейчас мне совсем не хочется его поправлять.

– Отлично, – говорю я. – Могу я взглянуть на приказ?

Йоргенсон понимающе кивает.

Обычный казенный лист. Не каждый день такое случается – твоя судьба у тебя в руках. Своеобразные ощущения. Как за крышку будущего гроба подержаться. «Лейтенанта броненосного флота… разжаловать… приговорить к каторжным работам… на срок…» – читаю я.

Да. Пожизненно.

Я перевожу взгляд в самый низ листа. И вдруг меня начинает разбирать смех. Смешно, ей-богу. Полковник смотрит на меня, не понимая. А я не могу остановиться.

Вот, значит, как бывает. Сам, лично, почтил. А еще говорят, что он неграмотный!

Корявая буква «А» вместо подписи. Хорошо, хоть крест на мне не поставили, господин Канцлер.

Левиафан

ЛЕВИАФАНилиПОБЕЖДЕННОЕ ЧУДОВИЩЕ

Музыка С.Фолетти

Либретто А.Монтеверди

Опера в пяти действиях (18 картинах)

Действие 1. Картина 1. Морская пучина. Подземный грот, разбитые корабли, сундуки с золотом, тела утопленников. Левиафан, морское чудовище, говорит о том, что любит Аделиду и собирается сегодня признаться ей в этом. Левиафану подпевает хор утопленников.

Картина 2. Плывет корабль. На палубе стоит девушка необыкновенной красоты. Это Аделида, дочь графа Кето. Небольшая, но очень интересная партия Няни. Чтобы добиться девушки, Левиафан подплывает к кораблю, но Аделида пугается вида чудовища. Тогда разгневанный Левиафан устраивает шторм, в котором гибнут Няня, Капитан, 1-й помощник, 2-й помощник, Поэт и толстый Кок (великолепная партия для комического баса-буфф). Но Аделида чудом спасается и попадает на остров…

(……….)[1]

Левиафан сшивает себе человеческую личину из погубленных им людей. Превращается в черноволосого зловещего красавца (коронная роль молодой восходящей звезды Шаляпина) и, обманув тем Козмо, проникает во дворец.

(……….)

Но предатель Китобой ударяет гарпуном в спину Козмо и сбрасывает Аделиду за борт.

Левиафан увлекает ее за собой в пучину. Но Аделида не может жить под водой, она умирает (ария «Надо мною мили воды»). Левиафан безутешен – он посылает богам проклятие (знаменитая ария «Боги, вы создали мир неправильно»).

В это время Козмо приходит на берег, где повстречал когда-то Аделиду. Он пытается забыться. Но боль его не утихает. Тогда в отчаянии Козмо обращается к богам (знаменитая ария «Изыми мое сердце, мою кровь») с мольбой о мести.

Картина 16. Явление богов. Появляются боги. Они говорят Козмо, что он должен найти Судового Мастера. У Судового Мастера есть Железная Игла. Он поможет Козмо отомстить.

Картина 17. Козмо находит Судового Мастера. Тот согласен, но при одном условии – Козмо выдержит и ни разу не застонет, пока он будет шить. Мастер говорит: «Чтобы победить чудовище, нужно самому стать чудовищем». Он пришивает Козмо куски мертвых тел осьминогов, рыб, щупальца морских звезд и самых страшных морских гадов. Козмо молчит. Но потом не выдерживает. Ария Козмо: «Страдаю! Страдаю! Черной кровью умоюсь…» Судовой Мастер говорит: «Что же ты наделал, теперь ты не сможешь стать обратно человеком». Так появляется Кальмар.