Коллектив авторов - 100 жемчужин европейской лирики

• Название: 100 жемчужин европейской лирики
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Поэзия

«100 жемчужин европейской лирики» – это уникальная книга. Она включает в себя сто поэтических шедевров, посвященных неувядающей теме любви.

Все стихотворения, представленные в книге, родились из-под пера гениальных европейских поэтов, творивших с середины XIII до начала XX века. Читатель познакомится с бессмертной лирикой Данте, Петрарки и Микеланджело, величавыми строками Шекспира и Шиллера, нежными и трогательными миниатюрами Гейне, мрачноватыми творениями Байрона и искрящимися радостью сонетами Мицкевича, малоизвестными изящными стихотворениями Андерсена и множеством других замечательных произведений в переводе классиков русской словесности.

Книга порадует ценителей прекрасного и поможет читателям, желающим признаться в любви, обрести решимость, силу и вдохновение для этого непростого шага.

---

(Переводчик – Огарёв Николай Платонович, 1813–1877)

Из слёз моих много родится…

Из слёз моих много родится
Роскошных и пёстрых цветов,
И вздохи мои обратятся
В полуночный хор соловьёв.
Дитя, если ты меня любишь,
Цветы все тебе подарю,
И песнь соловьиная встретит
Под милым окошком зарю.

(Переводчик – Фет Афанасий Афанасьевич, 1820–1892)

Когда гляжу тебе в глаза…

Когда гляжу тебе в глаза,
Стихает на сердце гроза;
Когда в уста тебя целую,
Душою верю в жизнь иную.
Когда склонюсь на грудь твою,
Не на земле я, а в раю…
Скажи «люблю» – и сам не знаю,
О чём я горько зарыдаю.

(Переводчик – Михайлов Михаил Ларионович, 1829–1865)

Когда бы цветы то узнали…

Когда бы цветы то узнали,
Как ранено сердце моё,
Со мной они плакать бы стали,
Шепча утешенье своё.
Узнай соловьи, как мне трудно.
Каким я недугом томим, —
О, как утешали бы чудно
Они меня пеньем своим!
Узнай моё злое несчастье
И звёзды в небесной дали,
Они со слезами участья
Ко мне бы радушно сошли.
Узнать моё горе им трудно,
И знает его лишь одна:
Ведь сердце мне так безрассудно
Сама ж и разбила она!

(Переводчик – Михайлов Михаил Ларионович, 1829–1865)

Стоят от века звёзды…

Стоят от века звёзды
Недвижно над землёй
И смотрят друг на друга
С любовью и тоской.
Их языка (богат он
И как хорош!) не мог
Постигнуть ни единый
Учёный филолог.
Но я его изгибы
Все изучил вполне…
Ведь глазки милой были
Грамматикою мне.

(Переводчик – Михайлов Михаил Ларионович, 1829–1865)

Как пришлось с тобой расстаться…

Как пришлось с тобой расстаться,
Разучился я смеяться…
Был в насмешках я жесток,
А смеяться всё не мог.
Как с тобою разлучился
Я и плакать разучился…
Много сердцу горьких бед,
А слезы всё нет как нет.

(Переводчик – Михайлов Михаил Ларионович, 1829–1865)

Только платьем мимоходом…

Только платьем мимоходом
До меня коснешься ты —
По твоим следам несутся
Сердца бурные мечты.
Обернёшься ты, вперится
Глаз огромных синева —
С перепугу за тобою
Сердце следует едва.

(Переводчик – Блок Александр Александрович, 1880–1921)

Печально и вместе забавно…

Печально и вместе забавно,
Когда убеждаемся мы,
Что любят два сердца друг друга,
Но верить не могут умы.
Ты слышишь ли, крошка, как много
Любви в моём сердце? Она
Головкой качает: «Бог знает,
Кому та любовь отдана!»

(Переводчик – Вейнберг Пётр Исаевич, 1831–1908)

Не любишь ты, не любишь ты…

Не любишь ты, не любишь ты,
Но мне совсем не больно.
Глядеть на милые черты —
С меня уже довольно.
Что ты мне враг, что ты мне враг,
Лепечешь ты невинно,
Но я прощу и боль и мрак
За поцелуй единый.

(Переводчик – Оношкович-Яцына Ада Ивановна, 1896–1935)

Утром шлю тебе фиалки…

Утром шлю тебе фиалки,
В роще сорванные рано;
Для тебя срываю розы
В час вечернего тумана.
Знаешь, что хочу сказать я
Аллегорией цветною?
Оставайся днём мне верной
И люби порой ночною.

(Переводчик – Коломийцев Виктор Павлович, 1868–1936)

Друг, откройся предо мною…

Друг, откройся предо мною —
Ты не призрак ли какой,
Как выводит их порою
Мозг поэта огневой!..
Нет, не верю: этих щечек,
Этих глазок милый свет,
Этот ангельский роточек —
Не создаст сего поэт.
Василиски и вампиры,
Конь крылат и змий зубаст —
Вот мечты его кумиры, —
Их творить поэт горазд.
Но тебя, твой стан эфирный,
Сих ланит волшебный цвет,
Этот взор лукаво-смирный —
Не создаст сего поэт.

(Переводчик – Тютчев Федор Иванович, 1803–1873)

Меня ты не смутила…

Меня ты не смутила,
Мой друг, своим письмом.
Грозишь со мной всё кончить —
И пишешь – целый том!
Так мелко и так много…
Читаю битый час…
Не пишут так пространно
Решительный отказ!

(Переводчик – Майков Аполлон Николаевич, 1821–1897)

Сердце, сердце! что ты плачешь?

Сердце, сердце! что ты плачешь?
Иль судьба тебе страшна?
Полно! что зима отымет —
Всё отдаст тебе весна!
А ведь что ещё осталось!
Божий мир не обойдёшь!
Выбирай себе любое,
Что полюбишь – всё возьмёшь!

(Переводчик – Майков Аполлон Николаевич, 1821–1897)

Гёте Иоганн Вольфганг, фон (1749–1832)

Новая любовь – новая жизнь

Сердце, сердце, что такое?
Что смутило жизнь твою?
Что-то странное, чужое, —
Я тебя не узнаю!
Всё прошло, что ты любило,
Всё, о чём ты так грустило,
Труд и отдых – всё прошло —
До чего уже дошло!
Иль тебя цветком росистым
Эта девственность чела,
Взором кротким, нежно-чистым,
Своевольно увлекла?
Вдруг хочу от ней укрыться,
Встрепенуться, удалиться,
Но мой путь ещё скорей
Вновь, увы, приводит к ней!
И меня на нити тонкой,
Безнаказанно шутя,
Своенравною ручонкой
Держит девочка-дитя;
Красоты волшебной сила
Круг заветный очертила.
Что за странность – как во сне!
О, любовь, дай волю мне!

(Переводчик – Фет Афанасий Афанасьевич, 1820–1892)

Готье Теофиль (1811–1872)

Если ждешь, чтоб я любила…

Если ждешь, чтоб я любила,
Пыла страстного не трать,
Чтоб голубки беспокойной,
Чтоб любви не испугать!
Так тревожна нежность сердца:
Только тронешь, без следа
Робкой птичкой исчезает
В небе розовом стыда.
Неподвижней изваянья
Встань под сумраком ветвей;
Ты увидишь – скоро с ветки
Птичка спустится смелей.
Чу! к тебе всё ближе, ближе
Вздохи свежие весны,
Легких крыльев трепетанья,
Вихри снежной белизны.
И голубка, как ручная,
На плечо к тебе вспорхнет,
Миг еще – и клювом алым
Поцелуй твой жадно пьет.

(Переводчик – Шестаков Дмитрий Петрович, 1869–1937)

Кармен

Она худа. Глаза как сливы;
В них уголь спрятала она;
Зловещи кос её отливы;
Дубил ей кожу сатана!
Она дурна – вот суд соседский.
К ней льнут мужчины тем сильней.
Есть слух, что мессу пел Толедский
Архиепископ перед ней,
У ней над шеей смугло-белой
Шиньон громадный чёрных кос;
Она всё маленькое тело,
Раздевшись, прячет в плащ волос.
Она лицом бледна, но брови
Чернеют и алеет рот:
Окрашен цветом страстной крови,
Цветок багряный, красный мёд!
Нет! С мавританкою подобной
Красавиц наших не сравнять!
Сиянье глаз её способно
Пресыщенность разжечь опять.
В ее прельстительности скрыта,
Быть может, соль пучины той,
Откуда, древле, Афродита
Всплыла, прекрасной и нагой!

(Переводчик – Брюсов Валерий Яковлевич, 1873–1924)

Женщина-поэма

«Поэт! пиши с меня поэму! —
Она сказала. – Где твой стих?
Пиши на заданную тему:
Пиши о прелестях моих!»
И вот – сперва ему явилась
В сиянье царственном она,
За ней струистая влачилась
Одежды бархатной волна;
И вдруг – по смелому капризу
Покровы с плеч её скользят,
И чрез батистовую ризу
Овалов очерки сквозят.
Долой батист! – И тот спустился,
И у её лилейных ног
Туманом дремлющим склубился
И белым облаком прилёг.
Где Апеллесы, Клеомены?
Вот мрамор – плоть! Смотрите: вот —
Из волн морских, из чистой пены
Киприда новая встает!
Но вместо брызг от влаги зыбкой —
Здесь перл, её рождённый дном,
Прильнул к атласу шеи гибкой
Молочно-радужным зерном.
Какие гимны и сонеты
В строфах и рифмах наготы
Здесь чудно сложены и спеты
Волшебным хором красоты!
Как дальность моря зыби синей
Под дрожью месячных лучей,
Безбрежность сих волнистых линий
Неистощима для очей.
Но миг – и новая поэма:
С блестящим зеркалом в игре
Она султаншею гарема
Сидит на шёлковом ковре, —
В стекло посмотрит – усмехнётся,
Любуясь прелестью своей,
Глядит – и зеркало смеётся
И жадно смотрит в очи ей.
Вот как грузинка прихотливо
Свой наргиле курит она,
И ножка кинута на диво,
И ножка с ножкой скрещена.
Вот – одалиска! Стан послушный
Изогнут лёгкою дугой
Назло стыдливости тщедушной
И добродетели сухой.
Прочь одалиски вид лукавый!
Прочь гибкость блещущей змеи!
Алмаз без грани, без оправы —
Прекрасный образ без любви.
И вот она в изнеможенье,
Ее лелеют грёзы сна,
Пред нею милое виденье…
Уста разомкнуты, бледна,
К объятьям призрака придвинув
В восторге млеющую грудь,
Главу за плечи опрокинув,
Она лежит… нет сил дохнуть…
Прозрачны вежды опустились,
И, как под дымкой облаков —
Под ними в вечность закатились
Светила чёрные зрачков.
Не саван ей для погребенья —
Наряд готовьте кружевной!
Она мертва от упоенья.
На смерть похож восторг земной.
К её могиле путь недальний:
Ей гробом будет – ложе сна,
Могилой – сень роскошной спальни,
И пусть покоится она!
И в ночь, когда ложатся тени
И звёзды льют дрожащий свет, —
Пускай пред нею на колени
Падёт в безмолвии поэт!

(Переводчик – Бенедиктов Владимир Григорьевич, 1807–1873)