Мария Виноградова - Тёмные времена

• Название: Тёмные времена
• Автор: Мария Виноградова
• Жанр: Фэнтези

Он — одиночка. Тот, кто упрямо бредет во Тьме, ища свой путь. Тот, кто сражается с порождениями Ночи клинком и магией. Проклятый и изгнанный своим народом. Ловец Душ. Темный Охотник.

---

Мария Виноградова Темные времена

Глава I

Он появился возле деревни поздним вечером: выехал из леса со стороны крупнейшего Восточного тракта. Остановился, внимательно разглядывая колеблющиеся огни раскинувшейся внизу деревеньки, вдохнул пропитанный отчаяньем воздух и толкнул пятками крупного палевого жеребца, направляя его вниз.

На постоялом дворе было удивительно малолюдно, несмотря на то, что деревня располагалась в непосредственной близости от торговых путей. Сейчас же в пустом зале трактира находилось не больше десятка человек, да и те местные, с угрюмыми, усталыми и безжизненными лицами.

Все глаза присутствующих впились в незнакомца, вошедшего в помещение. Молодой, почитай, и трех десятков не исполнилось; роста он был среднего, не особо широкоплечий, но поджарый и гибкий. Смуглое лицо, обрамленное черными, с проседью, длинными волосами, перехваченными на лбу плетеным ремешком; цепкий взгляд серых зорких глаз; суровая линия тонких губ.

Одет он был в удобные штаны и темную рубашку; необычный пояс тускло блеснул в свете масляных светильников; дорожный плащ, пропитанный пылью, и угрожающе серебрящаяся над правым плечом крестовина меча.

Взгляды были прикованы к бляшке пояса, насмешливо блеснувшей, когда ее обладатель неспешным шагом подошел к стойке, за которой стоял хозяин постоялого двора, такой же мрачный и неразговорчивый, как и все остальные жители.

Знак, выгравированный на этой детали одежды, был известен всем.

Гильдия Охотников.

Путешественник краем глаза заметил, как сорвался с места мальчишка, помогавший обслуживать немногочисленных посетителей. Серьезно, молча, будто выполнял значимое поручение. Он, не поднимая глаз, проскочил мимо незнакомца и скрылся в кухонном помещении. Несколькими секундами спустя глухо бухнула дверь заднего входа.

— Чего изволите, господин охотник? — спросил хозяин, неприязненно глядя на мужчину.

— Тушеные овощи и свинину, — произнес клиент и отошел к дальнему столику.

Сел, аккуратно сложив плащ, и щелкнул пряжкой перевязи, снимая клинок и ставя его рядом с собой.

В трактир, распахнув дверь, влетел пожилой мужчина, видимо, староста деревни. За ним, отставая на шаг — молодой парень, совсем еще безусый юнец, что-то горячо шептавший:

— ….не говори, батька! А то ведь тоже уедет!

Староста, не глядя, отмахнулся от сына, сощурил подслеповатые глаза и решительным шагом направился к спокойно сидевшему охотнику. Подошел, немного помялся, дождавшись, когда мужчина поднимет на него светлые глаза, и произнес, стараясь скрыть дрожь в голосе:

— Разрешите, господин охотник? Дельце у меня к вам есть.

Незнакомец молча кивнул, и пожилой мужчина, шикнув на сына, отодвинул стул и сел напротив.

— Тварь у нас завелась, — кашлянув, начал он. — Полдеревни извела, спасу нет! Никого не жалеет: и девок жрет, и парней, даже стариками не гнушается!

— И давно? — невозмутимый низкий голос мужчины придавал уверенности и спокойствия.

— Две луны уже, — староста опустил голову.

— Что же вы, — охотник наклонился вперед и положил руки на стол. На указательном пальце блеснул массивный перстень с темным камнем. — Столько времени жили с Тварью под боком и не отправили запрос в Гильдию?

Староста замялся, словно не знал, что ответить.

— Отец, — предупреждающе прошептал сын.

Пожилой мужчина вдохнул и, словно бросаясь в омут, сказал:

— Отправлял я. Приехали пятеро.

— Тогда в чем проблема? — незнакомец откинулся на спинку стула.

— Не вернулись они, — староста опустил глаза. — Поутру нашли клочки одежды окровавленные, да обглоданных лошадей неподалеку. Еще два отряда проезжали мимо, да только как узнали, что с паскудой та пятерка не справилась, сразу в отказную, даже слушать ничего не хотели. Вот так и сожрут тут всех! — горько воскликнул он. — Эта тварь ведь даже не выпускает никого! Микош вчера с места сорвался, всю семью увез, а сегодня кобыла с телегой обратно прибежала, в кровище вся!

Сын старосты застонал, осуждая честность родителя, и спрятал голову в ладонях. В трактире повисла напряженная тишина. Взгляды были устремлены на неподвижно сидевшего охотника: одни смотрели со злобой, другие — с безумной надеждой.

— Триста золотых, — прозвучало в тишине, и у присутствующих вырвался недоверчивый единый вздох.

Староста неверяще посмотрел на невозмутимого мужчину и радостно закивал головой:

— Да-да, конечно, господин охотник! Когда ваш отряд ждать?

— Я работаю один, — резко донеслось в ответ.

Староста поперхнулся словами и промямлил:

— О-Один?

— Мне уехать? — охотник недовольно посмотрел на мужчину и, дождавшись судорожного мотания головой, занялся принесенным ужином.

Когда охотник отложил ложку, староста, тактично удалившийся, чтобы не смущать гостя, снова подсел к нему, повинуясь легкому кивку.

— Тела находили? — осведомился охотник, бросая монету хозяину трактира.

— За счет заведения! — протараторил хозяин, разом поменявший свое отношение к мужчине после его согласия попытаться избавить их от напасти.

Охотник недовольно двинул плечами, и хозяин, поминутно кланяясь и зажимая плату в руке, ретировался к стойке.

— Нет, — староста поежился.

— Кто были первые жертвы?

— Кузнец наш, Ледко, потом — дочка мельника Вёсна, а за ней и сам мельник.

— То есть начало оно с окраин?

— Выходит, так, — развел руками пожилой мужчина.

— Какой промежуток между нападениями? — охотник встал, застегнул перевязь с мечом и накинул плащ.

— День, иногда два. Последнее было той ночью, — предвосхитил вопрос охотника староста.

— Значит, сегодня можете спать спокойно.

Мужчина уверенными шагами направился к двери и вышел. Гнетущее чувство отчаяния, разлитое в воздухе, медленно и неуверенно начало исчезать.

Весь следующий день охотник безжалостно гонял старосту от дома одной жертвы к дому другой, пристально разглядывал двери, окна и внешние стены. Пару раз наклонялся, что-то высматривая на земле, потом заставил трясущегося от страха пожилого мужчину показать место, где нашли останки отряда охотников.

В середине дня запыхавшийся староста взмолился о милосердии и предложил ему отобедать, на что получил молчаливый отказ. И требование показать кладбище.

Там охотник медленно прошелся вдоль ряда могил, внимательно присматриваясь и, казалось, даже принюхиваясь. Потом недовольно скривился и пошел прочь — к домам первых жертв, стоящим на окраине и уже сейчас считающихся проклятыми. Староста затрясся и отстал от охотника, остановившись тогда, когда дом кузнеца стал виден за невысокими деревьями. Мужчина, казалось, этого не заметил.

Не было его около четверти часа, после чего он вернулся, задумчиво насвистывая знакомый мотив.

— Вот что, — произнес он. — Мне кое-что от вас надо.

— Что угодно, — староста действительно был готов сделать все для этого странного парня, лишь бы тот расправился с Тварью, терроризирующей всю округу.

— После захода солнца никто не должен выходить на улицу. Ни по нужде, ни по спешному делу, ни даже если мир за стеной начнет рушиться, — голос его звучал скучающе. — Если кому придет в голову высунуться до следующего утра — пусть пеняет на себя.

Староста часто закивал головой и побежал оповещать селян.

Деревня словно вымерла. Даже брехливые дворовые собаки позабивались под всходы и в будки и со встопорщенной на загривках жесткой шерстью испуганно вглядывались в тяжелый мрак.

Было уже далеко за полночь. То самое время, когда крепче всего сон — и опаснее всего Тьма.

Темнота, спиральными кольцами окружившая дома, сильно отличалась от обычной прозрачной ночи. Непроглядная, мрачная и давящая. И холод; жуткий, потусторонний холод, совершенно несвойственный теплым летним вечерам, волнами накатывал, казалось, со всех сторон.

Тени начали оживать.

Молодой мужчина шел по широкой улице, укатанной сотнями колес торговых караванов, останавливающихся в деревеньке на ночлег, неспешным, размеренным шагом. Вместо простого дорожного плаща на нем была плотная темная куртка с вышитыми по краям серебряной нитью символами. Меч спокойно дремал в ножнах, ожидая своего часа.

Он легко повел пальцами, под которыми послушно вспыхнула и погасла руна; его глаза мягко засветились, и ему стало видно каждый дюйм. Отчетливо, как днем.

На границе зрения мелькнула быстрая тень.

Тварь легким шорохом ветвей скользила в сгустившейся тьме. Туда, куда звало ее обоняние. Туда, где была живая, напуганная, а оттого восхитительно вкусная добыча. Запах горячих сердец, бьющихся за толстыми и крепкими стенами, гоняющих по венам кровь, сводил с ума и заставлял ее двигаться вперед.