В Бирюк - Обязалово

• Название: Обязалово
• Автор: В Бирюк
• Жанр: Фэнтези

Это — альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям — не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и 'попаданского'. Местами крутовато сварено. И не все — разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» — ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

Глава 209

Наверху было пусто. Пришлось спуститься на этаж. В кромешной темноте подземелья доносился знакомый, чуть задышливый, голос торка. Он пытался добиться определённости в своём, обычным для подобных ситуаций, вопросе:

— Так кого тебе делать? Мальчика или девочку?

В ответ раздавалось дамское хихиканье, прерываемое традиционными охами и постанываниями.

Мне стало стыдно. Конечно, я тут как цурипопик наскипидаренный бегаю, но портить парню процесс… А как же мужская солидарность? Опять же — медведица ещё на берёзу не залезла… Не буду мешать — что мальчики, что девочки — всё на пользу «Святой Руси».

Я уже собрался скромно удалиться, но какой-то отблеск в лестничном проёме привлёк моё внимание. В кромешной темноте даже слабый свет виден. Надо глянуть. Вдоль стеночки, чтоб ступеньки не скрипели, осторожно спустился на минус третий этаж. Хорошую я лестницу построил — опыт Рябиновского поруба был творчески доработан. Но вот три этажа… Запытанных или, там, душу отдавших — придётся наверх таскать. Может, лифт какой спрогрессировать? Или, хотя бы пандус…

Дверь в застенок была приоткрыта. Оттуда пробивался отсвет масляной лампадки и доносились звуки. Примерно того же характера, что и двумя этажами выше. Факеншит! Не узилище, а дом свиданий!

«— Мадам, что у вас свободно? Блондинки, брюнетки?

— Все заняты. Могу предложить только енота».

В застенке енотов не было. Спиной ко мне стоял голый Ноготок и исполнял тазобедренным ту самую загадку из Мурзилки. Ноготок! Да он же последние 11 месяцев… Сначала Юлькина снадобье, потом он как-то… был не уверен в себе. Потом его Марана консультировала. И чего-то из своего — прописала. И вот, после длительного лечения, снова на арене…

Какой профессионал! Настоящий палач! Даже интим — только на дыбе!

Перед ним на подвесе висела какая-то голая дама. Несколько оплывших, на мой вкус, очертаний. Впрочем, я уже говорил: русская народная мудрость — «женщина без живота, как улей без мёда» — несколько не совпадает с моей эстетикой. Испортили мне, знаете ли, вкус, всякие, мягко говоря, буржуинские влияния. Для меня здесь, на «Святой Руси» — это постоянная личная проблема.

Ноготок вытянул по обширной белой женской заднице прутом, дама замычала и дёрнулась. Несколько отвисший живот и свободно болтающиеся груди увлекательно мотнулись туда-сюда.

— Говори, шалава греческая, с кем была!

Реплику Ноготок обозначил правильно. Но вот интонация… не верю — огонька нет. Как-то очень… по-советски: «Вот вам — ваши вопросы, вот нам — наши ответы. И — обменяемся».

— Ну что, Ноготок, можно с почином поздравить? Экий у тебя… банан образовался.

Ноготок флегматично обернулся на мой голос. Подумал, не нарушая ритма.

— Рано ещё. А что такое — «банан»?

И правда: бананы на Руси не растут. И сосисок здесь нет.

«Мне тебя сравнить бы надо
С первою красавицей…»

Моя беда: не знаю — что здесь туземцы с чем сравнивают. Соответственно — круг образов, ассоциаций… уровень взаимопонимания, степень доброжелательности… Отчего возникают затруднения. Люди же, хомосапиенсы же! Чистый функционал, голая информация — вызывают неприязнь и раздражение. В средневековье для этой ситуации используются ассоциации богословского или оружейного толка.

«В неё вонзилось копьецо» — из какой-то менестрельской баллады, «загоним дьявола в ад» — Декамерон. «Обнажил свой меч он ненароком…» — или это я Высоцкого перевираю? Но бананов же здесь точно нет!

— Ну тогда — ятаган. Какой-то он у тебя изогнутый получился. Не мешает?

— Не. Но не ятаган, вишь — лезвие не заточено.

Блин! Специалисты по холодному оружию… Хорошо, что я на Ивашку не нарвался: он бы мне сразу лекцию прочитал. О разнице между колющем и рубящем.

— А что за баба?

— Не интересовался… Спрашивает: «ты палач?» — ну. «Страшно пытать можешь?» — ну. «Давай будто ты меня пытаешь. Понарошку, но страшно». Сказала чего спрашивать, как подвесить, кляп потребовала. Из пришлых какая-то.

«Секс — не повод для знакомства» — молодёжная мудрость 21 века имеет давние исторические корни.

Ноготок снова подобрал прут и вытянул даму снизу по животу и грудям. Удивительно белое тело, особенно увлекательное в своём колебательном движении в темноте подземелья, едва рассеиваемой слабеньким светом пенькового фитиля, плавающего в масляной плошке, дёрнулось вперёд-назад.

Ну что? Мужик при деле, дело — давно желаемое и ожидаемое, остаётся только порадоваться. Мешать не буду.

Но… любопытный я. И… я уже слышал сегодня выражение: «греческая шалава». Опять же — спутница моя, «со-тележница»… Нет, я бабьим дуростям не верю, но…

Ноготок флегматично наблюдал, не меняя ритма, как я разматываю платок, которым была замотана голова его дамы.

Ты, Ванюша, этого ожидал? — Ты этого получил. И куда теперь с этим… деться?

Дама ожидаемо оказалась Великой Княгиней.

Я понимаю бабью дурь по теме: «Переспать с первым встречным. Назло». Особенно усилившуюся после «бражки креплёной» — от неё спиртным несёт. Но зачем же на роль «первого встречного» выбирать моего человека?!

Я ошеломлённо сел перед ней на пол. Обрубок поленца, используемый в качестве кляпа, вставленный ей в рот и примотанный к голове, придавал княгине несколько глупый вид. Она то гримасничала, от ударов прутом, то закатывала глаза, от толчков Ноготка. Безразмерность глубины дерьма в которое я попал, доходила до меня во всём своём многообразии постепенно.

Боголюбский — бешеный. Дойдёт до него — тут пепелище будет. Ноготку… ну, понятно. Мне… никто не поверит, что я тут не причём. Господин — в ответ за людей своих. По «Правде» — есть частичные варианты. По понятиям «Бешеного китайца»… — только секир-башка.

А до него обязательно дойдёт. И очень быстро: тайная месть — не сладка. Она сама же и похвастает. Да ещё и порасписывает. Её-то он ничего всерьёз не может сделать — «благопристойность в благородном семействе» должна быть соблюдена. Иначе вся Русь над ним смеяться будет. От того злоба — ещё круче.

И как я перед Манохой теперь выгляжу?! Как сволочь… Мы с ним разошлись мирно, взаимно уважительно. А теперь… То я требую, чтобы Акимову подстилку не валяли, а то мой палач(!) саму Великую Княгиню… А долг гостеприимства?! Заманил бедную вдовицу и свершил над ней непотребство несказанное… На дыбе! Даже если поверят, что она сама… ещё хуже будет.

У-у-у…

Без вины — виноватый… Одно из самых противных положений. Ну, раз так… Если я уже виноват, то хоть было бы за что! Остаётся только как-то особо хитро взпзд… Да, именно что пять согласных букв подряд.

Я внимательно огляделся по сторонам. У Ноготка в хозяйстве порядок — весь инструмент аккуратно разложен по полкам. Вот, к примеру, небольшие клещи с плоскими губками. Ноготок прикидывал ими ногти вырывать. А если… Я прихватил со стеллажа кое-какой инструмент и подступил к даме. Она несколько удивлённо провожала меня глазами, но отнюдь не обеспокоилась.

Да и то сказать: ей, Великой Княгине, сестре императора — и чтобы какой-то земский, деревенщина-посельщина, быдло захолустное… «Скорее небо упадёт на землю…». Она занервничала только когда я оттянул ей щеку и, вставив щипцы в уголок рта между зубов, разжал челюсти.

Типичный инженерный приём. Называется «инверсия» — щипцами можно не только сжимать, но и разжимать. Клинышек, вставленный в щипцы, обеспечивал их незакрываемость. И княгининского ротика — тоже. Что позволило вытащить кляп-поленце и освободить поле предстоящей деятельности.

Я весьма смутно представляю, где у византийцев проходят границы допустимого. Явно дальше, чем у «святорусских» аборигенов. Бордель, который устраивается в Фессалониках, когда туда приходит император с гвардией, непотребства в Святой Софии с участием патриарха, слухи о которых послужили одним из аргументов для провозглашения автокефальности Русской церкви, выводок только признанных внебрачных детей самого императора Мануила…

Но вот «тяни-толкай»… может и поразить её. И — мистика «заклятия Пригоды». Получиться ли испугать её так, чтобы она не болтала? Не подставила меня под безудержный гнев Боголюбского?

Её несколько оплывшее, с двумя подбородками, лицо, опухшее и побагровевшее от неудобного положения на подвесе, блестящее от «ночных кремов» и выдыхающее перегар «вымороженной бражки», не вызывало у меня… «любовного восторга». Но кого это здесь волнует?

У меня есть долг перед тысячами детей, которые ежегодно дохнут в здешних «газовых камерах», перед моими «десятью тысяч всякой сволочи». Есть обязанность — надо остаться в живых и сохранить своих людей. Причём здесь моё «хочу — не хочу, нравится — не нравится»? Да будь она «хоть негр преклонных годов»!