Финн Риделанд - Остров в Меланезии

• Название: Остров в Меланезии
• Автор: Финн Риделанд
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1973

Автор книги, врач, несколько лет работавший на Соломоновых островах, увлекательно рассказывает о быте, обычаях и верованиях местных жителей.

---

Я не раз восхищался красотой этих грациозных девушек, когда бывал здесь раньше. Они приветствовали гостей необыкновенно радушно и сердечно, но отнюдь не развязно. А нас они встречали с какой-то особой радостью и наивной симпатией и в то же время держали на определенном расстоянии.

Никогда еще я не чувствовал себя так уютно среди совершенно чужих людей. Как только я ступил на песчаный берег Пукуману, у меня возникло ощущение, будто я все понимаю, все люблю и связан неразрывными узами со всеми и всем, что меня окружает.

Как и в долине Аита на Бугенвиле, на Нукуману песни и танцы могут рассказать намного больше, чем просто слова. В тот вечер на берегу танцевали юноши и девушки, и танец выражал их мысли и чувства гораздо более красноречиво и трогательно, чем самое исчерпывающее повествование. Грудь, руки и ноги девушек были прекрасной формы и казались полированными. Лишь местами идеально ровная поверхность тел прерывалась татуировкой. Большие черные глаза смотрели ласково и выразительно. А тела покачивались и извивались так плавно, словно это не человеческие тела, а водоросли, раскачивающиеся на гребне волны. Вскоре я понял, что танец был своего рода пантомимой, которая позволяла молодым людям и девушкам объясняться друг другу в любви. До вступления в брак они пользуются относительной свободой, но свобода эта не имеет ничего общего с сексуальной распущенностью.

Правила поведения, освященные вековыми традициями, — я имел возможность узнать лишь некоторые из них, — а также культ моря и солнца определяют весь жизненный уклад обитателей Нукуману. И правила поведения, и религия идеально приспособлены к условиям этого района земли. Поэтому любая чужеродная идея, которую европейцы попытаются навязать островитянам, любой запрет, противоречащий их естественным склонностям, не только не приведут к созданию хоть сколько-нибудь реальных ценностей, а, наоборот, разрушат то прекрасное, что было рождено древней культурой Нукуману. Между прочим, народом Нукуману создано гораздо больше духовных ценностей, чем, скажем, обитателями Бугенвиля или папуасами, живущими в горных районах Новой Гвинеи.

Поэтому миссионерам запрещено не только проповедовать христианство, но и вообще появляться на острове. Австралийские власти были вынуждены заявить, что жители Нукуману сами решат, пускать или не пускать к себе миссионеров и проповедников. Насколько мне известно, островитяне до сих пор не желают иметь дело ни с одним миссионерским обществом.

Однако отсюда вовсе не следует, что на этом острове все остается таким, каким было тысячу лет назад. Совет старейшин — старый Лау Тереху был одним из пяти его членов — считал, что молодое поколение островитян должно постепенно познавать мир, который находится за горизонтом. Поэтому Совет отбирает наиболее одаренных юношей и посылает их за счет администрации в Сохано, в Порт-Морсби, Рабаул или даже в Австралию, чтобы они учились и приобретали нужные знания. В результате этой весьма разумной политики на Нукуману есть сейчас врачи, фельдшеры и радиотехники, которые родились и выросли на острове. Закон божий в школах не преподают. Старейшины полагают, что дети должны постигать тайны моря, земли и неба, а не забивать себе голову библейскими историями.

Несмотря на разницу в физической силе и склонностях, жители Нукуману — мужчины, женщины, юноши и девушки — работают сообща в интересах детей. Если кто-нибудь предлагает что-то сделать, — как правило, он первый и берется за дело, — остальные тотчас же присоединяются к нему независимо от того, работа ли это, новый танец или песня. Временами у меня появлялось ощущение, будто на Нукуману я обрел нечто такое, что искал всю жизнь и никак не мог найти. Каждый день и каждый вечер приносили мне радость и удовлетворение, и радостью был наполнен каждый миг моей жизни.

Если бы не обязанности врача территориальной администрации, которые требовали моего пребывания в Вакунаи, я навсегда остался бы на Нукуману. После того как я в четвертый раз прибыл на остров, старый Лау Тереху в знак особого благоволения разрешил мне вызвать дождь или разогнать бурю, если мне будет угодно. Мой старый друг не только посвятил меня в магические ритуалы, связанные с дождем и бурей, но и научил некоторым другим приемам волшебства.

Но несмотря на мою добрую волю и наши с Лау Тереху объединенные усилия, нам так ни разу и не удалось вызвать даже самый маленький дождь или прогнать с неба хоть одну-единственную тучку.

Наконец наступил день, когда к Нукуману подошел «Нивани», чтобы забрать меня и доставить обратно на Бугенвиль. Вопреки ожиданиям дождь лил как из ведра и к тому же начался шторм. Капитан не рискнул подойти к рифу, а тем более бросить якорь, и часа через два я увидел, как маленькое суденышко, длиной всего около пятнадцати метров, снова уходит в открытое море. Оно то и дело проваливалось в бездну, открывавшуюся между волнами, и снова мужественно взлетало на гребень очередной волны, пока, наконец, не исчезло за горизонтом.

Таким образом мне представилась счастливая возможность провести на Нукуману еще целую неделю.

Лау Тереху, эта старая лиса, весьма бдительно следил за мной. Для своих восьмидесяти лет он выглядел очень молодо. От остальных уроженцев Нукуману Лау отличался небольшим ростом, всего метр шестьдесят, но чрезвычайно величественной осанкой и вообще всем своим обликом он напоминал древнего патриарха. За всю свою долгую жизнь он не потерял ни одного зуба, а глаза у него были ясные, как у молодого человека.

Иногда Лау приходил ко мне в гости в сопровождении жены Tayipy, которая была на пятьдесят лет моложе его. Она научила моего повара Соуи готовить салат из мяса омаров, листьев куму, бананов и «кулау» — кокосового молока. Салат оказался очень вкусным, но от меня жена Лау старалась держаться подальше.

Иногда они приходили ко мне в гости вместе с девочкой лет пяти. Это было самое очаровательное существо, какое я только видел. Однажды я спросил Тауру, как зовут ее дочь. «Тэи», — ответила Тауру и с нежностью посмотрела сначала на своего супруга, а потом на маленькую Тэи.

Я так и не узнал, была ли Тауру женой Лау Тереху или просто его возлюбленной, живущей с ним в одном доме. Мне не хотелось задавать Лау вопросы, которые могли показаться ему бестактными.

Глядя на Тэи, я понял, что на этом острове в детях воспитывают доверие и любовь друг к другу и вообще ко всем людям.

Ни мальчики, ни девочки не носят одежды лет до пяти-шести. Дети на Нукуману застенчивы, но не пугливы. Родители приучают их к чистоте, воспитывая в них отвращение к грязи.

Раз в пять лет на Нукуману устраивают празднество, на которое приглашают всех мальчиков, достигших к этому дню половой зрелости. Старики поучают их, как следует правильно питаться, что такое нормальный и здоровый образ жизни. После этого празднества мальчики считаются уже юношами, у них появляются первые обязанности перед обществом. Прежде всего они обязаны ухаживать за маленькими братьями и сестрами, а также за престарелыми, если те в том нуждаются. И каждый должен найти себе подружку, чтобы со временем обрести подлинную гармонию в жизни.

Когда юноша и девушка испытывают друг к другу симпатию, не считается предосудительным, если между ними возникнут любовные отношения. В отличие от жителей Бугенвиля и почти всех меланезийских островов обитатели Нукуману в знак любви и нежности целуются.

Раньше мне и в голову не приходило, что на земле есть уголок, где жизнь построена на принципах доброжелательности и взаимопонимания, где совершенно отсутствуют зависть и конкуренция и ничто не мешает людям быть жизнерадостными и счастливыми. Когда я приезжал на этот остров, то каждый раз узнавал что-нибудь новое для себя и каждый раз думал о том, что мы, белые, могли бы очень многому научиться у обитателей Нукуману. И с тоской вспоминал о насыщенных влагой джунглях Бугенвиля, о скользких глинистых склонах его гор.

Если бы эти берега умели говорить

Хотя Соломоновы острова были открыты свыше трехсот лет назад, архипелаги Тихого океана до сих пор остаются одним из самых отсталых районов земли. Вся последующая история островов, не слишком богатая событиями, во многих отношениях трагична.

Открыл Соломоновы острова испанец по имени Альваро Менданья де Нейра. Он отправился в плавание из Кальяо (Перу), чтобы найти Южный континент. Ученые того времени были убеждены в существовании Южного континента, который, по их мнению, должен был уравновешивать материки, расположенные в Северном полушарии.

В Тихом океане де Нейра сначала обнаружил несколько атоллов, входящих в группу Эллис, а потом открыл атоллы Нукуману и Онтонг-Джава, принадлежащие к группе Соломоновых островов. В феврале 1568 года его суда стали на якорь возле большого гористого острова, который он назвал в честь своей жены — Исабель. Потом его эскадра достигла островов Гуадалканал и Сан-Кристобаль. Обоим островам названия дал сам де Нейра.