Сабина Тислер - Я возьму твою дочь

• Название: Я возьму твою дочь
• Автор: Сабина Тислер
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1551-6, 978-966-14-1266-7

Мужчина похищает из больницы младенца. Он уверен, что имеет на это право. Теперь ребенок принадлежит ему!

Несколько лет назад пьяный водитель убил горячо любимую дочь Йонатана. Убийца отделался лишь небольшим штрафом, ведь его отец дружил с судьей.

Семья Йонатана распалась. Когда жизнь наладилась и он снова полюбил, то встретил человека, напомнившего о былой трагедии…

Если закон не смог покарать убийцу, то он сделает это сам! Он отнимет у него самое дорогое…

---

Наружный термометр показывал тридцать восемь градусов жары, и кондиционер едва справлялся. Когда Тобиас останавливался, чтобы заправить машину или попить кофе, жара обрушивалась на него, как удар дубины. И чем дальше он ехал по Италии, тем жарче становилось.

В восемнадцать часов тридцать минут он добрался до Амбры. Хотя был уже вечер, прохлады не чувствовалось. Тобиас оставил машину на стоянке на въезде перед магазином товаров из кожи и медленно пошел по городку. Во время поездки он был полон энергии и надежды, он ехал сюда с энтузиазмом, а сейчас чувствовал себя страшно усталым. С каждым шагом одиночество все сильнее охватывало его. Ему так недоставало Леонии! С ней все было бы намного проще. Она умела успокаивать, когда он нервничал или проявлял нетерпение. Когда он не знал, что делать дальше, и сдавался, у нее всегда находилась свежая идея, она всегда находила выход. Человек, которого он искал, не только украл у него ребенка. Он убил его жену.

Перед баром «Делла пьяцца» он сел за стол под зонтиком и заказал бутерброд с ветчиной, бокал холодного белого вина и бутылку воды. Каждым сантиметром тела он чувствовал жару, которая навалилась и не давала дышать, таким плотным казался воздух.

Какие-то старики сидели в тени у дома. Они ничего не пили, лишь время от времени перебрасывались парой слов. Но в основном молчали. Вот так и будут сидеть на площади, пока однажды утром просто не проснутся. И ни один из них не выглядел так, словно у него осталось какое-то невыполненное желание или цель, которая не была достигнута.

«Они ничего не говорят, но наверняка знают все, — подумал Тобиас. — Как только сниму квартиру на ночь, обязательно расспрошу их. Везде спрошу. В магазине, где продаются газеты, в «Алиментари», у пекаря, у мясника, на почте, в банке».

Он почувствовал себя лучше, казалось, даже силы вернулись, расплатился и пошел дальше. Дорога в старую часть города была крутой, и пот тонкими ручейками сбегал у него по спине.

Когда он оказался на открытой площади перед церковью, подул легкий ветер, и Тобиас на минутку присел на каменную скамейку рядом с порталом.

Солнце пекло. Герань засыхала в слишком маленьком горшке перед закрытыми ставнями на окне. Он подумал о своей дочери, которую еще ни разу не целовал и не брал на руки, чей запах еще никогда не вдыхал, и представил мужчину, который держал ее у себя и которого он не знал. Пока что не знал.

И ощутил желание убивать.

Перед мостом, ведущим в город, он увидел на одной из ставен табличку, на которой было написано «Camere»[67] и по-немецки, с ошибкой, «Zimmers».[68]

Дом, в котором можно было снять комнату, первоначально был желтым, сейчас же штукатурка обваливалась со стен целыми кусками, и он стал скорее серым. Черные пятна на стене свидетельствовали о том, что плесень постепенно захватывает здание. На втором этаже, похоже, когда-то был балкон, который позже, очевидно, снесли. Его не стали ремонтировать, а просто закрыли окно решеткой.

Тобиас остановился как потерянный в коридоре, потому что ниоткуда не раздавалось ни звука.

— Buonasera! — робко позвал он.

Ему было неловко просто так, без предупреждения, заходить в чужой дом.

Ни малейшего движения. Лишь когда он позвал трижды, причем каждый раз громче, наверху распахнулась какая-то дверь и худая женщина лет сорока спустилась по лестнице. Причем она так поспешно укладывала свои длинные волосы в узел на затылке, словно ее внезапно застали за занятием любовью.

— Si?[69] — сказала она.

Остановилась, увидев Тобиаса, и наморщила лоб. Очевидно, много постояльцев у нее не бывало.

— Я хотел бы снять комнату, — запинаясь, произнес Тобиас на своем корявом и с трудом выученным по словарю итальянском. — На одну, две, может, три ночи.

Женщина, казалось, без особого восторга восприняла нежданного гостя, но все же заставила себя улыбнуться.

— Va bene. Venga.[70]

Она пошла вперед, Тобиас за ней.

Комната была крохотная. Кровать, столик, стул и умывальник. Вместо шкафа на стене торчали четыре крючка. Окно выходило прямо на улицу, причем именно там, где когда-то был балкон.

Тобиас остался доволен. Что ему еще нужно? У него все равно с собой нет никаких вещей.

— Туалет внизу, — сказала женщина, — а если вы захотите принять душ, можете пользоваться нашей ванной. Она тоже внизу.

Тобиас не понял, что она сказала, только предположил, и послушно кивнул. Его это вообще не интересовало.

— Сколько стоит комната?

— Тридцать евро.

— О'кей.

Тобиас сунул ей тридцать евро в руку.

Женщина просияла.

— Кстати, меня зовут Виола, — сказала она.

Тобиас позволил себе отдохнуть четверть часа, успев за это время хоть как-то освежиться у маленького умывальника, сделать несколько глубоких вздохов у открытого окна и привести в порядок свои мысли.

«Я в Италии, — думал он, — где-то в Богом забытом уголке Тосканы. Я здесь для того, чтобы найти своего ребенка, которого даже ни разу не держал на руках. Все это настоящее безумие».

Он вышел на улицу.

В Амбре уже царило заметное оживление. Люди выходили на улицу, делали мелкие покупки, беседовали с соседями и садились ужинать перед своими домами или на площади. Тобиас с помощью словаря сформулировал вопрос и поинтересовался в пока еще открытом магазине, не знают ли они немца, который живет здесь с ребенком примерно семимесячного возраста.

— Я не знаю, как его зовут и где он живет, я знаю только, что у него есть маленький ребенок. Я должен передать ему очень важное известие.

Все, кого он спрашивал, улыбались и отрицательно качали головой, словно договорились. Конечно, многие знали каких-нибудь немцев, которые жили в горах в одиноко стоящих усадьбах, но о грудном ребенке никто ничего не слышал.

Тобиас уставал все больше, и отчаяние его росло. Значит, все-таки это была безумная идея — так вдруг, ничего не обдумав, поехать в Италию.

В конце концов он выпил бокал воды в баре и отправился к себе в комнату. Ему нужно было выспаться. Может быть, завтра, когда он отдохнет, у него появится какая-нибудь идея.

Когда он пришел, хозяева сидели перед домом. Виола положила босые ноги на раскладной стул и широко улыбалась. Ее муж Франко пожал Тобиасу руку. Иметь постояльца — это было нечто особенное. Даже в пик сезона. Подарок Всемогущего.

Виола жестом пригласила Тобиаса садиться и побежала в дом за бутылкой вина. Чтобы не показаться невежливым, он принял приглашение.

Виола налила Тобиасу вина по самый край, а себе и Франко лишь с наперсток. Тогда он спросил о немце и ребенке, потому что не знал, что еще можно сказать, и потому что это было единственным, что он мог уже довольно быстро произнести на итальянском языке.

Виола и Франко сначала на короткое время задумались, а потом начали переговариваться друг с другом. Тобиас не понимал ни слова и терпеливо ждал. Дискуссия становилась все более оживленной. В конце концов они начали орать друг на друга, пока вдруг, словно по указанию дирижера, который заканчивает симфонию заключительным взмахом палочки, не замолчали.

— Нет, — сказала Виола, — ужасно жаль, но мы не знаем никакого немца с маленьким ребенком. По крайней мере, здесь, в Амбре.

У Тобиаса появилось желание разбить бокал с вином о стену, но он взял себя в руки, поблагодарил хозяев и пошел в свою комнату.

Он почистил зубы, закрыл ставни, с трудом залез под простыню, закрепленную под матрацем, и немедленно уснул. Он больше не слышал непривычных звуков с улицы, даже визга тормозов под своим окном, когда машины медленно переползали через искусственное возвышение, предназначенное для того, чтобы водители снижали здесь скорость, после чего немедленно давали полный газ. Звук, который действовал на нервы намного сильнее, чем если бы сохранялось равномерное движение. Тобиас ничего этого не слышал и крепко, без сновидений проспал до семи утра, когда Виола громко постучала в его дверь.

Он чуть не упал с кровати, настолько испугался. Еще не проснувшись, он пробормотал «si» и попытался сориентироваться в абсолютной темноте. Затем спотыкаясь добрел до окна и открыл ставни. Комнату залил солнечный свет.

Откашливаясь и приглаживая волосы, он подошел к двери и открыл ее.

Виола сияла улыбкой.

— Buongiorno! — сказала она. — Вы хорошо спали?

Тобиас устало кивнул.

— Знаете, я поговорила со своим зятем. Он держит маленькую остерию и знает здесь каждого. И, похоже, немца, которого вы ищете.

Кроме слова «tedesko»[71] Тобиас не понял ни слова, но прекрасное настроение Виолы он истолковал как то, что наконец-то здесь кто-то что-то знает.

Он подошел к своей куртке, которая висела на спинке стула, вытащил из кармана маленькую записную книжку и шариковую ручку и протянул то и другое Виоле. И подбадривающе улыбнулся.