Джон Джулиус Норвич - История папства

• Название: История папства
• Автор: Джон Джулиус Норвич
• Издательство: ACT
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080844-1

Сэр Джон Джулиус Норвич — один из известнейших британских историков, специалист по итальянскому Средневековью и Возрождению, автор бестселлеров «История Византии» и «История Венецианской республики».

Более двухсот восьмидесяти человек восседали на Святом престоле со времен святого Петра и до наших дней.

Были среди них святые и убийцы, аскеты и распутники, беспринципные интриганы и великие политические деятели, мракобесы и свободомыслящие интеллектуалы.

Джон Джулиус Норвич в своем блестящем исследовании не оставляет без внимания ни периодов взлета папства, ни периодов его падения и позволяет нам увидеть полную картину истории понтификата, существование которого длится уже почти две тысячи лет.

---

Облегчением почти для всех, и не в последнюю очередь для папы, которого новый император сильно разочаровал, стала смерть Карла VII 20 января 1745 года в результате непродолжительной болезни, меньше чем через три года после его коронации. На сей раз сомнений в том, кто будет преемником, не возникало, и Великий герцог Тосканский был в октябре коронован с соблюдением всех церемоний и стал императором под именем Франца I Стефана. Несмотря на сильное давление со стороны Франции и Испании и подозрения, которые он испытывал сам, папа признал его. Однако оставались некоторые нерешенные вопросы. Прошел почти целый год, прежде чем Франц I Стефан совершил акт повиновения; однако путь для восстановления отношений был свободен, и обмен дипломатическими представителями совершился должным порядком.

Когда наконец через восемь лет война завершилась в 1748 году мирным договором в Экс-ла-Шапель, единственным настоящим победителем в ней оказался Фридрих Прусский, который, собственно, и развязал ее. Карл Эммануил удержал за собой Савойю и Ниццу; герцогство Парма и Пьяченца после двенадцати лет пребывания в составе империи перешло в руки младшего брата Карла III Филиппа Бурбона[281], который, таким образом, стал основателем династии пармских Бурбонов, существующей до сих пор. Мужа Марии Терезии официально признали в качестве императора Франца I Стефана. Многие люди наверняка считали, что война за австрийское наследство не стоила понесенных жертв.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Иезуиты и революция (1750-1799)

И во время войны, и по завершении ее папа Бенедикт провел немало времени в переговорах с европейскими державами. По натуре своей будучи сторонником примирения, он не боялся идти на значительные уступки ради установления добрых отношений и, если можно так выразиться, бесперебойной работы церковного механизма. Что касалось Испании, он готов был пойти даже на переговоры о передаче в ведение короля назначений на двенадцать тысяч церковных должностей, оставив при этом себе лишь пятьдесят две. Когда курия пришла в ужас, Бенедикт просто заметил, что король Фердинанд почти наверняка присвоил бы себе эти полномочия в любом случае и что он, папа, вступив в переговоры, обеспечил получение Святым престолом 1 300 000 скудо в качестве компенсации.

Внимание понтифика также привлекла Португалия, с которой Святой престол разорвал дипломатические отношения при Бенедикте XIII[282]. Папа по собственной инициативе удовлетворил все требования короля Жоана и даже присвоил ему титул «Непоколебимого в вере» (Fidelissimus). Однако после смерти Жоана в 1750 году, с возвышением Себастьяна Жозе ди Карвалью-и-Мелу, более известного как маркиз де Помбал, Португалия стала источником серьезного беспокойства для папы. Новый король, Жозе I, оказался полным ничтожеством, не интересовавшимся ничем, кроме удовольствий, и вскоре маркиз стал самым могущественным человеком в королевстве. О страхе, который он вызывал, свидетельствует письмо папского нунция из Лиссабона, где говорилось, что более деспотичного министра не знала не только Португалия, но и вся Европа. Помбал полагал (как почти всегда оказывалось, ошибочно), что он лучше знает, что нужно для его страны, и не терпел, когда ему противоречили: тех, кто высказывал мнения, противоположные его собственному, или оказывался у него на пути, он бросал в тюрьму или казнил. Неудивительно, что он ненавидел церковь и всячески пытался взять ее под свой контроль. При этом особое отвращение он испытывал к наиболее активной церковной группировке — Обществу Иисуса.

Неприязнь к его членам возникла еще до этого и усиливалась с каждым годом. Основанное в 1534 году как скромный миссионерский орден, Общество теперь воспринималось как обширный круг высокомерных интеллектуалов, жадных до власти и чрезвычайно амбициозных; оно принимало активное участие в международных интригах и пользовалось любыми средствами для достижения своих целей. В течение многих лет янсенисты высмеивали его в своих памфлетах; Блез Паскаль в «Письмах из провинции» нападал на них как на бесстыжих лицемеров. Их винили во всевозможных проявлениях жестокости, во всех нарушениях закона. Кто еще, как не они, спрашивали люди, несет ответственность за убийство французских королей Генриха III и Генриха IV, за покушение на жизнь королевы Елизаветы и Якова I в Англии? И разве гражданская война в Англии не стала результатом иезуитского заговора?

В Португалии при дворе имелось пять духовников-иезуитов; школы и колледжи почти сплошь находились в руках Общества. Его власти следовало положить конец, и Помбал преисполнился решимости сделать это. В 1755 году (тогда же произошло Великое лиссабонское землетрясение) один иезуит был изгнан из страны за то, что произнес проповедь, где проявил нелояльность по отношению к престолу. (При этом никто из слушателей не заметил в ней ничего, что могло бы вызвать возражения короля.) Через два года иезуита, бывшего духовником королевской семьи, выселили из его жилья; на следующий день всех иезуитов удалили от двора и исключили из списков проповедников, выступавших в соборах. Помбал сообщил нунцию, что главной причиной стало поведение членов Общества в колониях: Парагвае, принадлежавшем Испании, и Бразилии, принадлежавшей Португалии, — где миссионеры-иезуиты якобы склоняли индейцев к мятежу. Почти в то же время португальский посол в Риме недвусмысленно намекнул папе Бенедикту, что, если тот не примет мер против Общества, король Жозе изгонит иезуитов из своих владений всех до одного.

Папа, как всегда, захотел пойти на компромисс. Ему не хотелось оскорблять короля, но позиция Помбала вызвала у него раздражение, поскольку тот требовал безоговорочного согласия Святого престола со справедливостью своих обвинений. Он вежливо ответил, что назначит одного из своих кардиналов провести расследование и, получив его доклад, обдумает свое решение и примет соответствующие меры. 1 апреля 1758 года — всего за месяц до смерти — он официально приказал кардиналу Франсишку де Салданья, португальцу, посетить и реформировать Общество Иисуса в Португалии.

Что касается отношений с Пруссией, Бенедикт также ослабил противостояние, признав протестанта Фридриха II, завоевание которым Силезии значительно увеличило число его подданных-католиков, королем (прежде Святой престол отказывал ему в этом титуле). С другой стороны, он категорически запретил королю перенести в Берлин кафедру кардинала-епископа Бреслау, викария-генерала всех католиков в его владениях, несмотря на то что король даже пообещал перестроить тамошний католический храм, превратив его в кафедральный собор. Папа понимал, что в результате в Пруссии фактически возникнет собственная церковь, полностью независимая от Рима, — а его это категорически не устраивало.

Другой серьезной проблемой стало тяжелое бремя долгов, унаследованных им. Во всех церковных департаментах он установил жесточайшую экономию, но это позволяло лишь покрыть ущерб, причиненный вражескими армиями, и это бремя оставалось невыносимым. Куда большего он достиг, реформируя богослужебные ритуалы и каноническое право. Он внес ясность в проблему межконфессиональных браков; христиане восточных конфессий, поддерживавших контакты с Римом, например, ливанские марониты и представители других униатских церквей Ближнего Востока, получили гарантии того, что могут продолжать исполнять свои религиозные обряды. Конгрегации Индекса (фактически — папская цензура) он велел не слишком усердствовать и толковать инструкции настолько вольно, насколько это возможно. (Тем не менее франкмасонство, а также труды Вольтера оставались под запретом, несмотря на то что французский философ недвусмысленно выражал свое восхищение папой[283].)

Как и следовало ожидать, Бенедикт XIV с энтузиазмом покровительствовал искусствам и наукам. В отличие от своего предшественника он не владел большими богатствами, и после его смерти не осталось выстроенных им зданий, которые увековечили бы память о нем. Тем не менее ему удалось основать кафедры математики, химии и физики в Римском университете и кафедру хирургии (вкупе с Институтом анатомии) в Болонском; также он значительно обогатил Ватиканскую библиотеку и Капитолийский музей. Во многом именно благодаря ему за те последние десять мирных благодатных лет, что продолжалось его правление, Рим стал не только религиозной, но и интеллектуальной столицей католической Европы. Именно в Риме Иоганн Иоахим Винкельман положил начало истории искусств; именно Рим через несколько лет вдохновил Эдуарда Гиббона на создание его труда «История упадка и разрушения Римской империи». Современник Гиббона Гораций Уолпол исчерпывающе точно охарактеризовал Бенедикта: «Священник, лишенный высокомерия и бескорыстный, владыка без фаворитов, папа без племянников». В Риме паства обожала его, и когда 3 мая 1758 года он скончался, весь город погрузился в траур.