Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

• Название: Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98306-090-6

Антология «Поэтический форум», объединившая произведения 101 поэта, является самостоятельным изданием литературного клуба «Приневье», в который входит и ассоциация литературных объединений «Поэтический форум».

Настоящая антология – попытка показать творчество в основном несоюзных поэтов, среди которых множество истинно талантливых авторов – будущих членов писательских союзов. Редакционный совет надеется, что наша антология станет достойным вкладом в огромное пространство петербургской поэзии и будет достойным продолжением издания «Точка отсчёта» – антологии поэтов Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России.

---

Цветы

Чернеют скорбные цветы,
Желтеют траурные буквы…
Лежишь под буквами не ты…
И речи – не тебе как будто.
И я боюсь произнести,
Вдохнуть мешающее слово…
Цветам уже не зацвести —
И в сердце рушатся основы.

Жгут незадавленные слёзы,
Плотина держится едва.
Молчу, какие тут слова!
Дрожат чернеющие розы.
Не ты, не ты, жива, жива —
Надежда глупая на чудо:
А вдруг на час, на миг – оттуда.
Нашёл бы главные слова…

А может, мне… туда – отсюда?
На миг, на час… жива, жива.
Сейчас окликну, ты ответишь.
Чего ж ты медлишь, окликай!
Чернеет памяти река —
Один, один на этом свете.

Утренняя встреча

Блеснул в весенней сонной чаще
Неверным пятнышком ручей.
Не очень даже настоящий.
Совсем пока ещё ничей.

Почти без голоса и силы,
Ещё не знающий – куда,
Такой беспомощный и милый…
И очень вкусная вода.

Попытка выжить

В. Воробьёву

Сместился центр тяжести в стихах —
И каждым словом плоть рвалась на клочья,
И шевелился бездыханный прах
Того, кому в горах не смог помочь я.

Я еженощно вспоминал тот день —
И целый год в бреду и на бумаге
Рубил в снегу к спасению ступень,
И расходился со спасеньем в шаге.

Сам триста раз я погибал в снегу,
Но каждым утром просыпался с болью.
Порой казалось – больше не могу,
И прятал память в черноте застолья.

Но ни слова, ни водка не вернут
Ни тот карниз, ни ветер, ни страховку.
И никогда не превратится труд
Увечной памяти – в живого Вовку.

Недели мечутся по кругу

Недели мечутся по кругу:
Полсотни – год, полсотни – два.
Года десятками друг к другу
Ложатся, как в строку слова.

В кольцо очередная фраза
Сложилась, вечность завершив,
Застыв до следующего раза —
На миг – до следующей души.

И вновь неделя за неделей —
До завершения витка.
И те, кто что-то не успели,
Придут опять наверняка.

Сбитый мотоциклист

Вот он, только что – жив и здоров.
Может, пункт номер два и не точен…
По асфальту размазана кровь.
Ощущение, честно, – не очень.

Ситуация – «до» и «теперь».
Между ними секунда вместилась.
Перед кем-то захлопнулась дверь,
А быть может, кто знает, – открылась…

За меня давали двоих небитых

За меня давали двоих небитых.
Кто давал и кому – пустое.
И неважно, на сколько и с кем мы квиты
И чего равновесье стоит.

Не бывает обменов вполне равнозначных:
Ни отдать и ни взять целиком не сможешь.
Никакое пособие или задачник
Не научит – и всё же, всё же…

Неудачи, проблемы не позабыты.
То, что было с нами, – отнюдь не пустое.
На пороге стояли двое небитых —
Пусть же будут удачливей эти двое.

Не помню первого из близких

Не помню первого из близких
Людей, ушедших навсегда, —
Кого-то помню без труда
В моём, теперь не малом, списке.

Кто завтра в нём отыщет место?
Расписан график по часам…
Но лишь одна строка известна —
Она последняя – я сам.

Вадим БАРАШКОВ

Когда я стоял на сухом перевале

Когда я стоял на сухом перевале,
Рассыпалась туча на тысячи брызг,
Мгновенно
ручьёв засверкали спирали
И хохотом звонким обрушились вниз.
Расправили плечи седые бурьяны,
Пожухлый кустарник воспрянул листвой,
И ожили разом лесные поляны,
Вбирая в себя земляничный настой.
Блестела скала обновлённым базальтом,
В лощине туман поднимал паруса.
Я видел,
с каким небывалым азартом
Пыталась на радугу сесть стрекоза.

С рассветом

С рассветом
Густая тайга побелела.
И даже по дому
Тоска отлегла.
Последняя ночь
На костре догорела,
А с нею
И осень сгорела дотла.
По-новому слышатся
Шорохи, звуки.
Я с ветки сдуваю
Серебряный сон.
Ничто не забыто —
В тяжёлые вьюки
Уложен,
Увязан весь летний сезон.

В весеннем лесу

Весенний лес. Какой в душе подъём!
Мне ёлка тянет дружескую лапу,
И сам я перед первым муравьём
В приветствии приподнимаю шляпу.
Привет тебе, лесной рабочий класс,
Чуть пообсохло – ты уже в заботах.
И тянется тропинка,
как рассказ,
Сюжет меняя с каждым поворотом.
Там – первый лист,
А здесь в тени сугроб
Остекленел, совсем уже не дышит.
Трескуче дятел сыплет сверху дробь,
И ручеёк деревьям корни лижет.
И облака по небу не спеша
Идут весенней поступью привычной.
Спасибо, что не старится душа,
Что ей пока ничто не безразлично!

От ягод и яблок

От ягод и яблок
Сады тяжелеют,
Гремят по-июльски
Ночами грома.
Кончается август,
Рябины алеют,
Посыпался дождь
Золотой в закрома.
В отлёт собираются
Стаями птицы,
Вчера незаметно
Исчезли стрижи.
И лета осталось
На две-три страницы,
А осень —
Хоть целую книгу пиши!
Привяли в букете
Моём незабудки,
К рассвету
Головки пригнули слегка.
Как быстро промчались
Последние сутки!
А это ведь
Целая жизнь мотылька…

Как в городе лето

Как в городе лето
Проходит нелепо,
Надеюсь на что-то,
Хотя бы в конце…
Не вижу большого
Глубокого неба,
Не чувствую звёзд
У себя на лице.
Неужто не плыть мне
Таёжной рекою,
Верёвкою сшив
Две упавших сосны,
Отдавшись теченью,
Речному покою,
Вдыхая сырые
Таёжные сны.
Неужто за мшистой
Стеною зимовья
Не слушать шипенья,
Шептанья шуги,
Не видеть пушистые
Белые хлопья
На вечнозелёных
Шинелях тайги.

У берёз пожелтели виски

У берёз пожелтели виски,
На траве седина проступает —
Это осень неслышно ступает:
Гаснут клумбы, летят лепестки.

И хотя ещё птичья капелла
Оглашает поля и луга,
На окно моё бабочка села
И подняться уже не смогла.

Зимняя степь

Здесь небо широко и глубоко.
Подкрашенный вечерним освещеньем
Архипелаг высоких облаков
Воздушным омывается теченьем.

Как степь не полюбить за широту,
За бесконечность русского простора!
Я оставляю за верстой версту,
Не встретив ни куста, ни косогора.

Невольно начинаю мыслить вслух,
И рад зиме, и рад дороге дальней,
Я чувствую такую изначальность,
Что от неё захватывает дух!

Мария БОРИСОВА

Счастливый день

Звенело в поднебесье птичье пенье,
С утра настроив на мажорный лад.
Пришло тепло, и майское цветенье
Разливом белым затопило сад.

Счастливый день, без суеты излишней.
Как рай весною, хороша земля.
Мы завтракать устроились под вишней,
В её тени, – родители и я.

Вокруг шмели сновали деловито,
Скворцы свой новый обживали дом,
И счастье было в воздухе разлито,
А чай казался солнечным вином.

Вернуться б в тот весенний день, на дачу,
Наполнить сердце радостью простой,
Там на пригорке первый одуванчик
Уже раскрыл свой венчик золотой.

Там, сразу за забором, – гладь залива,
Вода слегка рябит от ветерка.
Там – мы втроём, и день такой счастливый,
А жизнь так беззаботна и легка.

Нет, время боли моей не лечит

Нет, время боли моей не лечит, —
Удел такой.
Я снова в церкви поставлю свечи
За упокой.
Не верую!
Ну, а вдруг,
А всё же…

Кто может знать?
Молю за них,
Мне всего дороже
Отец и мать.
– Пусть души их пребывают вместе, —
Я говорю.
– Прими их, Господи!
Дай им место
В твоём раю!

Они не били тебе поклонов,
Был чужд им храм,
Суди их, Боже,
Не по канонам,
А по делам.

Их чистой жизни,
Такой полезной,
Окончен срок.
В своей обители дай им место,
Не будь к ним строг!

Джибулани[1]

Свободу мячу!
Только дайте мне волю,
Помчусь, как хочу,
По зелёному полю

Быстрее гепарда
И вспугнутой лани.
Футбол вам – не нарды,
А я – Джибулани.

Коварен, упрям,
Не страдаю одышкой,
И я вратарям
Помотаю нервишки.

Добавлю всем страсти,
Футбольным пророкам —
Волнений. Я мастер
Нырков и отскоков.

Всем нужен успех,
А игра лишь вначале,
К концу же – я всех
Игроков измочалю.

Удар по воротам
Был хлёстким и зрячим,
Но мне неохота
Сегодня ишачить.

Трибуны вопят
И заходятся свистом —
Создавший меня
Был отчасти садистом.

За мной вся орава,
Галдят, словно дети,
Я – влево, я – вправо,
Ни к тем и ни к этим.

Судьба нелегка.
Сколько ног по мне било!
Вратарь тумака
Мне влепил, что есть силы.

Азартен, неистов,
Отмечен голами,
В историю вписан
Уже Джибулани.

Сизиф