Дэвид Хоффман - Олигархи. Богатство и власть в новой России

• Название: Олигархи. Богатство и власть в новой России
• Автор: Дэвид Хоффман
• Издательство: КоЛибри
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98720-034-6

Дэвид Хоффман — один из наиболее авторитетных сегодня в США журналистов, пишущих о мировой политике. Шесть лет — с 1995 по 2001 год — он жил и работал в России на посту главы Московского бюро влиятельнейшей американской газеты “Вашингтон пост”, став свидетелем и хроникером драматических событий, настоящего исторического перелома в российской общественной жизни, политике и экономике. Книга о тех, кого позже назовут “олигархами”, стала итогом этой командировки и получила колоссальный резонанс в США и Европе.

Главные герои книги Хоффмана — люди, чьи имена знакомы в России каждому: Ходорковский, Лужков, Чубайс, Березовский, Гусинский, Смоленский. Эти шестеро были среди тех, кто заставил Россию совершить грандиозный переход от рухнувшего социализма к олигархическому капитализму, неизбежному этапу на пути страны к либеральной рыночной системе. В основе увлекательного повествования лежат многие сотни интервью, взятые Хоффманом на протяжении нескольких лет у российских политиков, бизнесменов, журналистов, социологов, поразительно откровенные свидетельства участников и очевидцев драматических событий, впервые публикуемые архивные документы, исследования российских и американских политологов.

---

Смоленский также увлекся западными кредитами. В 1997 году он занял 55 миллионов долларов в “Уэст Мерчант бэнк Лтд.” и 113 миллионов долларов в корпорации “Чейз Манхэттен”, а также выпустил еврооблигации на сумму 250 миллионов долларов{495}. Смоленский позже признался мне, что не знал, что делать с деньгами, полученными от продажи еврооблигаций. Он брал в долг, потому что кредиторы сказали, что у него есть такая возможность. “Теперь все эксперты говорят, что банку тогда не следовало выходить на международные рынки капиталов еще лет десять. Я согласен: это была наша стратегическая ошибка, — сказал Смоленский. — Капитал был нам не нужен”.

Тем не менее Смоленский и другие жадно проглатывали деньги западных кредиторов и постоянно летали в финансовые центры Лондона и Нью-Йорка для заключения новых сделок. В 1997 году кредиты, полученные российскими банками из иностранных источников, впервые превзошли активы этих банков, хранившиеся за границей. Банки, словно одержимые, занимали деньги за границей и использовали их для покупки высокодоходных акций и облигаций внутри страны{496}.

Слияние двух компаний в ЮКСИ было подготовлено так поспешно, что Ходорковский попросил журналистов поменьше спрашивать о деталях. Один из близких соратников Ходорковского говорил мне позже, что истинная причина слияния компаний и образования ЮКСИ состояла не в том, чтобы приобрести “Роснефть” или занять еще больше денег, хотя и то и другое было бы желательно. “Причина заключалась в желании Ходорковского создать крупнейшую нефтяную компанию в России, — сказал он. — Им двигало честолюбие, а не экономическая выгода”{497}. Через пять с половиной месяцев слияние компаний закончится провалом. Снижение спроса в Восточной Азии приведет к падению цен на нефть. А пока сидевшие в первом ряду магнаты весело улыбались, хотя их плот уже плыл вниз по реке прямо к водопаду.

Весной призрак войны банкиров полностью не рассеялся. Конфронтация между рассерженными, испытавшими на себе последствия осеннего конфликта Березовским и Чубайсом продолжалась. Их конфликт парализовал политическую элиту, подорвал доверие инвесторов и оставил Россию не подготовленной к приближавшемуся бедствию. В начале марта оба дали ряд эмоциональных интервью, в которых громили друг друга. “Эра Чубайса закончилась, — объявил Березовский. — Крупный капитал теперь — главный оплот российского правительства”{498}. Чубайс на это ответил: “Нас [с магнатами] придется растаскивать буквально за волосы”{499}. Чубайс насмехался над Березовским, говоря, что попытка олигархов уничтожить его после “Связьинвеста” “не принесла желаемого результата”. Он изображал Березовского зловещим серым кардиналом, способным “щелчком пальцев” сменить вице-премьера. Весь бизнес Березовского, по словам Чубайса, сводился к “политическому влиянию”{500}.

Примечательно, что Чубайс дал негодующее интервью “Независимой газете”, которую предыдущей осенью использовал для нападок на него Березовский. “Ложь, все ложь, — сказал Чубайс. — Это продажная газета, продажные журналисты и продажный главный редактор”. Чубайс признался, что ему надоело работать в правительстве. “Я терпеть не могу государственную службу”, — жаловался он. Чубайс сообщил, что Березовский искал компромат, чтобы использовать против него. “Друзьям моей жены предлагали деньги, весьма приличные деньги, за любую скандальную информацию обо мне. Они опросили всех моих знакомых в Санкт-Петербурге — пятьдесят или шестьдесят человек, — могут ли они сообщить что-нибудь обо мне”{501}.

Вечером 15 февраля Березовский, катаясь на снегоходе, упал и повредил позвоночник. В марте его поместили в одну из швейцарских больниц'{502}. Неугомонный олигарх начал новый честолюбивый политический гамбит, более дерзкий, чем представлял себе Чубайс, говоря о его способности щелчком пальцев сместить вице-премьера. Березовский затеял новый заговор с целью подобрать преемника Ельцину. Следующие выборы должны были состояться через два года, но Березовский не хотел ждать, когда до них останется всего несколько месяцев, как было в 1996 году. Он хотел уже теперь реализовать в Кремле свою модель “большого капитала”, в соответствии с которой распоряжаться всем будут предприниматели, “совет директоров” большой корпорации под названием Россия. И чтобы премьер-министр выполнял все распоряжения, как положено хорошему генеральному директору.

Чрезмерное самолюбие Березовского, его стремление поднять планку как можно выше, полностью соответствовало его прошлому, начиная с давней мечты о Нобелевской премии и кончая грандиозными сделками с “жигулями” и операцией по спасению Ельцина. Но на этот раз кое-что было по-другому. Россия приближалась к экономической пропасти. Никто из олигархов, казалось, не понимал того, какая опасность ее ждала впереди. Березовский не осознавал, что его игры ведут к нестабильности в ситуации, когда страна отчаянно нуждалась в спокойствии и стабильности. После войны банкиров осталось поле битвы, усеянное телами жертв. Осенью 1997 года в результате постоянных стычек и взаимных обвинений доверие инвесторов к России оказалось подорванным, и на фондовом рынке наступил спад. Теперь Березовский снова создавал хаос.

Не совсем ясно, какие именно действия предпринимал он в тот период. Он любил интриги и закулисные махинации, а его публичные высказывания часто отличались неопределенностью. Мое внимание привлекло одно характерное для него уклончивое выражение, но он такими пользовался регулярно. Олигархи, утверждал он, должны были гарантировать “преемственность власти”. Березовский подразумевал претензию олигархов на решающий голос в определении следующего президента России, хотя и не осмелился сказать об этом прямо. Избиратели? Они сделают так, как им скажут, а скажут им по телевизионным каналам олигархов. Что еще более важно, магнаты хотели прихода к власти такого лидера, который шел бы тем же путем реформ, что и Ельцин, но с учетом их требований; такого, кому они могли бы доверять и кем могли бы управлять. Им нужен был лидер, готовый играть по правилам олигархического капитализма.

Ухудшающееся состояние здоровья Ельцина делало выбор преемника все более неотложным делом. В начале 1998 года он часто появлялся с растерянным или отсутствующим видом. До меня постоянно доходили слухи, что у него время от времени случались приступы потери пространственной ориентации или памяти. Олигархи начали всерьез беспокоиться о том, как долго он сможет оставаться на посту президента. Они знали, что в случае если Ельцин покинет свой пост по состоянию здоровья, исполняющим обязанности президента России в соответствии с российским законодательством автоматически станет премьер-министр, который затем, по всей вероятности, и займет эту должность на постоянной основе.

Таким образом, выбор следующего премьер-министра с большой степенью вероятности равнялся выбору следующего президента России. “Я понимал, что премьер-министр станет следующим президентом, — сказал мне позже Березовский. — Я хорошо понимал это. Именно поэтому я говорил: мы должны в первую очередь учитывать то, что он — следующий президент России”{503}.

Березовский считал необходимым заменить тогдашнего премьер-министра Виктора Черномырдина, который устал и плыл по течению. “Черномырдин израсходовал свой потенциал, — сказал мне Березовский. — Он был премьер-министром в течение пяти лет, в самое трудное время. Ельцин часто был не в форме, и Черномырдин нес огромный груз. Он всем давал обещания — и правым, и левым, и за пять лет дал так много обещаний, что они сковали его словно цепи. Я видел, что ему трудно двигаться вперед”. Гусинский, участвовавший в этой беседе, сказал мне, что целиком разделяет это мнение{504}.

То, что Черномырдин плывет по течению, было в то время очевидно для многих. Но Березовским тогда, возможно, двигали и другие мотивы. Он хотел поставить на эту должность своего человека. Березовский всегда стремился установить планку как можно выше, и мысль о том, что он мог бы выдвинуть кандидата на пост президента России, не казалась ему чем-то недостижимым. Многие политики тогда предполагали, что фаворит Березовского — Иван Рыбкин, бывший спикер Думы, возглавлявший Совет безопасности в то время, когда Березовский занимал должность его заместителя. Рыбкин был скромным, непритязательным человеком, напрочь лишенным харизмы, и Березовский мог доверять ему полностью. Кроме того, Рыбкиным можно было манипулировать. Однако когда спустя несколько лет я говорил об этом с Березовским, он настаивал на том, что видел на этом посту человека, которым “никто бы не смог манипулировать”. Он сказал, что ему хотелось, чтобы этот человек не зависел от олигархов или, по крайней мере, от каждого из них по отдельности. “У меня тогда не было своего кандидата”, — утверждал он. Но Гусинский считал, что на самом деле Березовский поддерживал Рыбкина.