Дэвид Хоффман - Олигархи. Богатство и власть в новой России

• Название: Олигархи. Богатство и власть в новой России
• Автор: Дэвид Хоффман
• Издательство: КоЛибри
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98720-034-6

Дэвид Хоффман — один из наиболее авторитетных сегодня в США журналистов, пишущих о мировой политике. Шесть лет — с 1995 по 2001 год — он жил и работал в России на посту главы Московского бюро влиятельнейшей американской газеты “Вашингтон пост”, став свидетелем и хроникером драматических событий, настоящего исторического перелома в российской общественной жизни, политике и экономике. Книга о тех, кого позже назовут “олигархами”, стала итогом этой командировки и получила колоссальный резонанс в США и Европе.

Главные герои книги Хоффмана — люди, чьи имена знакомы в России каждому: Ходорковский, Лужков, Чубайс, Березовский, Гусинский, Смоленский. Эти шестеро были среди тех, кто заставил Россию совершить грандиозный переход от рухнувшего социализма к олигархическому капитализму, неизбежному этапу на пути страны к либеральной рыночной системе. В основе увлекательного повествования лежат многие сотни интервью, взятые Хоффманом на протяжении нескольких лет у российских политиков, бизнесменов, журналистов, социологов, поразительно откровенные свидетельства участников и очевидцев драматических событий, впервые публикуемые архивные документы, исследования российских и американских политологов.

---

Влияние легких денег сказывалось на протяжении всех 1990-х годов. В начале 1997 года Сергей Егоров, председатель “Ассоциации российских банков”, указал на допущенные нарушения. Он сообщил, что из 21 миллиарда долларов, выданных в виде банковских кредитов в 1996 году, лишь 1,2 процента представляли собой долгосрочные ссуды предприятиям, 90 процентов предназначались для краткосрочных сделок по долгам правительства, а остальное шло на экспортно-импортные операции. Другими словами, коммерческие банки почти не давали ссуд в реальную экономику. Они мало чем отличались от казино, процветавших за счет легких денег{239}. В одном из исследований говорилось, что с 1994 по 1996 год половину доходов банков составляли легкие деньги. Почти никто не получал больших ссуд, и самый долгий срок, на который предоставлялись ссуды, равнялся одному году{240}.

Смоленский, Ходорковский, Гусинский и Березовский нажили свои капиталы в начале 1990-х благодаря системе “уполномоченных” банков. Гусинский при поддержке Лужкова в течение нескольких лет контролировал быстро росшие муниципальные счета. Смоленский обслуживал в числе прочих счета кремлевской администрации. Березовский использовал ту же тактику в отношении денежного потока государственной авиакомпании “Аэрофлот”.

Ходорковский хвалился когда-то, что его банк МЕНАТЕП способен выжить при любом режиме, и бывший вице-президент банка сказал мне почему: структура банка соответствовала структуре правительства. Ходорковский и его ближайшее окружение имели прямые связи с ключевыми министрами, а их заместители — с заместителями министров. Банк процветал благодаря правительственным программам кредитования, начиная с расходов на оборону и кончая закупками продовольствия; Министерство финансов России было одним из его основных клиентов, и предоставление кредитов государству составляло более половины всех операций по кредитованию, осуществленных банком МЕНАТЕП в 1995 году{241}. Один из бывших вице-президентов банка МЕНАТЕП, пожелавший остаться неназванным, попробовал вести инвестиционную деятельность по западному образцу, но впоследствии с отчаянием признал эти попытки тщетными, поскольку банк получил миллионы долларов прибыли только за то, что являлся “уполномоченным” банком. “Не было никакого смысла заниматься инвестиционной деятельностью, — говорил он, — когда можно сходить в баню с приятелем из Министерства финансов и получить от них боо миллионов долларов”.

“Министерство финансов помещало деньги на счет в банке МЕНАТЕП и давало указание направить эти деньги в регионы. Банк МЕНАТЕП брал боо миллионов долларов, не выплачивал никаких денег министерству и задерживал начало платежей в регионы. Когда приходили люди, чтобы получить деньги, они тянули три недели, а потом выдавали не наличные деньги, а долговые обязательства, долговые обязательства банка МЕНАТЕП, вместо наличных денег!”{242} В течение этого периода времени банк МЕНАТЕП делал высокодоходные капиталовложения, получая миллионы долларов легких доходов без каких бы то ни было усилий, если не считать намеренного игнорирования указаний правительства. Никто не был арестован, никто не был наказан.

“Дело в том, что эти шальные деньги были результатом особых отношений с правительством, — рассказывал мне Владимир Виноградов, основатель “Инкомбанка”, один из ведущих коммерческих банкиров 1990-х годов, после крушения его финансовой империи. — Например, деньги поступали от правительства для финансирования каких-то программ. Эти программы не получали финансирования или получали десятую часть того, что было на них выделено. А деньги вкладывались в ваучеры, которые затем обменивались на акции”{243}. Так легкие деньги в два счета превращались в частную собственность.

В начале 1990-х одним из иностранцев, ставших свидетелями эпохи легких денег, был Виктор Хуако, какое-то время работавший в Ситибанке в качестве эксперта по долгам латиноамериканских стран. В Москве он занимался операциями по обмену рублей и долларов. Позже он помогал крупным западным инвесторам ориентироваться в запутанном мире российских банков и инвестиций. Хуако, безукоризненно одетый финансист, видевший много общего между хаосом в России и экономическими потрясениями в Латинской Америке в 1980-е годы, утверждал, что одной из неразгаданных загадок остается то, кто определял победителей и проигравших в эпоху легких денег. Хуако сказал, что за каждой сделкой чувствовалась чья-то “волшебная рука”, что политики и бюрократы помогали своим друзьям выкачивать соки из самого государства. “Волшебная рука” была еще одним признаком самого деструктивного явления первого десятилетия русского капитализма — разлагающего влияния богатства на власть. Семена были посеяны в советские времена, в условиях дефицитной экономики с традиционным блатом и связями. Процесс ускорился в годы легких денег, когда российское государство было настолько слабым, лишенным правил и институтов, что освобожденные им самим силы дикого капитализма валили его с ног. Позже группа финансистов оказалась настолько могущественной, что едва не захватила само государство.

Хуако сказал мне, что “волшебную рук/’ власти часто было не видно. Финансовые пирамиды обворовывали людей с большим шумом, торговцы валютой были на виду, а уполномоченные банки действовали тайно. Победители получали внутреннюю информацию, позволявшую им обогатиться. По словам журналистки Юлии Латыниной, заместитель министра финансов объявил однажды, что облигации государственного банка не будут погашаться. Их стоимость резко упала. Ходорковский скупил их. Через несколько дней заместитель министра объявил, что они все-таки будут погашаться. Их стоимость резко подскочила{244}.

“Я всегда задавался вопросом: откуда берется эта волшебная рука? — говорил Хуако. — Волшебная рука давала деньги, и люди использовали их, чтобы получить в десять раз больше денег, поскольку имели доступ к информации. Волшебная рука, выбравшая их, давала не только деньги, но и информацию. Они знали кое-что и делали ставки соответствующим образом”. Однажды Хуако помог одному из российских правительственных органов получить кредит у западного кредитора. Россия предоставила гарантию по займу, деньги перевели в Москву и поместили в один из российских банков. Через некоторое время правительственный орган, который должен был получить деньги, пожаловался, что так и не получил их. Хуако отыскал эти деньги. “Российский банк присоединил их к своим собственным капиталовложениям”, — сказал он. “Волшебная рука” вновь проявила себя{245}.

Периодически правительство очень веско заявляло о том, что время легких денег кончилось. “Время легких денег проходит”, — сказал после краха МММ Александр Лившиц, советник Ельцина по экономическим вопросам{246}. Он очень сильно ошибался.

Эпоха легких денег, ревущие 1990-е, скрывала темную сторону новой России. Воздух свободы воодушевлял, но многие восприняли ее как возможность для самых бесцеремонных злоупотреблений, как свободу обходить закон, обманывать государство, грабить население и оставаться безнаказанным. Шахтеры, пенсионеры, учителя, медсестры не получали зарплату, потому что “уполномоченные” банкиры, магнаты, которые должны были выплачивать им зарплату от имени государства, использовали эти деньги для быстрого обогащения. Финансисты московской элиты, защищенные собственными частными армиями и ставшие могущественнее членов правительства, оказывали давление на государство, заставляя его отдать им свои богатства и запугивая каждого, кто стоял на их пути.

Борис Ельцин и либеральные реформаторы из его окружения потратили лучшие годы на разрушение символов советской власти и не хотели восстановления большого государства — чудовища, воспоминания о котором были еще живы в их памяти. Либеральные реформаторы предпочли сначала обеспечить максимум свобод, а правила установить потом, и это решение имело далеко идущие последствия в первые годы российского капитализма. Образовавшийся вакуум поспешили заполнить несущие хаос силы зла: мошенники и шарлатаны, хулиганы и преступные группировки, коррумпированные политики, предприниматели, контролировавшие природные ресурсы, лидеры мафиозных структур, честолюбивые магнаты и бывшие руководители КГБ. К сожалению, из-за слабости нового российского государства, которое едва могло обеспечить выплату нищенского жалованья милиции и чиновникам, деньги покупали власть. Самая сущность государства, полномочия устанавливать правила игры были приватизированы новым капитализмом. Последовательность была очевидна: сначала волна денег, вызванная возможностью получения сверхприбыли от продажи нефти и компьютеров. За легкими деньгами следовала приватизация гигантских заводов и богатейших природных ресурсов. Деньги и собственность неизменно вызывали конкуренцию и конфликты. Для урегулирования конфликтов необходимо было решать спорные вопросы, но поскольку правила все еще не были установлены — законы не соблюдались, а работа судов не отличалась эффективностью, — новые владельцы денег и собственности создавали собственные правила за пределами закона, прибегая к подкупу и коррупции, насилию и принуждению, тому, что можно было легко приобрести за деньги. Круг замкнулся: все решали деньги.