Василий Емельянов - С чего начиналось

• Название: С чего начиналось
• Автор: Василий Емельянов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Читатели хорошо знают автобиографические книги одного из организаторов советской промышленности, Героя Социалистического Труда В. С. Емельянова «О времени, о товарищах, о себе», «Накануне войны». В первой части новой книги автор, бывший в годы войны уполномоченным ГКО, рассказывает о самоотверженном труде советских людей, сумевших в короткий срок наладить производство танков на заводах Урала. Вторая часть знакомит читателя с созданием советской атомной промышленности.

Интересно описаны встречи автора с выдающимися советскими учеными, организаторами производства, рабочими, мастерами, инженерами.

---

Он поднялся со стула и стал шагать по комнате. «Волнуется, — подумал я. — Вот точно так же и Курчатов, когда затрагивает в разговоре какую-то очень крупную, волнующую проблему».

Королев вдруг остановился у окна, стал смотреть вдаль. Потом резко повернулся, подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, спросил:

— Можно нам рассчитывать на ядерное топливо или следует остановиться на химическом?

Я замялся. Такого рода вопросы мы не обсуждали с лицами, не принадлежащими к клану атомщиков. Но дело не только в этом: о Королеве я уже слышал от Курчатова. Но не знал, что у нас в стране параллельно решаются две крупнейшие проблемы века, В каждой из них много неизвестного. Можем ли мы на нынешнем этапе развития работ помогать друг другу? А может, наоборот, этим мы станем лишь мешать друг другу? Нельзя накладывать одну трудность на другую. Тем более что это совершенно разные области. У нас очень много пробелов, белых пятен. «Одни сплошные минусы», — как-то сказал Курчатов.

«Как на Крайнем Севере, мы двигаемся по целине. Край непуганых птиц. Даже сполохи северного сияния не освещают всего, что встречает человека в Заполярье, — любил говорить Завенягин, когда после затянувшихся полночных заседаний мы возвращались домой. — Во всем нужно детально разобраться».

Одни минусы. Хотя в математике минус на минус дает плюс. Но это в математике! А как будет у нас?..

Королев сидел и ждал ответа, не спуская с меня глаз.

— Нельзя… — начал было я.

— Что — нельзя? — резко перебил меня Королев. — В нашем лексиконе этого слова нет. Да и у вас, видимо, оно не в обиходе. Что — нельзя?

— …нельзя накладывать одну трудность на другую.

— Это в принципе правильно. Вот поэтому-то я и хотел с вами посоветоваться. Мы с вами не только ученые, но также и инженеры. Ведь то, что ныне будет заложено в работе, определит основные направления исследований на ряд лет. Путь, быть может, хотя и правильный, но не самый оптимальный. Мы должны опешить. И мы, и вы. Поэтому меня и волнует вопрос, каким путем идти: развивать работы по химическому топливу или делать ставку на ядерную энергию?

— Мы еще не находимся на такой стадии, чтобы можно было говорить о возможности передачи ядерных материалов для каких-то других целей, — заметил я. — Да, по чести говоря, еще и не ведаем, что это будут за ядерные материалы, когда дело дойдет до их промышленного производства. Вы же хорошо знаете, что лабораторный образец обычно отличается от промышленного. Надо бы многое проверить на полупромышленных, пилотных установках. Но нет времени. Их надо проектировать, строить. Когда однажды я заикнулся об этом, Завенягин мне сказал: «Сам знаю, что так было бы надежнее, но для нас это неприемлемо…» — «Что же, значит, от пробирки сразу следует переходить к промышленному агрегату?» — спросил я тогда Завенягина. «Да, видимо, так, — подтвердил он. — Но результат, полученный в пробирке, должен полностью отвечать всем требованиям промышленного производства. Вот это мы и должны обеспечить. От обычной схемы создания новых производств наша отличается тем, что в ней отсутствует элемент времени. Времени у нас нет», — повторил он несколько раз. Вот так-то… Как быстро мы успеем создать промышленное производство ядерных материалов, этого я вам, Сергей Павлович, сказать не могу, да и вряд ли кто сможет… И, кроме того, насколько я представляю, вам не просто ядерные материалы нужны, а ядерный двигатель. Не так ли? Королев молчал.

— Я думал, что у вас эти задачи уже разрешены, — наконец произнес он. — Такое впечатление у меня создалось при разговоре с физиками. Теперь я вижу, что ошибался.

— Вы же знаете, что любому ученому, не связанному с производством, всегда кажется, что разработанный им процесс или созданная модель машины или прибора легко и быстро могут быть освоены на заводе, — сказал я. — Он забывает, что до создания этого процесса или модели он вынашивал самую идею не один год, производил расчеты, ставил опыты. И в этих его вычислениях и опытах участвовали помощники высокой квалификации. А для любого завода это будет совершенно новым делом, в особенности при решении задач, которыми занимаемся и мы, и вы. Ни у кого нет никакого опыта в большинстве процессов, которые необходимо создавать. Даже сами идеи, заложенные как в процессы, так и во всю технику, необходимую для этого, новы не только для нас, но и для всех стран мира. Чтобы решить эти задачи, американцы собрали ученых со всего света, а мы решаем их одни.

— Все это понятно, но скидки нам на это никто не дает. Вот это для меня ясно, — сказал Королев. — И вместе с тем я всегда боюсь просчетов, когда из институтских лабораторий мы переходим к заводскому производству. Наибольшее количество просчетов у нас всегда на этом этапе. Поэтому в авиационной промышленности при главных конструкторах мы создали опытные заводы. Конструктор должен вмешиваться в каждую мелочь и помнить: в нашей области мелочей нет. Все важно. Необходимо неукоснительно, скрупулезно все проверять и быть придирчивым. Да, если хотите, именно придирчивым: только строгое соблюдение всего, что создано конструктором и выстрадано им, может обеспечить успех. У вас, видимо, действуют те же самые законы. Я не терплю таких рассуждений: «У меня получается, значит, и у них пойдет». Пойдет-то пойдет, но когда, какие барьеры нужно будет преодолеть? Вот в чем вопрос! Поэтому я и хотел встретиться и поговорить: нам понять друг друга легче, мы с вами инженеры… Так что, вы советуете не связываться с вами и оставить пока в покое ядерное топливо как резерв на будущее? Так, что ли?

— Боюсь, что так, — подтвердил я.

— Но все-таки я хотел бы установить с вами контакт, может быть, на каком-то этапе нам потребуется то, над чем вы трудитесь. Не возражаете?

— Конечно, нет, наоборот, рад буду.

Лицо Королева осветила широкая мягкая улыбка, оно изменилось сразу, стало каким-то добродушным и располагающим. Мы расстались.

Я долго находился под гипнозом этой первой встречи, хотя и разговор-то как будто был обыденным (такие мне приходилось лести очень часто), и все же было в нем еще что-то трудно передаваемое. Чувствовалось, что Королев знает, чего хочет, будет этого добиваться и добьется. Ибо понимает, где лежат основные трудности, реально их оценивает и упорно ищет возможности их преодоления. Этот человек — реалист, знающий конкретные условия, в которых приходится действовать, и понимающий психологию людей, их слабые и сильные стороны. Такие люди редко ошибаются. Но к этому их привел длительный и нелегкий опыт.

Позже Королев стал мне звонить, спрашивать мнение об отдельных специалистах, привлекаемых к работам, а также интересоваться состоянием разработки отдельных приборов и материалов. Мы быстро перешли на «ты», подружились.

— А кто у вас главный Архимед в области защиты от радиоактивного излучения?

Я назвал. И спросил его:

— А почему это тебя так стали интересовать средства защиты от радиации? Мне думается, то, что мы используем при строительстве атомных реакторов, для ваших кораблей не годится. Защита будет иметь слишком большой вес.

— Да мне эти сведения нужны не для защиты кораблей, а для защиты будущих обитателей Луны, а может быть, Марса. Все-таки там мы высаживаться будем, и необходимо подумать о безопасности космонавтов. По всей видимости, надо будет заготовить специальные детали убежища. Отправить их на место высадки, а там собрать. Меня и интересуют методы расчета защиты, а также перечень возможных к использованию для этих целей материалов.

— Ты, видимо, скоро собираешься в космос с высадкой, если уже готовишься к строительству убежища? — спросил я.

— Вопрос о высадке еще не созрел, но готовиться надо… Остается уйма нерешенных проблем. В частности, не знаю, какую удельную нагрузку следует принять для лунного грунта. До сего времени никак не могу получить от наших «лунатиков» самых необходимых сведений. Что там за почва? Плотный, твердый грунт или же он состоит из пыли и напоминает пепел сигары? Ну, как рассчитывать и проектировать конструкцию тех деталей аппарата, которыми он опустится на лунную поверхность? Если принять слишком высокую плотность грунта, а там окажется пепел — корабль утонет в нем, и все, кто будет находиться в корабле, неминуемо погибнут.

— А ты исходи из самого худшего, — сказал я.

— Конечно, но надо знать и это худшее. Это первое. И второе — такое допущение сильно усложнит конструкцию. Все значительно усложнится, — задумчиво произнес Королев. — Вот и приходится при двух возможных вариантах искать третий — реальный и вместе с тем оптимальный. И у вас, вероятно, немало нерешенных задач — разница лишь в том, что вы решаете их на земле и для земных условий, а мы тоже на земле, но для неизвестной пока среды. Что же делать — надо искать эти решения.