Сергей Степанов - Царская невеста. Любовь первого Романова

• Название: Царская невеста. Любовь первого Романова
• Автор: Сергей Степанов
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61399-1

Она полюбила Михаила Романова еще до его призвания на царство. Она голодала вместе с ним в разграбленной ляхами Москве, чудом пережив Смутное время. Она навсегда завоевала его сердце и стала главной женщиной в его жизни. И в 1613 году, когда Земский собор избрал Михаила Федоровича на престол, молодой государь не забыл свою суженую – Марию Хлопову официально объявили царицей, взяв «наверх», в покои «Светлого чердака» – женской половины государевых хором. Но правду говорят, что «жениться по любви не может ни один король». И даже русский самодержец порой не властен защитить любимую от дворцовых интриг и боярских козней, от опалы, разлуки и сибирской ссылки…

Читайте новый роман о несчастной любви первого царя из династии Романовых! Сочувствуйте трагедии русских Ромео и Джульетты! Убедитесь, что в нашей истории хватает сюжетов, достойных пера Шекспира!

---

Марина Мнишек продолжала делать вид, будто первый и второй Лжедмитрий являлись одним и тем же человеком. Между тем все знали, что после гибели первого Самозванца поляки нашли в темнице какого-то плута и поставили его перед выбором: или он согласится признать себя царем, или его казнят смертью. Никто не ведал его настоящего имени. Про первого Самозванца говорили, что он был Гришкой Отрепьевым и имел родню Отрепьевых, с которой отказывался встречаться из боязни разоблачения. У второго Самозванца не было ни родных, ни близких. Некоторые называли его писарем Богданкой, однако и это могло быть выдумкой. Рассказывали, будто он был скрытый жидовин и тайно читал Талмуд. Во всяком случае ни поляки, ни казаки не верили в его царственное происхождение, обращались с ним пренебрежительно и называли не царем, а «цариком».

Василий Шуйский допустил непростительную ошибку, отпустив плененную Марину Мнишек под клятвенное обещание никогда не возвращаться на Русь. Самозванец, разбивший лагерь в Тушино, перехватил по дороге свою «супругу». Сандомирский воевода и его дочь затеяли отчаянный торг со вторым Лжедмитрием. Наконец была заключена взаимовыгодная сделка. Тушинский вор обещал Марине вернуть все, что даровал ей первый Самозванец, а взамен Марина провозглашала вора своим законным супругом. Под пушечный салют Марина Мнишек вступила в Тушинский лагерь и обняла своего чудесно спасшегося мужа. Первый и второй Лжедмитрий не были схожи ни лицом, ни ростом, ни голосом. Марина Мнишек старалась не глядеть на мужа и притворялась, будто не замечает различия во внешности.

Тушинскому вору не удалось взять столицу. Со временем у него начались нелады с поляками, составлявшими значительную часть Тушинского лагеря. Испугавшись, что поляки его выдадут, он переоделся в простую одежду, сел в навозную телегу и бежал в Калугу. Как ни странно, Марина Мнишек была на стороне своего ложного супруга, порицая соотечественников.

– Король Сигизмунд вел себя коварно, желая заполучить московский престол. Он видит соперника даже в своем сыне королевиче Владиславе. Мне же король предложил постыдную сделку, обещая вознаградить богатыми имениями в Польше, если я оставлю мужа и откажусь от императорского титула. Я ответила королю остроумным посланием, в котором соглашалась уступить ему Краков, если он отдаст мне Варшаву. Увы, почти все мои соотечественники, прельщенные королевскими посулами, замыслили предаться Сигизмунду. Тогда, переодевшись в мужское платье, я тайно ускакала к своему любезному супругу в Калугу, оставив предателям-шляхтичам письмо, что мне не пристало держаться за скипетр дрожащими руками. В Калуге мы с моим дорогим супругом имели полную власть и почет сообразно нашим титулам. К великому несчастью, безбожные татары, пользуясь добродушием мужа, коварно убили его.

Бабушка Федора рассказывала внучке о гибели второго Самозванца. Не столь подробно, как о смерти первого Лжедмитрия, но все же немало. Слушая ее рассказы, Марья изумлялась, как переменился нрав вора. Ведь говорили, что его насильно провозгласили Дмитрием. Однако, прикоснувшись к самодержавной власти, он вошел во вкус. Особенно заметным это стало в Калуге, где второй Самозванец жил без опеки польских панов. Собрав вокруг себя казаков, татар и всякий сброд, ищущий добычи, он казнил направо и налево. Удивительно, но беспричинная жестокость привлекала под его стяги все больше и больше сторонников. «Подлинный царевич! Грозный, как его батюшка Иван Васильевич!» – восторгались калужане.

Однажды второй Лжедмитрий заподозрил в измене служилого касимовского царя Ураз-Мухамеда и на всякий случай приказал утопить его в Оке. Самозванец поступил опрометчиво, потому что его ближайшая охрана состояла из татар под началом мурзы Петра Урусова. Татары были разъярены бессудной расправой над их соплеменником, но Самозванец потерял всякую осторожность. Он поехал на охоту в сопровождении любимого шута Петра Кошелева, немногих приближенных и двух десятков татар, затаивших в своих сердцах жажду мести. Лжедмитрий был в хорошем расположении духа, приказал нагрузить сани разного рода медами и вином, угощал в поле своих ближних людей. Подле его саней пускали зайцев, травили их, напивались, не подозревая, что телохранители Самозванца задумали охоту на него самого.

В разгар веселья Иван Урусов, младший брат мурзы, внезапно подскакал к саням и на ходу разрядил пищаль в Лжедмитрия. Затем сам мурза Петр Урусов отсек Самозванцу голову, приговаривая: «Я проучу тебя, как топить татарских царей». Татары иссекли труп саблями и сорвали с него царские одежды. Шут Кошелев и приближенные Лжедмитрия в ужасе ударили по лошадям и без оглядки поскакали в Калугу с вестью о неожиданном завершении охоты.

Ударили в колокола. Калужане бросились за город и в поле за речкой Яченкой у дорожного креста обнаружили сани с изрубленным нагим телом. Когда обезглавленного Самозванца привезли в Калугу, из его хором выбежала простоволосая и брюхатая Марина Мнишек. Она в отчаянии рвала на себе волосы, обнажила грудь и просила убить ее вместе с супругом. Даже сейчас узница рассказывала о смерти второго Лжедмитрия с содроганием. Вот так бывает! Заключила постыдную сделку с неведомым человеком, выдававшим себя за ее супруга. Выговорила непременным условием, что не допустит его на свое ложе, пока он не завоюет Москву. При первой встрече в Тушинском лагере смотрела на вора с плохо скрытым отвращением. Но вот полюбила же! Или просто была в отчаянии, что с гибелью второго Самозванца окончательно рушатся ее честолюбивые планы?

– Безмерным было мое горе, – сокрушалась узница. – Но Матка Бозка дала мне великое утешение. Через несколько дней я родила сына – царевича Ивана, единственного законного наследника московского престола.

С этими словами Мнишек гордо показала перстом в угол, где, зарывшись в сено, спал ее сын. Родив ребенка, Марина крестила его по православному закону и отдала под опеку казаков, которыми предводительствовал атаман Иван Заруцкий. Узница много и горячо рассказывала о Лжедмитрии и ни словом не обмолвилась о казачьем атамане. Между тем Заруцкий стал главной и единственной опорой, а сына полячки воспитывал как родного. Быть может, атаман рассчитывал сам править Московским государством от имени ребенка. А может, полюбил гордую полячку без оглядки и расчета.

Вместе с ней он бежал в Астрахань и провозгласил, что весь христианский мир признал царем Ивана Дмитриевича и его мать царицу Марину. Из Астрахани были разосланы прелестные письма волжским и донским казакам. Часть волжских казаков, живших станицами по притокам, увлеклись прелестью и собирались весной идти в поход. «Нам все равно, куда ни идти, лишь бы зипуны наживать». Но то были люди молодые, голь отчаянная. Домовитые казаки засомневались в успехе предприятия и остались верными Михаилу Федоровичу.

Против Заруцкого была послана рать во главе с боярином князем Иваном Одоевским. Заслышав о подходе царских войск, астраханцы отпали от воровства. Атаман бежал на двух стругах и некоторое время скрывался с Маринкой и горсткой казаков в камышах. Про это прознали рыбаки и дали знать Одоевскому. Стрельцы окружили бунтовщиков. Видя, что деваться некуда, казаки связали Заруцкого и Маринку с сыном и выдали их стрельцам, а сами объявили, что целуют крест царю Михаилу Федоровичу.

Пленников отправили в Москву. Заруцкого охраняли двести стрельцов, Маринку с сыном – пятьсот. Был дан наказ везти их скованными и станом останавливаться осторожливо, а если на них придут воровские люди, то Марину с воренком и Ивашку Заруцкого побить до смерти. Но все же их довезли живыми. Атамана третий день страшно пытали, Марину Мнишек с сыном держали в темнице.

Загремели засовы двери. Мнишек вздрогнула и прошептала потухшим голосом:

– Пришли за мной!

В темницу вошли сторожа, готовые силой вытащить узницу, если она от страха забьется в угол. Но Мнишек, презрительно отстранив протянутые к ней руки, вышла сама. Только на пороге чуть замешкалась и бросила тоскливый взгляд в угол, где спал ее ребенок. Когда Мнишек покинула подземелье, в дверном проеме на мгновение появился дьяк, молча кивнул на кучу соломы и приложил ладонь к уху, как бы призывая слушать внимательно и все запоминать. Дверь захлопнулась, загремели засовы и наступила тишина.

Марья подошла к стене и увидела разметавшегося во сне воренка. Ей сразу стало понятным, почему смутился дядя, когда дьяк зачитывал боярский указ. Подыскателю Московского государства было годика четыре от роду. Его называли воренком – сыном Тушинского вора и ворухи Мнишек. Но никто в точности не знал, чьим сыном он был. Родился ли он от брака по расчету, устроенного со вторым Лжедмитрием, или был плодом преступной страсти, которой Марина предавалась с многочисленными любовниками. Так или иначе, мальчик одним своим рождением грозил царствованию Михаила Федоровича. Так объяснял дядя. Но сейчас Марья Хлопова видела перед собой только беззащитного ребенка.