Сергей Степанов - Психология день за днем. События и уроки

• Название: Психология день за днем. События и уроки
• Автор: Сергей Степанов
• Жанр: История
• Год: 2012

В одном учебном пособии по психологии, весьма интересном и содержательном, автор, профессор Тульского университета, посетовала: поскольку пособие составлено на основе официально утвержденной программы курса психологии для вузов, в нем, помимо таких ярких тем, как развитие личности или, скажем, психологическое консультирование, волей-неволей пришлось отразить и такие разделы, которые вызывают у студентов мало интереса, – в частности, историю психологии. Тем самым истории психологии был поставлен удручающий «диагноз»: современными студентами, которые получают психологическое образование, этот предмет расценивается как неинтересный, скучный, обременительный, практически бесполезный.

Данная книга написана для того, чтобы опровергнуть это необоснованное предубеждение.

К такой смелости автора побуждает глубокая и искренняя заинтересованность в истории психологии, которую за несколько последних лет проявили сотни студентов столичных и провинциальных вузов, где был многократно прочитан курс лекций «живой истории психологии».

---

5 февраля 1975 г. Совет по образованию штата Калифорния принял решение, которым вводился официальный запрет на использование тестов интеллекта в целях направления учащихся в учреждения для умственно отсталых. Этому события предшествовали два громких судебных процесса, на которых практика тестирования была признана дискриминационной. Родители школьников, выступавшие истцами, стремились доказать, что их дети были признаны неполноценными на основании некорректной диагностической процедуры. Приглашенные эксперты аргументировали эту позицию, указав, что использованных тестов совершенно недостаточно для постановки столь категоричного диагноза, который фактически ломает человеческую судьбу. Особый накал процессам придавал тот факт, что на одном из них истцами выступали чернокожие, на другом – пуэрториканцы. Снова, уже в который раз, прозвучал тезис о том, что рабочий психодиагностический инструмент, каким фактически является тест интеллекта, в руках недостаточно квалифицированного, а тем более предвзятого специалиста может послужить орудием расовой дискриминации. Оба раза суд признал иск обоснованным, что побудило калифорнийских психологов серьезно пересмотреть свои позиции. Результатом и явилось официальное постановление, значительно ограничившее пределы использования тестов в школьной практике.

Наше нынешнее положение характерно тем, что из жестких рамок тоталитаризма мы уже выросли, а до уровня правового государства, честно говоря, еще не доросли. Сегодня никакой ЦК и никакой суд нам не укажут на наши промахи. Тем более следует позаботиться о том, чтобы не давать для этого повода!

Первый отступник среди фрейдистов

8 февраля – мрачная дата в истории психоанализа. Впрочем, на эту дату можно взглянуть и с другой стороны – как на “день рождения” новой психологической школы. Именно в этот день, в 1911 году, на заседании Венского психоаналитического общества были подвергнуты уничтожающей критике взгляды президента этого общества Альфреда Адлера. В результате в дотоле монолитном здании психоанализа наметилась первая глубокая трещина. Уязвленный Адлер сложил с себя обязанности президента и покинул стан психоаналитиков, уведя с собою несколько верных последователей. В письме Юнгу Фрейд с удовлетворением отметил, что избавился от “банды Адлера”. Тут фактически сработал один из механизмов защиты: на самом деле утрата была весьма болезненной. Адлером Фрейд очень дорожил и долгое время старался сгладить возникавшие между ними противоречия. Однако в конце концов эти противоречия обострились настолько, что ради чистоты учения пришлось пойти на разрыв. Это было первое серьезное потрясение в стане фрейдистов, с которого началась череда конфликтов и междуусобиц, фактически и составляющая основную канву истории психоанализа.

По сути дела, правоверным фрейдистом Адлер никогда и не был, навязчивая фиксация Фрейда на сексуальных проблемах всегда ему претила. Как любой здравомыслящий человек, Адлер был готов признать правоту Фрейда в объяснении некоторых форм неврозов, но с возведением фрейдистской теории в ранг универсальной доктрины он не соглашался. Собственные изыскания и личный опыт подсказывали Адлеру, что кроме половых отправлений человека еще кое-что заботит. Правда, далеко не всегда человек отдает себе отчет в глубинных мотивах своего поведения. Фрейд был первым, кто решился заявить об этом во всеуслышание, и в этом Адлер поспешил с ним солидаризироваться. В ту пору, когда ни у кого из коллег не находилось в адрес Фрейда доброго слова, Адлер выступил с газетной статьей, в которой весьма положительно оценил некоторые идеи основателя психоанализа. Фрейд был польщен и тронут. Он пригласил Адлера присоединиться к участникам психоаналитических сред, а когда это движение официально оформилось, рекомендовал Адлера на должность президента психоаналитического общества. Однако на заседаниях общества Адлер постоянно призывал не замыкаться на гениталиях, а взглянуть на душевный мир человека шире. Еще в 1907 г. в своей работе “О неполноценности органов” он сформулировал основы собственного учения о бессознательной мотивации и ее роли в становлении личности. Инакомыслие Адлера все более раздражало Фрейда, надежд на перспективное сотрудничество оставалось все меньше. 8 февраля 1911 года их не осталось вовсе.

Для истории психологии этот день, пожалуй, светлый. Подумаешь, не стало одним догматиком больше! Зато окончательно утвердилась новая концепция, не менее интересная, чем фрейдовская. Адлер не “вырос из Фрейда”, просто на некоторое время оказался к нему приближен. И то, что он не погряз в либидозном болоте – скорее его заслуга.

Издержки перевоспитания

Герой одного научно-фантастического романа горько сетовал: «Почему из любого изобретения ученых рано или поздно получается оружие?» Если в этих словах и содержится преувеличение, то небольшое. Причем касается это суждение не только физиков, химиков или биологов, но и психологов, чьи разработки иной раз оборачиваются если не оружием, то орудием пытки. Это и произошло с бихевиористским принципом подкрепления, который нашел свое воплощение в практике «модификации поведения». На протяжении ряда лет разработки бихевиористов активно использовались в пенитенциарной системе США, вызвав в итоге дискуссию, далеко выходящую за рамки научной проблематики. Кончилось тем, что 14 февраля 1974 года было принято официальное решение о запрете использования этих методов в исправительных заведениях. А за бихевиористами в глазах многих закрепилась репутация не просто мучителей собак, но чуть ли не заплечных дел мастеров. И, надо сказать, основания для этого имелись.

«Ничто не вызывает такого ужаса у заключенных, как так называемая программа модификации поведения, и это неудивительно, – писал обозреватель «Нью-Йорк Таймс» Том Уикер. – Модификация поведения – очень широкий термин, который может означать все что угодно – от нейрохирургии до психической обусловленности, описанной в книге «Механический апельсин». Он обычно включает экспериментирование с лекарственными препаратами, и почти во всех случаях его цель заключается в том, чтобы получить послушных заключенных, а не исправившихся честных граждан».

Сильнодействующие лекарственные препараты, вызывающие отвращение, систематически применялись тюремными психологами и властями в программах модификации поведения по принципу связи плохого, «неприемлемого» поведения с болью и рвотой. В программах модификации поведения в тюрьмах штата Айова заключенным, нарушавшим тюремные правила, без их согласия вводили препарат апоморфин. Спустя 15 минут у них начиналась неукротимая рвота, которая продолжалась до часу. Одновременно возникали временные сердечно-сосудистые нарушения, в том числе изменения кровяного давления и нарушения сердечной деятельности.

Рассмотрев ходатайство, с которым обратились заключенные, апелляционный суд США квалифицировал такое «перевоспитание» как разновидность пытки, противоречащую восьмой поправке к американской конституции.

В тюрьме г. Спрингфилд в штате Миссури по отношению к недисциплинированным заключенным применялась сенсорная депривация: их помещали в одиночную камеру круглой формы, где несчастный постепенно терял ориентацию во времени и пространстве. В таких условиях нарушителя могли содержать несколько месяцев или даже лет, что приводило к серьезным психическим расстройствам (этот «побочный эффект» организаторов программы не смущал). Если же заключенный вел себя согласно определенным правилам, то его постепенно переводили на более высокий уровень психологического комфорта. Спасибо, что хоть током не били, как подопытную собаку. Впрочем, и такое было, но не в Миссури, а в Коннектикуте. Там модификация поведения осуществлялась в стопроцентном соответствии с программой бихевиористских экспериментов: заключенных подвергали ударам тока, когда они просматривали слайды, демонстрирующие образцы асоциального поведения.

В Вейкавилле, штат Калифорния, непослушному заключенному вводили препарат анектин, вызывавший у него остановку дыхания на две минуты, в течение которых психотерапевт беседовал с ним о его преступлениях.

Союз заключенных Мэрионской федеральной тюрьмы сумел обнародовать доклад, в котором следующим образом описаны приемы «воспитательной психотерапии»: «Во время таких сеансов постепенно увеличивается степень психологического воздействия. На заключенного кричат, играют на его страхах, высмеивают его слабости и прилагают массу усилий, чтобы заставить его почувствовать себя виновным в реальных или воображаемых поступках… Принимаются всевозможные меры, чтобы усилить его внушаемость, с тем чтобы как можно больше подвести под контроль персонала тюрьмы его эмоциональные реакции и мысли».