Ирина Арбенина - Плохая хорошая девочка

• Название: Плохая хорошая девочка
• Автор: Ирина Арбенина
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00111-5

Злоключения художницы Эллы Фишкис начались с музея природоведения. Она заменяла на посту в одном из залов свою тетушку. Какой-то рыжий посетитель разбил витрину и похитил осколок астероида. Дядя-профессор, работавший там же, не простил Эллу. Она и сама знает, что вела себя как рохля… А тут решилась на такое! Рисуя в трактире посетителей, она узнала вора и решила за ним проследить. Элла забралась в «Газель» с ящиками, которую он грузил, где ее и обнаружил этот тип. А потом она очнулась в… раю. Таким вначале ей показался «затерянный мир», в который она попала. Но постепенно Элла понимает, что это страшная ловушка и из нее никому не выбраться. Ни ей, ни богатому шоумену и его супруге, которые прилетели сюда в поисках экзотического отдыха. Их всех ждала встреча с чем-то ужасным…

---

Что и хорошо, поскольку заказчик в Москве ждет кондиционного «товара». «Товара», который подойдет для человеческих запчастей.

Но, может, тут, в Прекрасной долине, есть и то и другое?

И это «другое» Королевича испугало.

Возможно, и впрямь это нечто появилось откуда-то из зарослей… Сыщик стал пятиться, отступать. Зашел со страху в воду… И привет! Спазм от ледяной воды. Сердце остановилось, Королевич захлебнулся.

Но тогда рано или поздно должен всплыть труп.

— А вы не думаете, профессор, что Королевича кто-то сильно напугал? — произнес вслух — озвучил версию — Ростовский.

— Неизвестное существо? — Горчицкий отложил свой блокнот и внимательно посмотрел на Юру.

— Да!

— Ну не знаю, не знаю… Должны были бы ведь остаться какие-то следы.

— Будем искать! — оптимистично, как Никулин — о халатике с перламутровыми пуговицами в «Бриллиантовой руке», объявил Юра.

«Как бы то ни было, снежный человек, вообще неизвестное чудовище, якобы обитающее в Прекрасной долине, — это очень удобно, — подумал он. — Ведь на чудовище можно многое списать».

Тем более что, как выяснилось, профессор Горчицкий не отрицает такой возможности.

Юре казалось, что он очень искусно подвел профессора к этой мысли и усыпил его бдительность. Возможно, теперь профессор перестанет подозревать Юру и бояться его.

Собственно… задача как бы упростилась сама собой. Сыщика больше нет.

Остается только профессор.

И хорошо, что Горчицкий сам посоветовал Юре не расставаться с ружьем.

Поэтому при первом же удобном случае… Что тут хитрить, мудрствовать и что-то изобретать! Один меткий выстрел. И еще один — контрольный. Ведь свидетелей все равно нет… И представители закона тоже отсутствуют на этой территории. Как и сам закон. Дикая местность, дикие правила.

Есть одно только «но». Юра никогда прежде не убивал. И на самом деле, он не уверен, что сможет это сделать.

Эта неуместная тонкокожесть и чувствительность вдруг обнаружились, когда Юра пошел в прошлый раз с ружьем навстречу Королевичу — с четким намерением того убить. Но…

Вот ведь оно как получается… Собирается человек разбогатеть любым способом, готов на все. Да не так это просто, оказывается. Одно дело думать, что ты готов на все, а совсем другое — сделать это все.

А вдруг он, Юра, не сможет «убрать» старика?

Надо же, какое нелепое обнаружилось препятствие… Прямо-таки интеллигентская какая-то нерешительность! А ведь Юра прежде думал, что ее, нерешительность эту, писатели придумали. А в жизни так: решил кого-нибудь кокнуть — и кокнул! Задумал и исполнил. Ан нет… Что ж получается, не всем эта простота — подумал и кокнул! — дана? Наверное, потому и разбогатеть дано не каждому.

Однако вот что следует сделать… Юра взял в руки ружье и задумался.

Нужно стрелять издалека, когда ему не видно будет лица Горчицкого… На расстоянии человек уже воспринимается не как человек, а как нечто. Мишень. Если не в упор, а на расстоянии, то он, наверное, сможет. Правда, в таком случае трудней попасть в цель и больше шансов промахнуться. А если попытка не удастся, то это, конечно, вспугнет профессора. Но… нет, в упор — рука не поднимается!

Нужно дождаться такого момента, когда профессор пойдет, скажем, за водой, а Юра тогда спрячется вон за тем камнем и с расстояния метров в сто… Да, нужно подождать такого момента.

* * *

На следующий день с утра профессор и Юра предприняли попытку отыскать тело Королевича. Если он действительно утонул, тело должно было всплыть…

Утро было хмурым. Над Прекрасной долиной нависли тяжелые, пропитанные влагой тучи.

— Дождь, наверное, скоро будет, — заметил Горчицкий. — Может, не ходить?

— Не сахарные, — возразил Юра. Загадка исчезновения Королевича не давала ему покоя. Если бы они обнаружили труп сыщика — это бы кое-что, возможно, прояснило!

— Промокнем… — вздохнул профессор.

— Промокнем — вернемся и посушимся. Да и не факт, что промокнем. Когда еще польет! Дождь, может, к вечеру только соберется.

— Ну как знаете… Я готов.

Они прошли вниз по течению реки, осматривая берега. Рассчитывая, что, может быть, тело утопленника зацепилось где-нибудь за корягу или его прибило течением к берегу.

Так они дошли до того самого места, где вода уходила вниз, скрываясь в толще горного массива, и становилась подземной рекой. Здесь начинались пещеры…

Некоторое время можно было еще продвигаться вперед под естественными сводами пещеры — и даже идти в полный рост.

— Смотрите! — вдруг прошептал профессор, указывая куда-то наверх.

Юра задрал голову. На скале, нависшей над водой, ясно были видны какие-то изображения.

— Ну-ка посветите фонариком! — попросил Ростовского профессор.

Тот направил луч фонаря на неровную, шероховатую поверхность скалы.

— Юра, я вас поздравляю! Вас, себя и всю науку в моем лице! — торжественно произнес профессор.

— Ну что такое?

— Это самые настоящие наскальные рисунки!

Профессор огляделся по сторонам:

— Обратите внимание на эту площадку! — обронил он.

Юра обратил…

Узкое ущелье, по которому они шли, действительно, выходило на небольшую круглую площадку.

— Вы понимаете, Юрочка?

— И что я должен понимать?

— Эта площадка вполне может служить местом для сборищ… Ритуальных, например… Ведь наскальные рисунки часто носят именно ритуальный характер!

— Сборищ кого?

— Эти изображения… — продолжал профессор, по-видимому, пропустив Юрин вопрос мимо ушей и увлеченно вглядываясь в рисунки на скале. — Возможно, они недавнего происхождения!

— Так, на скалах же эти… только древние люди рисовали, — заметил милиционер.

— Необязательно, что древние…

— То есть?

— Если сознание на примитивном уровне, то такой способ самовыражения вполне… В общем, это все вполне возможно! Я видел, например, в Африке наскальные рисунки животных племени Бхаванга Банга — фламинго, жирафы, буйвол…

— Что за племя такое? Вымершее?

— Да в том-то и дело, что нет. Реально существующее. Когда мы спросили местных охотников, знают ли они, кто это нарисовал, они так и ответили: «Бхаванга Банга!»

— Бхаванга Банга, Мумба-Юмба… — пробормотал милиционер. — А здесь-то кто нарисован? — поинтересовался Юра, тоже вглядываясь в рисунки. — Каракули какие-то… На фламинго не похоже. Правда, я этих фламинго и не видел никогда…

— Ах, ах… — вдруг разахался профессор. — Смотрите, голубчик! Удивительно! Такое ощущение, что это — пусть неуклюже, не слишком искусно, — но это изображены обыкновенные домашние животные!

— Да?

— А вот и люди…

— Какие-то они странные… — заметил Юра, еще пристальней вглядываясь в «каракули» на скале. — Мужики, что ли?

— Да, присутствуют фаллические признаки… Несомненно. Это, кстати, тоже характерно именно для ритуальных изображений.

— А что еще характерно для ритуальных изображений? И вообще… Чем это все нарисовано? — вдруг подозрительно поинтересовался участковый. — Уж не краска ли, извините, производства Ярославского лакокрасочного завода?

— Сейчас посмотрим…

И профессор внимательно, достав лупу из кармана, стал изучать рисунки.

— Поглядим-поглядим… Может, это глина? — пробормотал он.

— Глина?

— Нет, не глина… Скорее всего, это какой-то темный порошок… Природного происхождения.

— Какой еще порошок?

— Ну, например, некоторые дикие племена извлекают такой порошок из грибов-дождевиков, чтобы раскрашивать свои боевые щиты.

— А это что? — Юра вытаращил глаза. — Что это тут, елы-палы, нарисовано?

— Где? — Профессор близоруко прищурился. — Ах, вы про этот рисунок…

— Это что же он такое делает, тип этот?

— Что делает? — Профессор задумчиво наклонил голову набок, разглядывая рисунок на скале. — На мой взгляд, этот тип… точнее сказать, это существо терзает свою жертву. Обедает, так сказать!

— Чего-чего?

— Да, да. Несомненно! — Профессор прищурился, вглядываясь в наскальное изображение. — Сцена весьма недвусмысленна.

— Чего?!

— Я говорю, нет сомнений, Юрочка: здесь изображен акт каннибализма.

— Канниба… Что?

— Людоедства, Юрочка!

— Вот ведь чертовня какая…

Ростовский, поеживаясь, оглядел пещерные своды, окружавшие площадку.

— А как вы думаете, это…

— Вас волнует, отражает ли это примитивное искусство действительность? Или это вымышленная — другая — реальность?

— Вот-вот! Это я бы очень хотел понять.

— Я думаю… Видите ли, для примитивного мышления характерна все-таки детская непосредственность. Что вижу, так сказать, то и рисую, так сказать.

— Вот оно что…