Пьер Губер - Мазарини

• Название: Мазарини
• Автор: Пьер Губер
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-232-01256-8

Пьер Губер, известный историк, почетный профессор Университета Пантеон-Сорбонна, автор целого ряда нашумевших книг, свою новую работу посвящает кардиналу Мазарини, оставившему заметный след в истории Франции. Написав портрет честолюбца, чья жизнь окружена бесчисленными мифами, Пьер Губер постарался воссоздать картину той эпохи, очистив ее от всего наносного и предвзятого и не забыв о «неприметном» герое — народе.

---

Эта надгробная речь была опубликована на французском и итальянском языках в 1661 году, в типографии Папской палаты. Хорошо сбалансированное красноречие, покоящееся на ловко выбранных контрастах личности кардинала, и даже выспренность помогает точно понять характер Мазарини: ни одно слово не грешило против истины. Близкий к дому человек — не слуга, а человек, близкий к Дому, к Семье. Он итальянец (римлянин) и француз одновременно: грамоты о подданстве, полученные Мазарини в 1639 году, не были документом о натурализации, то есть о принятии гражданства, подданства (такое понятие в те времена попросту отсутствовало), а просто давали право владеть, покупать, продавать, нанимать и завещать в другой стране.

* * *

В совершенно ином стиле и с иными намерениями писалась длинная секретная реляция, адресованная отцу Анджело Биссаро, генералу ордена феатинцев в Сент-Андре-делла-Валле, где она и хранилась больше трех столетий, прежде чем попала в руки господина Даррико, а Мадлен Лорен-Портмер расшифровала и перевела ее с помощью Иды Мейер. Главное достоинство десятистраничного текста заключается в его искренности, острота суждений соседствует с едва уловимым подтекстом. Именно поэтому реляция заслуживает внимания.

Оставив в стороне слова о болезни, бесконечных политических заботах и интригах разных людей, о неутешном горе Анны Австрийской и слезах монарха, отметим, что отец Биссаро использует удивительно изысканные выражения, повествуя о личности Его Преосвященства (так отец Биссаро всегда называет Мазарини, он даже заменяет местоимение «Он» на «Оно»).

Вот как он пишет о религиозных проблемах (мы позволили себе подчеркнуть несколько ключевых слов): «В действительности Его Преосвященство всегда жило во Франции столь достойно и честно, что никто не мог уличить их ни в одном серьезном скандале, даже враги признают это. Однако, вечно занятый политическими и очень важными военными делами, Его Преосвященство не могли уделять достаточно внимания истинным проявлениям набожности, чего требовала от них принадлежность к духовному сословию. И все-таки в глубине души они всегда испытывали твердую веру и уважение к долгу; если было необходимо, Его Преосвященство проявляли твердость духа, укрепляя уважение к Господу и Церкви, в том числе во время Публичной ассамблеи епископов (1660 год), выступив надежным защитником веры против «новаторов» (речь идет о янсенистах), вооружившись силой учения и красноречием и охладив пыл горячих голов, так что все успокоилось».

Отец Биссаро рассказывает, как Мазарини после первого серьезного приступа болезни наотрез отказался от исповеди, «причастия» и евхаристии. Его Преосвященство болел восемь месяцев (отек легкого?), уехал в Венсенн, и 9 февраля отец Биссаро получил строжайший приказ «не отходить от него»: «Итак, я прибыл в Венсенн и осведомился о состоянии кардинала; мне сообщили, что Его Преосвященство не спит по ночам и просит читать ему книги о мореплаваниях и необычные истории (вероятно, фантастические приключения)». Добрый священник посоветовал Его Преосвященству религиозные труды, например знаменитую книгу испанского доминиканца Луиса де Гренада, написанную на кастильском языке, ибо кардинал на нем «свободно говорил». Внезапно появился некий феатинец, испанец: он хотел добиться от умирающего права захоронить его сердце в церкви Сент-Анн-Ла-Руаяль, принадлежавшей ордену; кстати, оно туда отправились практически сразу после кончины Мазарини.

* * *

Напомним коротко удивительное описание Венсена времен последней болезни Его Преосвященства: здесь были священники из других орденов (в частности, иезуиты), сожалевшие, что не опередили феатинцев; парижские кюре, заявив о своем праве исповедовать умирающих, прислали иезуита Жоли, наспех совершившего богослужение и собравшего епископов. Во дворах замка и в окрестностях стояло множество карет; внутри толпились вельможи и министры, бесстыдно выпрашивавшие бенефицию, должность, денежную «милость», они едва не «придушили» короля и королеву-мать и даже исповедника осаждали просьбами, как только тот выходил из комнаты умирающего… Отец Биссаро добавляет: «Как будто мало было Парижа, досаждавшего своими просьбами, начали приносить письма и записки со всего королевства».

В этом необычном рассказе о последних днях кардинала в Венсенне (из него мы узнаем, что Его Преосвященству — легочному больному — делали 89 промываний… О, великой Мольер!) как «вспышка» проявляется одна из истинных черт сложной и тонкой личности Мазарини. «Было весьма трудно общаться с Его Преосвященством. Они были чрезвычайно умны и проницательны, видели суть вещей. Им достаточно было увидеть человека, чтобы понять, чего тот хочет; Его Преосвященство говорили красноречиво, умели убеждать; они умели сформулировать в двух словах то, на что другим понадобилось бы двадцать слов. Кардинал обладал таким авторитетом, что его все боялись. Король уважал его, как отца- Он со всеми говорил очень любезно, любой уходил от него, убежденный вескими доводами и любезным тоном… Многие из тех, кто расстался бы с жизнью, попади они в руки Правосудия… были спасены природной добротой кардинала, ибо он не мог ненавидеть даже своих врагов. Тот, кто пытался хитрить, ничего не мог выудить из Его Преосвященства, и Дон Луис де Харо[76] хорошо это понял во время заключения мирного договора».

Прозорливый исповедник заканчивает свою реляцию своего рода осуждением Мазарини, правда, находит ему смягчающие обстоятельства: за три дня до смерти Его Преосвященство раздали все свободные бенефиции и епископства, как это бывало в прежние времена, сделано это было от имени короля, как будто монарх сам назначил этих людей. Было бы правильнее, если бы Его Преосвященство освободили себя от этих забот, но я полагаю, что это было сделано по просьбе короля, не желавшего брать на себя такую обязанность».

Стоит ли дополнять все эти памфлеты, надгробные речи и рассказы очевидцев любопытным «гороскопом кардинала», составленным через несколько дней после его смерти неким Исмаэлем Буллио (он фигурировал под №11 на выставке, посвященной Мазарини в Национальной библиотеке в 1961 году)? Некоторым это могло показаться милой шуткой, если бы в XVII веке не верили в астральные сочетания и гороскопы (их составляли при рождении, а не после смерти значительных персонажей или тех людей, которые могли хоть чем-то прославиться). Посмертный гороскоп позволяет предполагать, что Мазарини как истинный итальянец, родившийся на Средиземном море, верил в добрую и злую судьбу, доверял он — до некоторой степени — астрологам и магам. Поверил ли он в предсказание, сделанное в 1624 году одним пармским астрологом, обещавшим ему блестящее будущее во Франции и сан кардинала прежде, чем ему исполнится сорок лет? Мазарини был слишком проницателен, чтобы предаваться подобным занятиям, к тому же отец Биссаро уверяет (довольно настойчиво), что Джулио был весьма религиозен. Впрочем, кто знает?

* * *

Возможно, теперь было бы полезно прочесть позднейшие речи, сказанные о Мазарини, которые историки посчитали правильным включить в мемуары о «Втором Преосвященстве»? Жорж Детан сделал это в своей книге «Человек мира в век барокко». Вспомним сторонников и противников великого кардинала, которые набрались у него за 300 лет, по крайней мере, некоторых из них — вожаков и эпигонов. Безумцев или злых языков — так называет их Жорж Детан — было великое множество среди его современников, завистников или ксенофобов.

Самым «талантливым» клеветником, имевшим больше всего последователей, долгое время был Фенелон по прозвищу «лебедь Камбре» — у него был «крепкий клюв». Сен-Симон, прекрасный писатель, но не слишком честный историк, изощрялся в другом стиле. Мишле, «пришедший на смену» Вольтеру (некоторые превозносят его до небес), перещеголял всех в презрении и оскорблениях: «итальянец-плут, «гаер», «Маскариль», король мошенников» — это его слова. А разве Мишле не считал Фронду одним из «самых лучших, самых забавных периодов» в нашей истории? Сегодня ему многие вторят. Хороший романист Поль Гат в книге «Мазарини» (1972 год) наделяет кардинала чертами всех героев комедии дельарте, он издевается над «Раминагробисом[77] в сутане». Жорж Монгредьен, серьезный и спокойный исследователь, в своей работе «Мазарини» (1959 год) определяет кардинала словами «изворотливая душа», «смесь лицемерия и лести», «сплошные хитрости, плутни», «переменчивость», «хитрая политика с макиавеллиевскими комбинациями», «итальянец без друзей», «ни широких политических взглядов, ни патриотизма, ни честности помыслов». Эрудит Адольф Шарюэль, как будто внезапно прозрев, в поздней работе усматривает в кардинале «хитрого, коварного, жадного человека, шпиона… богача, а следовательно — ничтожество». И в наше время не слишком добросовестным историкам случается назвать Мазарини «авантюристом», хотя, возможно, это всего лишь неверно употребленное слово…