Мария Артемьева - Темная сторона российской провинции

• Название: Темная сторона российской провинции
• Автор: Мария Артемьева
• Издательство: АСТ
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-081062-8

Сборник городских легенд, рожденных на перекрестках прошлого и будущего, цивилизации и дикой природы — современные мифы в художественном изложении представляют пугающую изнанку, темную сторону России: необъяснимые исторические случаи, загадочные явления, таинственные силы на земле и под землей, в лесу и на воде, ведущие вечную борьбу с миром света и людей. Увлекательные рассказы «темного жанра» для широкого круга читателей.

---

Посреди лагеря, на просторной поляне, окруженной со всех сторон соснами, торчал, упираясь в небо, громадный обломок скалы. Инструктора провесили на нем несколько маршрутов для новичков — вбили крюки и спустили вниз страховочные веревки.

Ребятам выдали «беседки», объяснили про три точки опоры, про то, что рывок веревки при падении с маршрута ломает ребра или разрезает живот. Самых сильных парней в группах поставили на страховку.

А потом велели новичкам: «Лезьте!»

И они полезли. Поджимая от волнения пальцы в кедах, пыхтя и ломая ногти…

Игорь Мятлин из звена Пескова сорвался почти сразу, в двух метрах от земли, и повис на страховке, плотно удержанный вверху могучей лапой Андриса Зориньша. Закрыв глаза, Игорь шумно дышал, стараясь прийти в себя, и никак не мог справиться с дрожью в руках, чтобы снова выйти на маршрут.

Нескладная тетеха Рита Дорошенко — раз уж надо лезть, полезла и она — постаралась выполнить задание наиболее безопасным для себя способом: она еще снизу углядела на маршруте неширокую трещину. Выбрав этот простой, но эффективный путь, карабкалась, нащупывая зацепки кончиками пальцев, подтягиваясь и опираясь мысочками на полочки в скале — словно танцовщица на пуантах.

Дело оказалось непростым, Рита запыхалась и утомилась.

Ее страховщик — Костя из Архангельска — держал страховку[23] так плотно, что Рита все время чувствовала, как ее, словно гигантским магнитом, тянет к концу маршрута — да так, что кости хрустят. Пришлось даже сделать передышку и попросить напарника чуток ослабить натяжение страховки.

Рядом с Ритой, по второму маршруту, шустро продвигалась другая девушка из той же группы — Лидочка Козина, жена Димы Козина («шерочка с машерочкой», прозвали в лагере эту студенческую чету — уж очень они были похожи друг на друга, оба спокойные, одного небольшого роста и размера, почти как брат и сестра).

Игорь Мятлин все еще болтался на страховке, весь красный от стыда. Срыв серьезно напугал его, и он никак не мог взять себя в руки.

И в этот самый момент мимо Риты, Мятлина и Лидочки проскочили чьи-то ноги.

— Эй, молодежь, чего зажурылись?! А ну, поспешай! — съерничал «старичок» Песков, пробегая мимо пыхтящих студентов к вершине скалы, — взбежал словно по лестнице. Без беседки, обвязки, страховки. В трениках и резиновых тапочках. Подшучивая и пересмеиваясь с другими инструкторами.

Страховщик Игоря Андрис Зориньш от удивления едва не выпустил веревку.

— А старикашка-то — ас, — прошептал Андрис.

Игорь, наконец, сдался — спрыгнул вниз и, треща пальцами, поглядел на вершину скалы: Песков уже стоял там и, размахивая руками, что-то оживленно втолковывал кому-то из коллег.

— Говорят, он в здешних горах воевал, — сказал Андрис Игорю. — Любопытный дядечка, верно?

Игорь кивнул, поджав губы. Он чувствовал себя опозоренным.

* * *

Для вечернего чая девочки собрали жестких глянцевитых листьев рододендрона. Их несколько видов росло возле леса, небольшим курчавым завитком, приткнувшимся на зеленом склоне горы. Вровень с низкорослыми сосенками, гнутыми, изуродованными ветрами, цвел роскошный кустарниковый рододендрон — желтым, пышным, душистым облаком он обнимал полянку, а местами вытягивался и выше деревьев.

Голова кружилась от аромата цветов, а рододендроновый чай отдавал смолистой терпкостью, как самый крепкий цейлонский. Ничто так не снимает усталость в горах, как обжигающая чашка этого чая, выпитая на свежем воздухе.

Все расслабились и разомлели. Кроме Пескова. Тот все был недоволен чем-то, сидел хмурый и задумчивый у костра.

— Тихо здесь как, — оглядываясь по сторонам, вздохнула Рита. — Даже страшно. В городе всегда что-то шумит, а тут… Интересно, а звери дикие тут водятся?

Она передернула плечами и придвинулась поближе к костру.

— Самые дикие здесь мы, — рассмеялся Андрис. — Не бойся, Рита!

— Да я и не боюсь. Просто тишина эта… как-то давит. И потом — ведь у нас ни у кого нет оружия.

— А ледоруб?! — напомнил Игорь. И засмеялся тоже.

Песков, услышав этот разговор, откликнулся:

— Нет здесь никаких зверей. Не было, во всяком случае… А тишина — это хорошо. Тишина — наш главный сторож. Чуть что… Ладно, все это глупости. Лучше натяните тенты над палатками — ночью наверняка будет дождь.

* * *

Он оказался прав. Дождевая туча уже сползла с вершины Кальпера. Какое-то время ребята сидели в ней, погруженные в холодную капельную морось, как сидит заварочный чайник внутри ватной бабы, и отсыревали — холодными носами, пупырчатой кожей, продрогшими костями. Ни единого сухого клочка нигде, ни малейшей возможности избежать мокреди.

Такая погода — не разобрать: туман или дождь? Всюду одно и то же: вода. Хлюпает, капает, льется.

Прилипчивая сырость, которую ничем не остановить. Она сочится и смешивается со всем, что попадется. Забираясь слякотными ледяными лапами в спальные мешки, заползая в волосы, проникала, казалось, даже в мозги спящих, порождая самые дикие сны.

Рита проснулась в темноте от холода. Ее спальник лежал с краю и намок от стекающей со склона дождевой воды. Ныла вывихнутая стопа, Рита продрогла.

Андрис с Игорем похрапывали, завернувшись с головой в спальники. Лидочка тонко свистела носом, уткнувшись мужу в плечо. Рита поворочалась, выбивая зубами дробь. Она старалась найти какое-то более удобное положение, чтобы заснуть, но это ей не удалось.

Трясясь от холода и чувствуя, как немеют пальцы ног, она слушала стук дождя по брезентовой крыше палатки. И вдруг в единообразную гамму падающих капель втиснулся другой звук — шорох камней и что-то, похожее на ворчание.

Кто-то или что-то двигалось к лагерю со стороны леса.

Зверь? Волк? Медведь? Рита замерла, затаила дыхание.

«Никаких тут зверей не водится, — убеждала она саму себя. — Просто кто-то из инструкторов проснулся, вышел и ходит там…» Инструкторы спали во второй, маленькой двухместной, палатке.

С какой стати кому-то из них бродить под дождем?

Существо, топтавшееся снаружи, вело себя странно: то приближалось, то удалялось, расхаживало по лагерю, гремело алюминиевой посудой, забытой ребятами возле кострища… Зачем? Неужели все-таки зверь?

Умирая от страха, Рита подтянулась ближе ко входу, приподняла брезентовый полог и выглянула наружу.

Она только успела заметить тень на снежном пятне перевала вдали, как в следующий миг что-то вломилось в палатку, придавив ей горло, зажав рот.

— Тихо! Не ори. Сейчас отпущу, но только не визжи как резаная. Поняла?

В ушах зашумело, глаза защипало от внезапных слез, но все-таки Рита почувствовала облегчение: она узнала того, кто шептал эти слова, одновременно зажимая ей рот и голову, чтоб она не могла пошевелиться.

Рита только недоумевала — для чего все это понадобилось Петровичу?

Напугавшись, она с энтузиазмом кивала, понимая, что все равно не смогла бы теперь закричать — от страха у нее пропал голос.

Петрович перевел дыхание и, слегка отодвинувшись, выпустил голову Риты из жесткого захвата.

— Никто из вас наружу не выходил? — спросил Петрович. Он говорил тихо, но в голосе его звякал металл.

Рита лишь головой помотала в ответ: никто.

— Хорошо. Фонарик есть?

Рита снова помотала головой, но тут же вспомнила — сунула руку в карман рюкзака, лежавшего в изголовье, пошарила там и вытащила холодную жестяную трубку электрического фонарика.

Песков взял его и, перевернув стеклом вниз, нажал кнопку, проверяя — горит ли. Желтое пятно света уткнулось в спальник: фонарик горел.

— Отлично. А то в моем батарейки сели. Теперь тихо сиди.

— Там кто-то ходит, да? — Наконец у Риты прорезался голос. Петрович яростным жестом прижал палец к губам и высунул голову из палатки.

Рита замерла.

Снаружи шумел дождь. Сквозь его перестук явственно доносилось… сердитое ворчание. Зверь, крупный хищник!

Рита почувствовала, как сердце ее прыгает где-то в горле. И вдруг с ужасом поняла, что отдельные звуки в этом зверином рыке она узнает…

— Дас ист нихт гут… нихт гут.[24]

— Кто там? Кто это? — схватив за руку Петровича, прошептала Рита. Она догадывалась, но все еще не могла поверить.

Песков дернулся, будто его током шибануло, обернулся.

— Призрак, — сказал он, и пальцы у Риты похолодели от выражения, с которым он выговорил эти слова. — Призрак… Я надеюсь.

А тот, снаружи, все бубнил, расхаживая тяжелой медвежьей поступью по лагерю, и бормотал:

— Дас ист нихт гут.

«Нет, правда. Это же он по-немецки!» — все-таки признала Рита. Она учила этот язык в школе и в институте. Когда хоть это разъяснилось, ей стало проще воспринимать смысл сказанного чужаком.

— Niemand ist wach. Man muss die Posten kontrollieren.

«Никто не караулит. Надо проверить посты», — мысленно перевела Рита. Значит, там, в темноте — немец.