Светлана Руссова - По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций

• Название: По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций
• Автор: Светлана Руссова
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9551-0348-8

Историко-литературное эссе доктора филологических наук С. Н. Руссовой посвящено памятникам культуры Берлина (ФРГ). Сведения об истории города, об архитектуре Берлина и его окрестностей переплетаются в книге с размышлениями об этнокультурной стратегии династии Гогенцоллернов, с лирическими ландшафтными зарисовками, анализом мифологических и литературных памятников, с подробным описанием коллекций знаменитых берлинских музеев – Пергамона, им. Боде, Нового, Еврейского и Этнологического в Далем-Дорфе.

Книга предназначена всем, интересующимся культурой Германии.

---

На Бисмаркштрассе, 110, можно увидеть театр имени Шиллера (Schiller-Theater), построенный как «театр для народа» архитекторами Якобом Хайльманном и Максом Литтманом. На этой же улице, но под номерами 34 – 37, расположено здание третьего по счету Оперного театра в Берлине (Deutsches Opernhaus). К гордости театра, здесь в лучшие времена дирижировали Рихард Штраус, Бруно Вальтер, Лео Блех, Вильгельм Фуртвенглер, Отто Клемперер. Во время войны здание сильно пострадало, но в 1961 г. было восстановлено.

На углу Харденбергштрассе и Фазаненштрассе находится Академия искусств, включившая в себя после объединения в 1975 г. Высшую школу искусств и Высшую школу музыки (консерваторию). Она была построена в 1898 – 1902 гг. архитекторами Генрихом Кайзером и Карлом фон Гроссхаймом в стиле нового барокко. Кроме концертного и театрального залов здесь есть еще и коллекция музыкальных инструментов, куда вошли такие редкие экземпляры, как флейта Фридриха Великого, рояли Баха, Мендельсона, Вебера и Клары Шуман.

Стоит посмотреть и Шарлоттенбургский ратхауз с необычно высокой башней на Otto-Suhr-Allee, 96 – 102. Он построен в 1899 – 1905 гг. и декорирован орнаментикой в стиле модерна. Главный вход обрамлен двумя аллегорическими фигурами, воплощающими Мудрость и Справедливость.

Но сердце Шарлоттенбурга, конечно, – в королевском замке. Вначале – 1695 – 1699 гг. – это был небольшой замок Литценбург. Затем архитектор Эосандер фон Гете расширил его, пристроив южный флигель и оранжерею и украсив здание высоким 48-метровым куполом, а довершил перестройку Георг Венцеслаус фон Кнобельсдорф, добавивший замку восточный флигель и Новый замок. На верх купола водружена позолоченная фигура Фортуны, служащая обыкновенным флюгером. Перед входом в замок на постаментах установлены римские скульптуры гладиаторов (I в. до Р. Х.). Во внутреннем пространстве замка – прекрасный парк, переходящий в лес. Там, в глубине, среди могучих деревьев спрятан от докучливого взгляда мавзолей (1810 – 1811), в котором покоятся король Фридрих Вильгельм III, королева Луиза, вторая жена короля – княгиня Лигнитц, а также император Вильгельм I и императрица Августа.

Конечно, в разное время русские путешественники, очарованные «сумрачным германским гением», жили в Берлине по самым разнообразным адресам. Но после Октябрьской революции эмигранты основали здесь настоящую русскую колонию, насчитывавшую в 20-е годы ХХ в. до 360 000 человек. 20 – нач. 30-х годов стали настоящим бумом для немецкой культуры благодаря прежде всего обилию русских талантов, наводнивших Берлин. Здесь жили Андрей Белый, Николай Бердяев, Алексей Ремизов, Владислав Ходасевич, Саша Черный, Владимир Набоков, Марина Цветаева, часто приезжали Максим Горький, Виктор Шкловский, Владимир Маяковский, Сергей Есенин...

Приявший изгнанников город стал, по выражению Владислава Ходасевича, «мачехой городов русских», со всеми вытекающими отсюда смыслами. Журналисты, врачи, служащие, офицеры, банкиры, художники, политики, философы и писатели, бежавшие из советской России, воссоздавали своеобразный русский микрокосмос, не смешивающийся с соседствующим немецким. Они организовывали здесь все, к чему привыкли в русской жизни: театр («Голубая птица»), газеты («Руль», «Дни», «Накануне», «Вперед»), журналы («Сполохи», «Жар-птица»), издательства (число доходило в некоторые годы до 90), десятки разнообразных комитетов (от организации помощи в образовании русских детей за границей до организации финансовой помощи русским художникам), проводили время между поисками работы и очередным посещением отдела визовых регистраций в спорах о политике и поэзии в разнообразных кафе (Nollendorfplatz, Prager Platz, Kurfürstenstraße, 75). А селились, в основном, в районе Шарлоттенбург. И, несмотря на объективную красоту и толерантность Берлина, чрезвычайно предубежденно к нему относились.

В. Набоков в Берлине

Примером такого демонстративного нежелания интегрироваться в общество «берлинских туземцев» может служить судьба Владимира Набокова, одного из организаторов, как тогда говорили, «С-Петербурга на Виттенбергплатц» или «Москвы на Шпрее», с задором вспоминавшего, что «за 15 лет жизни в Германии не познакомился близко ни с одним немцем, не прочел ни одной газеты или книги и никогда не чувствовал ни малейшего неудобства от незнания немецкого языка». Но, впрочем, для такой нелюбви к приютившему его городу были и некоторые основания.

Семья Набоковых эмигрировала в 1919 г. из Крыма – сначала в Константинополь, потом в Лондон. Затем разделилась: юноши – Владимир и его брат Сергей – учились в Кембридже, остальные жили в Берлине в самых престижных районах (с авг.1920 г. – Эгерштрассе, 1, Грюневальд, в доме Рафаила Левенфельда, переводчика Тургенева и Толстого; с сент. 1921 г. – Зексишештрассе, 67, Вильмерсдорф). 28 марта 1922 г. в филармонии в Кройцберге от пули террористов, предназначавшейся П. Милюкову, погиб отец Набокова (он похоронен на Русском кладбище в Тегеле). Будущий писатель закончил учебу, вернулся к семье в Берлин и в 23 года стал старшим мужчиной в семье.

Так, с убийства отца, почитаемого как божество, встретились Набоков и Берлин. Убийцы – Таборицкий и Шабельский-Борн, приговоренные к 14 и 12 годам лишения свободы, уже в 1927 г. были досрочно освобождены. Таборицкий в 1936 г. занял очень важный пост, он стал секретарем генерала Василия Бискутского, главы представительства русской эмиграции, фактически – оказался вершителем судеб.

В следующие 15 лет в Берлине в жизни Набокова произошли все самые главные события: пришла литературная известность, здесь были напечатаны все его романы и пьесы на русском языке, 2 сборника стихотворений. Здесь встретил он свою будущую жену – Веру Евсеевну Слоним, с которой прожил до самой своей смерти. Здесь родился его единственный ребенок – сын Дмитрий.

Но, несмотря на то что это был самый плодотворный период в жизни Набокова, материальных благ это не приносило. Чем он зарабатывал на жизнь? Тем же, чем и остальные эмигранты с первой по четвертую «волну»:

– давал уроки тенниса и бокса;

– давал уроки английского и французского языков (1 марка в час = 5 €);

– давал уроки русского произношения;

– составлял кроссворды и шахматные задачи для газеты;

– писал самоучитель по русскому языку с текстами вроде следующих («Он мой директор». «Где твой директор?»

«Мой директор там». «Твой профессор – аристократ». «Мой декан – патриот»);

– работал на фруктовых плантациях на юге Франции;

– работал статистом на киносъемках (10 марок в день = 50 €, а жизнь в пансионе, 1 комната с едой в день – 4 марки, т. е. 20 €).

Литературные же гонорары были очень низкими: за книгу – 200 – 400 марок (соответственно 1000 – 2000 €). Один-единственный раз он получил в немецком издательстве Ulstein 7 500 марок за роман «Король, дама, валет».

Жить Набокову с женой и маленьким сыном приходилось теперь в пансионах (Лютерштрассе, 21, Траутенауштрассе, 9, Люитпольдштрассе, 13, Мотцштрассе, 31, Пассауерштрассе, 12, Вестфелишештрассе, 29, Несторштрассе, 22), снимая 1 – 2 комнаты.

В конце концов, 18 января 1937 г., после бесплодной борьбы с нищетой, начавшихся преследований евреев и потери Верой Набоковой работы из-за нацистских чисток «лиц неарийского происхождения» (как последняя капля – Таборицкий на службе у гестапо, выдающий «арийские свидетельства»!..), получив 250 долларов от родственников по отцовской линии (немецкой семьи Граун, знаменитой, в частности, тем, что один из ее членов – Карл Генрих, придворный капельмейстер Фридриха II, в 1742 г. на открытии Оперы на Унтер ден Линден представил свое оперное сочинение «Клеопатра и Цезарь»), – Набоков уехал на чтение своих лекций в Брюссель, Париж и Лондон с намерением более не возвращаться, 6 мая в Праге к нему присоединились жена с сыном.

Пытаясь определить творческое кредо Владимира Набокова, И. Толстой писал о нем: «Для него не было ничего выше литературы: ни религия, ни мораль, ни добро не представляли в его случае никакой самостоятельной ценности. Литература вбирала все без остатка, являя целый, завершенный мир с полным набором координат, бескрайним пространством и бесконечным временем. С миром реальным литературный мир Набокова соприкасался лишь в той точке, где требовалось рукопись продать». Думается, что сказанное верно только отчасти, так как реальные детали берлинской жизни самого писателя и других русских эмигрантов рассыпаны по многим его произведениям. Примером может служить стихотворение «Берлинская весна», кстати, единственное, где Берлин прямо поименован:

Нищетою необычной
На чужбине дорожу.
Утром в ратуше кирпичной
За конторкой не сижу.

Где я только не шатаюсь
В пустоте весенних дней!
И к подруге возвращаюсь
Все позднее и поздней.

В полумраке стул задену
И, нащупывая свет,
Так растопаюсь, что в стену
Стукнет яростно сосед.

Утром он наполовину
Открывать окно привык,
Чтобы высунуть перину,
Как малиновый язык.

Утром музыкант бродячий
Двор наполнит до краев
При участии горячей
Суматохи воробьев.

Понимают, слава Богу,
Что всему я предпочту
Дикую мою дорогу,
Золотую нищету.

1925

Этих деталей так много, что можно говорить о «берлинском тексте» Набокова, корреспондирующим с его «петербургским текстом» и выступающим в оппозиции «своего – чужого» в качестве характеристики чужого пространства.