Александр Звягинцев - Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы

• Название: Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы
• Автор: Александр Звягинцев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-373-04842-2

Новая книга Александра Звягинцева – уникальные записки из прокурорско-следственной жизни, которые точно никогда не придумаешь.

Известный писатель, отдавший долгие годы служению Фемиде, выступает в этом сборнике в своеобразной роли профессионала-переводчика – талантливого, искрометного, способного переложить формальный язык следственных протоколов на неровный разговор самой жизни. Когда-то – это беседа по душам. Иногда – горький юмор. Подчас – салтыковская сатира. 22 истории – и целая галерея портретов, судеб и характеров эпохи, реальных, непридуманных – проступают в слепом блеске весов Фемиды. Смерть – или жизнь. Верность – или измена. Любовь – или ненависть.

А что можно сказать об авторе? Чеховский дар. Большой жизненный опыт. И понимание того, что нет в современной беллетристике ничего ценнее факта, детали человеческой судьбы. Из них и вырастает горячая плоть жизни.

---

Александр Звягинцев Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы

© А.Звягинцев, 2012

© Н. Сафронов (иллюстрации), 2012

© ОЛМА Медиа Групп (издание), 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Глава I Криминальное чтиво

* * *

Человек, работающий в правоохранительных органах, постоянно сталкивается с ситуациями чрезвычайными, крайними, порой выматывающими душу, смущающими ум. Он нередко оказывается среди людей, которых раздирают страсти и темные чувства, имеет дело с характерами на грани патологии…

Эти люди лучше других знают, на что способен человек, что череп его тревожит и мучит – до чего он может опуститься и как неожиданно подняться, встрепенуться духом, какие перемены и испытания пережить.

Об этом рассказы и зарисовки, которые автор начал писать еще в семидесятые годы – с первых лет своей работы в прокуратуре. Некоторые из приведенных произведений печатались в периодической печати, как отечественной, так и зарубежной. Из некоторых потом выросли большие произведения – повести и романы.

Обыск со смертельным исходом

* * *

Студеным январским утром начинающий работник городской прокуратуры Викентий Владиленович Багринцев ехал в составе следственной группы на первый в его жизни обыск. Возглавлял группу следователь по особо важным делам Герман Кириллович Коваль, по-спортивному поджарый мужчина с насмешливым и въедливым характером, о котором в прокуратуре ходили легенды. Говорили, что если он брался за дело, то доводил до суда любой ценой. Викентий, мечтавший стать таким же легендарным «важняком», давно хотел работать с Ковалем. И вот мечта осуществилась.

Уже в машине Викентий узнал, что группа – в нее входили еще два милицейских опера – едет на обыск в квартире директора мехового комбината Круглова, и сразу заволновался. Дело было в том, что в школе они учились вместе с дочерью Круглова. Он тут же сказал об этом Ковалю. «Важняк» покосился на него и усмехнулся:

– Шашни небось с ней крутил, с этой самой дочкой?..

– Да не было никаких шашней! Я и не видел ее уже много лет! Она после школы в Москве в университете училась, да там и осталась… Отец ей там квартиру сделал… Замуж она вышла за дипломата… Круглов для нее ничего не жалел, потому что мать у нее умерла, когда она совсем маленькой была, – торопливо рассказывал Викентий.

– Понятно… – задумчиво протянул Коваль.

Всю оставшуюся дорогу Викентий вспоминал Зину Круглову – высокую красивую девушку, в которую он действительно был тайно влюблен. Но тогда, в школе, Викентий был слишком тихим и незаметным, чтобы сказать об этом неприступной Кругловой, которую провожали жадными глазами, кажется, все старшеклассники. Вот такой она в его памяти и осталась – гордой и недоступной.

– А ты, Багринцев, раньше на обыски выезжал? – покосился на него Коваль.

– Нет, – признался Викентий. – Но нас учили…

– Учили… – чуть усмехнулся Коваль. – Занятие это, Багринцев, специфическое. Так что ты там не суетись. Будешь вести протокол. Пока с тебя хватит. Впечатлений и так будет достаточно… Это я тебе обещаю.

Ехали долго – Круглов жил в собственном доме за городом. Викентий старательно вспоминал, что им говорили по поводу обысков во время учебы в институте. В голове вертелись какие-то обрывки. Обыск – это следственное действие, характерным элементом которого является принуждение по отношению к обыскиваему… При обыске следователь должен не просто искать, а действовать, используя тактические и психологические приемы, постоянно оказывая влияние и давление на обыскиваемое лицо… И тут же он вдруг опять почему-то вспоминал Зину, ее всегда гордо поднятую голову, улыбку, обращенную к каким-то своим, тайным мыслям…

Круглов, дородный, представительный мужик с помятым, сонным лицом, ознакомившись с постановлением на обыск, моментально сник, бессильно махнул рукой и уселся на диван. Он словно не услышал предложение Коваля предъявить ценности и деньги, приобретенные незаконным путем.

Под большим портретом дочери Круглов сидел прямо и потерянно. Портрет этот буквально притягивал взгляд Викентия. Он узнавал и не узнавал свою школьную любовь. Потому что с полотна на него смотрела не юная девушка, которую он обычно видел в школьной форме, а молодая женщина в расцвете своей замечательной красоты. И было в ее глазах, вдруг показалось Викентию, нечто необычное, какое-то знание, с которым она ни с кем не может поделиться…

Но тут к нему подошел Коваль и еле слышно спросил:

– Она? Дочь?

Викентий кивнул – она, Зина…

Обыск шел успешно, опера просто не успевали складывать на огромном круглом столе под тяжелой люстрой золотые часы, браслеты, кольца, пачки денег, дорогие меха, которые были небрежно рассованы по всему дому, в каждой комнате. Викентий не успевал записывать. Круглов смотрел на происходящее безучастно. Когда все ценности в доме были обнаружены, Коваль сказал:

– Это все, гражданин Круглов?

– А вам мало? – вяло усмехнулся тот.

– Дело не в том – мало или много, – наставительно сказал Коваль. – Мы должны изъять все ценности, которые вы похитили у государства и народа. Понимаете – все.

– Я не помню, – пожал плечами Круглов. – Может, все… Не помню.

– Так-так, – остановился прямо напротив него Коваль.

Подняв глаза на портрет, он стал смотреть на Зину, словно прикидывая про себя что-то. Круглов, проследив за его взглядом, сразу напрягся.

– Это, я так понимаю, ваша дочь, – задумчиво, даже участливо сказал Коваль.

– Да, а что?

– Красавица, училась в Московском университете, сейчас живет в столице нашей родины, которую вы нещадно обворовываете. Муж у нее, кажется, дипломат… Я не ошибаюсь?

Круглов откинулся на спинку дивана.

– Откуда вы все это знаете? При чем здесь Зина?

Викентий понимал, что Коваль сейчас будет без всякой жалости давить на Круглова. Давить на самое его больное место. А указал ему на него совершенно случайно он, Викентий…

– Как при чем ваша дочь? – вскинул брови Коваль. – По данным следствия, вы похитили гораздо больше, чем то, что мы сейчас нашли. Значит, часть ценностей вы где-то спрятали? Вопрос – где? Скорее всего, у дочери – вашей самой близкой родственницы и, так сказать, наследницы. Поэтому сразу после обыска у вас мы свяжемся с Москвой и сообщим, что ценности могут быть спрятаны у нее. И к ней придут с обыском.

– К Зине? С обыском? – Круглов смертельно побледнел. – Вы сума сошли? У нее ничего нет! Она ничего не знает! Она… она… Она совсем другая… Она святая…

– Тогда укажите, где спрятаны оставшиеся ценности, – пожал плечами Коваль. – Ну, пожалейте дочь, гражданин Круглов. Я же вижу, что вы ее любите. Что она для вас важнее всего на свете. Зачем же подвергать ее таким испытаниям? А если у нее что-то найдут, то могут и ее привлечь – за соучастие в хищении, хранение похищенного…

Круглов с ужасом смотрел на хладнокровного Коваля и вдруг разрыдался. Смотреть, как плачет здоровенный, сильный мужик, было неприятно. Викентий опустил голову. Коваль же стоял там, где стоял, буквально в метре от Круглова, и спокойно смотрел на него. Лицо «важняка» было непроницаемо.

Через несколько минут Круглов признался, что помимо изъятых ценностей, он закопал несколько сотен тысяч рублей в трехлитровых банках во дворе дома. Там же спрятал несколько сберегательных книжек на предъявителя. Суммы денег, которые на них лежали, звучали для Викентия просто фантастически. Но и это было не все. Часть ценностей Круглов, как оказалось, прятал у своей любовницы, адрес которой он тут же сообщил.

Когда обыск окончили и уходили из дома, Багринцев невольно глянул на портрет Зины. И лицо ее показалось Викентию еще более исполненным какой-то тайной печали, затуманено неким предчувствием…

Коваль, поймавший его взгляд, одобрительно сказал:

– А ты, Багринцев, молодец. Ценную информацию о дочери сообщил. Во многом благодаря ей, мы Круглова так быстро раскололи… Я бы, конечно, все равно его заставил признаться, никуда бы он не делся. Но с твоей помощью время сберегли. Учти на будущее – чем больше знаешь о преступнике, тем легче с ним работать, потому как знаешь, куда бить…

Прошло какое-то время, и выяснилось, что арест Круглова был только одним из звеньев грандиозной операции по раскрытию целой сети устойчивых преступных групп, раскиданных по всей стране и действующих чуть ли не в пятидесяти городах Советского Союза. Ущерб, нанесенный ими государству, был просто гигантским. Все участники операции были представлены к наградам и поощрению. Благодаря Ковалю, отметившему перед начальством особое участие Багринцева, какое-то поощрение ждало и его…