Джордж Мур - Эстер Уотерс

• Название: Эстер Уотерс
• Автор: Джордж Мур
• Издательство: Правда
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1984

«Эстер Уотерс» — роман ирландского писателя Джорджа Мура (1852–1933), по праву считающийся в классической литературе лучшим его произведением. С большим мастерством автор показал различные слои общества — аристократов, крестьян и городской люд.

---

— Буду, если не собьюсь с пути.

— Как ты можешь говорить такое, едва схоронили нашу бедную маму!

Дженни так и подмывало сказать: «К лицу ли тебе с незаконным ребенком на руках читать мне проповедь», — но, зная горячий нрав Эстер, она воздержалась от таких рискованных слов и сказала только:

— Я не говорю, что вот прямо сегодня вечером побегу на панель, но только одинокой девушке в Лондоне, хочешь не хочешь, легко сбиться с пути, особенно когда ее и поддержать-то некому.

— Нет, девушка всегда может сохранить себя. А если собьется с пути, никто в этом не виноват, кроме нее самой. — Эстер произнесла эти слова почти механически, но внезапно мысль о собственной судьбе заставила ее прибавить: — Я бы дала тебе денег, но не могу из-за ребенка.

— А я знаю, что ты распрекрасно можешь обойтись без этих денег. Иначе я бы не стала у тебя просить. Ты же можешь хоть сейчас заработать фунт в неделю.

— Фунт в неделю? Это как же?

— Если пойдешь в кормилицы. Да еще и стол у тебя будет бесплатный.

— Откуда ты это знаешь, Дженни?

— Одна подружка мне сказала: она лежала здесь в прошлом году, а потом устроилась кормилицей, и ты тоже можешь устроиться, если захочешь. Представляешь: шесть месяцев будешь получать по фунту в неделю, и на всем готовом. А мне одолжила бы денег, и я бы поехала в Австралию вместе с нашими.

— Я дам тебе денег, если то, что ты сказала, правда.

— Так это очень просто — спроси экономку, правду и говорю или нет. Обожди, я позову ее. Послушаешь сама, что она скажет.

Не прошло и минуты, как Дженни уже возвратилась вместе с благообразной женщиной средних лет. Несколько раздраженное и озабоченное выражение ее лица говорило о том, что у нее дел по горло, а ее слишком часто от них отрывают. Она еще не раскрыла рта, по на лице у нее уже было написано: «Ну, в чем дело? Выкладывайте быстрее».

— Мать у нас умерла, ее схоронили на прошлой неделе, и отец со всеми малышами задумал уехать в Австралию. Он говорит, что ему теперь здесь нечего делать, а там жизнь легче. А меня он не может взять с собой. В агентстве требуют два фунта с головы, и он едва наскреб денег, а двух фунтов не хватает. Ну, раз я самая старшая после Эстер, а она ему не родная, так он говорит, что мне придется остаться, что я уже большая и сама могу себя прокормить. Только это ведь очень трудно для девушки, а мне едва шестнадцать минуло. Вот я и подумала: пойду-ка попрошу сестру…

— Но, моя дорогая, какое мне до всего этого дело? Я же не могу дать тебе двух фунтов и отправить тебя в Австралию! Ты зря отнимаешь у меня время.

— Выслушайте меня, миссис. Я хочу, чтобы вы объяснили моей сестре, что можете устроить ее кормилицей, и она будет получать фунт в неделю — так им всем платят. Я ей это толкую, а она мне не верит, а вот если вы ей скажете, так она даст мне два фунта, и тогда я смогу уехать с отцом в Австралию, а там, говорят, девушке куда легче устроиться.

Экономка окинула критическим взглядом жалкую юбчонку, стоптанные башмаки, бесформенное подобие шляпки, — перед ней было типичное дитя улицы, — и она тут же составила себе мнение о моральном облике этой девчонки.

— Я считаю, что твоя сестра поступит крайне глупо, если даст тебе денег.

— Ох, не говорите так, миссис, не говорите!

— Откуда ей знать, что вся рассказанная тобой история не сплошная выдумка? Очень может быть, что ты и не помышляешь ехать ни в какую Австралию.

— Конечно, очень может быть, что я туда не попаду, — вот этого-то я и боюсь. Но отец-то поедет, и это я вам сейчас докажу. Я притащила от него письмецо, вот оно. Чего ж ей еще больше? Каких доказательств?

— Потише, потише, не нахальничай, или я в два счета выставлю тебя за дверь! — сказала экономка.

— Нисколько я не нахальничаю, — с самым кротким видом произнесла Дженни, — только я не люблю, чтобы мне говорили, будто я лгу, когда я говорю истинную правду.

— Ну что ж, я вижу, что твой отец действительно намерен отправиться в Австралию, — сказала экономка, возвращая письмо Дженни. — И ты, значит, хочешь отправиться туда же и просишь для этого денег у сестры?

— Я хочу, чтобы вы пообещали моей сестре пристроить ее куда-нибудь кормилицей, тогда она, может, даст мне денег.

— Если твоя сестра хочет пойти в кормилицы, я, пожалуй, могу подыскать ей место, и жалованье будет фунт в неделю.

— Но мне придется тогда отдать кому-нибудь моего ребенка на воспитание? — спросила Эстер.

— А тебе так и так придется его отдать, — вмешалась Дженни. — Ты же не можешь девять месяцев протянуть на свои сбережения. И тебе надо хорошо питаться, иначе у тебя молока не будет.

— На месте твоей сестры я, прежде чем давать тебе деньги, повидалась бы с отцом. Надо же набраться такого нахальства — приходить и просить денег, потому что в Австралии девушка, видите ли, может хорошо устроиться. А сестра с грудным ребенком пускай себе, дескать, остается здесь. Слыхали вы что-нибудь подобное!

Дженни и экономка удивленно обернулись к лежавшей на соседней кровати женщине, которая столь неожиданно выразила свое мнение. Дженни страшно обозлилась.

— А вам-то какое дело! — взвизгнула она. — По какому это праву суете вы свой нос в мои дела?

— Сейчас же замолчи, я не потерплю здесь скандалов! — воскликнула экономка.

— Каких это еще скандалов! Я спрашиваю, почему она суется, куда ее не просят.

— Замолчи, говорят тебе! Я не позволю волновать моих пациенток. Еще одно слово, и ты вылетишь за дверь.

— Вылечу за дверь? Это почему? Кто начал-то? Нет миссис, это несправедливо. Пусть сначала моя сестра даст ответ.

— Так пусть она поторопится — я не могу торчать здесь с вами целый день.

— Я дам сестре денег на поездку в Австралию, если это правда, что вы можете устроить меня кормилицей.

— Что ж, это я, пожалуй, могу. Ты дала мне на хранение четыре фунта пять шиллингов. Я запомнила эту сумму, потому что никто еще ни разу не приносил сюда и половины. Если у них есть пять шиллингов в кармане, так нм кажется, что они могут купить себе пол Лондона.

— Моя сестра очень бережлива, — наставительно проговорила Дженни.

Экономка пристально на нее поглядела и сказала:

— Пойдем со мной — я достану деньги твоей сестры. Я не могу оставить тебя здесь, ты опять устроишь какую-нибудь свару…

— Не беспокойтесь, миссис, право же, я ни словечка не промолвлю.

— Делай, что тебе говорят. Идем со мной.

Поглядев исподлобья на женщину, которая «сует нос не в свои дела», Дженни пошла следом за сестрой-хозяйкой, не спуская с нее угрюмого взгляда.

Когда они возвратились, взгляд Дженни был прикован к пухлой руке экономки, словно она видела зажатые в ее пальцах вожделенные желтые кружочки.

— Вот твои деньги, — сказала экономка. — Четыре фунта пять шиллингов. Можешь дать из них своей сестре, сколько тебе не жалко.

Эстер с минуту молча подержала на ладони четыре соверена и две монетки по полкроны. Потом сказала:

— Вот, Дженни, тебе два фунта, чтобы ты могла поехать в Австралию. Хотелось бы мне, чтобы эти деньги принесли тебе счастье и чтобы ты вспоминала меня хоть изредка.

— Конечно, я буду тебя вспоминать, Эстер. Ты была мне доброй сестрой, что правда, то правда. Я тебя никогда не забуду и буду тебе писать… Ах, расставаться всегда тяжело.

— Ладно, ладно, нечего тут рассусоливать. Получила свои денежки, попрощайся с сестрой и ступай.

— Почему вы такая бессердечная! — воскликнула Дженни. Получив деньги, она сразу расчувствовалась. — Вы что, каменная, что ли, не понимаете, что это значит — распрощаться с родной сестрой, да еще, может, навсегда? — И, вдруг расплакавшись, Дженни бросилась Эстер на грудь. — Ах, Эстер, я же так тебя люблю! Ты всегда была такая добрая, я никогда этого не забуду. Мне будет очень плохо без тебя. Пиши мне, хоть понемножку. Мне будет легче, если я буду знать, как ты тут. А если я выйду замуж, ты приедешь ко мне и привезешь с собой своего сыночка.

— Да, уж, конечно, я его не брошу. Поцелуй его на прощанье.

— До свидания, Эстер. Береги себя.

И Эстер осталась совсем одна. Ей припомнился тот вечер, когда она возвращалась домой после первого посещения больницы, припомнилось, каким чужим и бездушным показался ей город. И вот теперь она совсем одна среди этой пустыни, с ребенком, ради которого ей предстоит трудиться еще много-много лет. Что ждет ее впереди? Хватит ли у нее сил? Правильно ли она поступила, отдав Дженни деньги — деньги своего ребенка? Верно, не следовало их отдавать, но она была так слаба, что почти не понимала, что делает, а известие о смерти матери совсем ее сломило. Нет, она не должна была отдавать Дженни деньги сына… Но, быть может, все еще обернется к лучшему. Если экономка раздобудет ей место кормилицы, она как-нибудь продержится.

— Значит, они теперь разлучат нас, — прошептала она, склоняясь над спящим младенцем. — Ничего не поделаешь, бедный мой малыш, ничего не поделаешь… ничего не поделаешь!