Семён Данилюк - Как умереть легко

• Название: Как умереть легко
• Автор: Семён Данилюк
• Жанр: Детектив

В Туле убит антиквар Зиновий Иосифович Плескач. Бывший следователь по особо важным делам Заманский, проживающий в Израиле после увольнения из органов, решает провести собственное расследование…

---

— Ты раньше эти спички видел? — следователь внутри Заманского всё не хотел утихомириться.

— Понимаете, папа для меня опись экспонатов приготовил. Хотел, чтоб изучил. Так вот спичек в том списке не было.

— Что это значит? Узенькое Лёвушкино плечо недоумённо поползло вверх. — Либо папа их уже кому-то пообещал, либо не рассматривал как антикварную ценность. Хотя спички эти, как выяснилось, редкость необычайная.

Вопросы Заманского иссякли. Все обстоятельства, подробно описанные Лёвушкой, с несомненностью свидетельствовали, — Зиновий Плескач в самом деле покончил с собой. — …Но почему?! — с неистовостью выкрикнул Заманский. Так что Лёвушка едва не выпустил на скорости руль. Машину «болтануло». Подскочила на заднем сидении перепуганная Аська.

— Так мама! — неуверенно напомнил Лёвушка.

— Год! — Заманский потряс пальцем. — Такие вещи делаются быстро или не делаются вовсе. Если б сразу после её смерти или, допустим, на поминках, ну — срыв на эмоциях! Но ведь перетерпел. Да! Последний год общаться с твоим отцом даже по скайпу было удовольствием сомнительным. Будто с сомнамбулой. Все попытки расшевелить впустую! Но у него оставался ты. Как якорь, что удерживал на грунте. А после того как ты вернулся, да ещё компаньоном, он и вовсе ожил. И — на тебе… Я ж его уломал съездить за границу! — припомнил он. — Он мне обещал!

— Ездили! — подтвердил Лёвушка. — Двухнедельный тур по Италии. Папа сам выбрал, чтоб Рим, Флоренция, Венеция. Автобусная экскурсия. — И что? — Да так, — Лёвушка замялся. — Сначала будто взбодрился. А вернулись домой, опять та же хандра. И вот… — Лёвушка тяжко вздохнул, скрывая смущение. За смущением этим Заманский угадал какую-то недосказанность.

— Стало быть, ты окончательно убедился, что вся коллекция в сохранности? — уточнил он.

Лёвушка кивнул.

— Когда звонил вам, ещё не был уверен. А после прошёлся по описи. Ну, разве какой-то мелочи тыщ на пятьдесят долларов не достаёт. Да и они скорее по магазинам расставлены… Нет, банкротом папа, если вы об этом, точно не был. Наоборот, можно сказать, процветал. Так что из-за денег покончить с собой не мог. Вот уж о чём Заманский совершенно не думал. Трепетного отношения к деньгам в Плескаче не было ни в далёкой молодости, когда подрабатывал извозом, ни позже, когда погрузился в бизнес. На его глазах Зиновий трижды терял нажитое, и даже близкие друзья об этом не догадывались. Лишь разбогатев вновь, задним числом подшучивал над своей незадачливостью. Еврей, научившийся вставать после самого жестокого падения, отряхиваться и продолжать путь, не станет из-за денег сводить счёты с жизнью.

Но какая-то причина должна быть! — Кстати, ты ведь теперь у нас богатый наследник, — припомнил Заманский. — Какие планы насчёт коллекции? Или всё-таки почувствовал вкус к отцовской профессии?

— Папа очень, очень хотел, чтобы я перенял его дело. И, поверьте, я старался.

Лёвушка отчего-то зыркнул через плечо и понизил голос.

— Говорят, девять дней души бродят среди близких, а мне не хотелось бы огорчать папу.

Аська всхрюкнула. Лёвушка скосился с укоризной. — Ну, какой я антиквар? — умоляюще произнёс он.

— Стало быть, будешь распродавать? Лёвушка мелко закивал, будто признаваясь в чем-то непристойном.

С шоссе на Косую Гору свернули на гравийную дорогу, ведущую к коттеджному посёлку. Попетляв, уткнулись в высоченный кирпичный забор, за которым в кромешной тьме угадывался домина с башенками на макушке, — з а мок, о котором всю жизнь мечтал Зиновий Плескач. Строил под будущих внуков, под друзей, что станут собираться под его крышей. Кажется, совсем недавно сам Заманский дневал и ночевал здесь. Бывало, не один. И покрывали его не только хозяин, но и радушная жена его, Лидушка. И вот земля пару раз крутнулась вокруг солнца, и обоих уж нет. Лёвушка дважды нажал на пульт. Распахнулись ворота, заиграли весёлые фонарики у бассейна, заискрились лампочки на серебристых елях, забликовали огромные, мозаичные окна. Открылся въезд в подземный гараж.

Коттедж ожил. Поднимались по парадной лестнице. Как и год назад, со всех пролётов и стен гостей встречали размноженные портреты и фотографии умершей Лидии. Подле, вдоль плинтусов, стояли наготове фото самого Зиновия. Семейный пантеон расширялся.

В гостевой комнате на верхнем, четвёртом этаже, где Лёвушка приготовил ужин, не чокаясь, выпили по рюмке виски. — Как же я рад, дядя Вить, что вы приехали, — стесняясь, признался Лёвушка.

Заманский, дотянувшись, потрепал его по волосам.

Сейчас, забравшись с ногами в кресло, скрадывавшее рост, потерянный Лёвушка в этих гулких метражах казался ребёнком, брошенным родителями и отчаянно пытающимся не выказать испуга. Даже ехидна Аська поглядывала на него с сочувствием. 

5

На следующее утро Заманский, взяв ключи от машины Зиновия, отправился на кладбище. Лёвушка вызвался сопровождать. Но Заманский попросил его провезти по Туле Аську, чтоб помочь немного освоиться в городе, из которого та была увезена школьницей. А к обеду предложил встретиться у антикварного салона. Лёвушка неохотно согласился. Дождливым будничным утром на Смоленском кладбище было пусто. У центрального входа, обычно забитого посетителями, примостились на скамеечке бок о бок две укутанные в дождевики цветочницы да на крыльце ритуальной мастерской меж мраморных заготовок почёсывался мужик в несвежей голубой майке. Задрав к небу острый небритый кадык, он с видимым удовольствием слизывал с губ дождевые капли. На автостоянке мокла одинокая старенькая «Шевроле» с московскими номерами.

Похороны жены не просто на престижном кладбище, а на центральной, «козырной» аллее, меж героями Чечни, цыганским бароном и застреленным вице-мэром, несомненно, обошлись Зиновию в увесистую копеечку. Но, как выяснилось, и здесь ловкий бизнесмен не переплатил. Теперь вот и сам упокоился подле своей Лидушки, уже на халяву. Заманский аж головой мотнул, отгоняя недобрые мысли. Оказывается, он всерьёз злился на умершего без спросу товарища.

Безлюдной выглядела и территория кладбища. Может, оттого, едва Заманский прошел через ворота, глаза сами выхватили единственную фигуру, — навстречу неспешно, погруженная в свои мысли, шла холёная, лет под сорок женщина в лёгком кожаном пальто с длиннющим, перехваченным на шее шарфом.

Замшевые сапожки её, несмотря на дождь, не были покрыты грязью. Значит, с центральной, асфальтированной аллеи она не сходила. Заманский окинул «центровые» захоронения, хорошо видимые от входа. На единственном холме, заваленном подвядшими охапками цветов, жёлтой заплаткой выделялся положенный сверху свежий букетик с неразмокшим целофаном. Незнакомка, несомненно, приезжала на могилу Плескача. Желая разглядеть её получше, Заманский остановился, делая вид, что роется в карманах. Собрался заговорить. Но женщина ускорила шаг и, слегка отвернувшись, прошла мимо, обдав его терпким ароматом духов.

Завёлся двигатель. «Шевроле» отъехал со стоянки. Заманский подошел к могиле. С увеличенной фотографии разглядывал его с укором Зиновий Плескач.

— Опоздал я, — повинился Заманский. — Не успел…Как же ты так, Зинка?! Ведь слабаком-то не был. Ещё и Лёвушку своего ненаглядного на произвол судьбы бросил. Ответь одно, — почему?!

Не ответил ему друг. Только въедался взглядом и бередил душу.

Разыскивая на забитой парковке «ИнтерСити», куда бы ткнуться, Заманский заметил Лёвушкин внедорожник, который как раз заруливал на одно из огороженных мест — для своих.

Лёвушка махнул рукой и, сняв цепь, освободил место по соседству.

— Это папино! — объяснился он. — Асю я оставил на Гоголевской, сказала, что дальше сама доберётся. В какую она у вас, однако, бедовую девку превратилась!

По его восхищенному тону Заманский угадал, что в списке Аськиных почитателей добавился ещё один. Угадал и посочувствовал. Поклонники своенравной дочери лёгкой жизни не ведали. Четвёртый подъезд, как и всё многоэтажное здание Делового центра, будто улей сотами, было начинено бесчисленными магазинчиками и офисами.

На входе у вертушки подрёмывал вахтёр из отставников. Людские ручейки беспрепятственно втекали и вытекали мимо.

Бездеятельность секьюрити компенсировалась наличием камер слежения.

Многие здесь знали друг друга. С Лёвушкой здоровались. Щебечущая у лифта девичья группка при виде его зашепталась. Кто-то скороговоркой пробормотал слова соболезнования. Остальные подпустили на румяные личики скорби.

Объёмистый лифт трудился вовсю. Надсадно постанывая, останавливался на каждом этаже. Будто насос, выдыхал приехавших, и тут же засасывал следующую партию. На седьмом лифт опустел. На восьмом вышли последние пассажиры — Заманский с Лёвушкой. В пустынный коридор.