Наталья Андреева - Бездна взывает к бездне

• Название: Бездна взывает к бездне
• Автор: Наталья Андреева
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083082-4

Первая половина ХIX века. В имении разорившегося помещика, в сельской глуши, скучают пять его дочерей. И вдруг…

Размеренное течение жизни нарушено, в деревню к тетушке приезжает сосланный за дуэль столичный лев, красавец и повеса Серж Соболинский, а вслед за ним миллионер, владелец огромного состояния граф Ланин. Вместе с графом в уезде появляется и само зло, индийский алмаз «Сто солнц в капле света», за которым из глубины веков тянется кровавый след. Сестры оказываются втянуты в драматическую историю с неожиданными поворотами сюжета и непредсказуемым финалом…

Ранее книга издавалась под названием «Сто солнц в капле света»

---

Эти светлые, короткие ночи в июле были удивительно теплыми. Днем становилось жарко и душно, а сейчас темнота ласкала, словно бархат, отдавая дневное тепло. Звезды мерцали в ночи, похожие на свечки, но прекраснее всего была луна, яркая и полная. Она освещала сад и тропинку, по которой, дрожа, шла Шурочка.

Это не был страх. Она уже все для себя решила. Это было нетерпение. Она шла на свое третье свидание. Только бы он был там!

Он был в беседке. И тоже нетерпелив.

– Тебя никто не видел? – спросила она, отвечая на его жадные поцелуи.

– Я об этом не думал. Ты боишься?

– Мне уже все равно. Целуй меня крепче, Сережа!

Соболинский торопливо расстегивал ее платье. Теперь уже всю ее охватил нестерпимый жар. Это солнце… Яркий свет… Его горячие сильные руки, которые так легко расплавляют ее тело, делая его податливым и гибким. Она ничего не знала о плотской любви, зато для него никаких секретов давно уже не осталось. Соболинский и не собирался ее беречь, он был не нежен, не осторожен, а нетерпелив и жаден. Но ее это только распаляло. Она хотела его всего, и сама отдавалась ему без остатка. Шурочка понимала, что никогда уже не станет прежней. И что ей сейчас хорошо. Так хорошо, что все остальное значения не имеет…

Наконец он насытился и оторвался от нее. Она коротко вздохнула и сказала:

– Наверное, я счастлива.

Серж молчал. Она и не ждала ответных слов, признания в любви. Пусть уж лучше он молчит, чем солжет.

– В моей жизни не было ничего, а теперь есть ты, – сказала она спокойно, почти безразлично.

– Александрин, ты – необыкновенная женщина. Ты одна от меня ничего не ждешь, ничего не требуешь, и мне это нравится.

– Ты хотя бы мне не лжешь. Не обещаешь жениться. Я знаю все, всю правду. Разве я могу желать больше?

– Ты знаешь мое положение…

– Перестань, – она положила палец на его губы, – не надо никаких объяснений.

Он замолчал и стал гладить ее по голове, по щекам… Теперь уже с нежностью. Шурочка вспомнила Долли, потом визит Федосьи Ивановны и рассмеялась.

– Что такое? – спросил Серж.

– Это ты подослал к нам тетушку?

– Вышло славно, да? – улыбнулся он в темноте. – Вот видишь: все, что могу, я для тебя делаю. Ты мною довольна?

– Да.

– Ты – необыкновенная женщина! – с чувством повторил он. – Думаю, мне придется взять тебя в Петербург.

– Ах, перестань! Не надо никаких обещаний. Мы завтра увидимся?

– Утром. На том же месте.

– А ночью?

– Неужели тебе все равно, что с тобой будет? – спросил он с любопытством.

– Я не графиня Б*, – горько ответила она. – Мне нечего терять. У меня нет положения в свете, у меня нет мужа. И никогда не будет. Единственное, чего у меня никто не отнимет – это моей души. А в душе моей – ты, и я тебя там сохраню, независимо от того, появишься ты здесь еще или нет. Ты будешь там всегда. Что бы с нами ни случилось дальше.

– Я раньше думал, что знаю женщин, – задумчиво сказал он. – Я был в этом уверен. Все они собственницы. Все требуют каких-то обязательств и живут иллюзиями. Придумывают себя, меня, закрывая глаза на правду. Придумывают, как должны развиваться наши отношения. А если у меня совсем другие планы? Если у меня есть определенные обязательства? Тайны, наконец? И для этого мне нужна свобода.

– Я не хочу убеждать тебя в том, что я – другая. Когда ты уедешь?

– И ты говоришь об этом так спокойно?

– Я знаю, что ты уедешь.

– У меня здесь дела, – хмуро сказал он.

– Ты не можешь пока вернуться в Петербург?

– У меня огромные долги, – сказал Серж крайне неохотно. – Вот если бы ты была богатой невестой…

– Здесь таких нет.

– Увы! Мне надо какое-то время отсидеться в деревне. Но я уже не жалею об этом. – Серж привлек ее к себе и в третий раз сказал: – Ты – необыкновенная женщина!

…Шурочка вернулась домой под утро, они с Сержем все никак не могли расстаться. Ах, если бы она была богатая невеста, если бы у него не было каких-то там обязательств, о которых он говорит так неохотно, и тайн… Тайн? Как все это странно! Могли бы они быть счастливы, если бы поженились? Если бы к этому не было никаких препятствий?

– Не могли бы, – сказала она вслух.

И не смогла бы этого объяснить. Она просто это чувствовала. Но почему тогда цыганка сказала Сержу, что женщина, с которой он встретится в лесу, его погубит? Покуда все наоборот: это он губит ее. Быть может, речь шла совсем о другой женщине? Скорее всего, что так оно и есть. И вообще: не стоит верить в предсказания. Вон, сестры, каждую зиму, в Святки, подолгу сидят перед зеркалом, в темной бане, а после говорят, что видели его. Суженого-ряженого. И что? По сию пору ни одна из них не замужем. А в нынешние Святки жених привиделся и Софи, и даже скромнице Жюли. Как сестра кричала: «Он, он, вот он! Я его вижу!» Даже в обморок упала. Смешно, право слово! Надо выбросить все это из головы.

«Ну вот, у меня есть любовник, – подумала Шурочка, засыпая. – Любовник. Как в романах. Нет, там все о женихах, о свадьбе. А у меня – любовник! Ну, так значит это моя судьба!»

Сон ее был коротким. А, едва открыв глаза, она подумала:

– Ехать!

И тут же вскочила с постели. Ехать, пока ее не хватились! Пока не посадили под замок! Пока утренние скачки на Воронке не под запретом! Ехать! Он ждет!

И хотя они расстались несколько часов назад, Шурочка уже хотела видеть его снова. Только бы ее не остановили! Но сегодня ей везло. Утро опять было чудесное, лошадь на конюшне, в стойле, а у конюха она любимица. Шурочка вскочила в седло и выехала за ворота.

Короткая бешеная скачка по полю, и вот он, сосновый бор! Там, на опушке, проходят их страстные свидания! А теперь еще и ночью, в беседке. Она ехала, прислушиваясь. Вот-вот раздастся ржание его белого жеребца. Но в лесу было тихо. Выехав на опушку, она поняла: Сержа здесь нет. И подумала: «Он, должно быть, еще спит. Вернулся домой под утро, устал. Сереженька, где ты?» Она решила подождать. Привязала лошадь к сосне и стала прогуливаться по тропинке, вглядываясь в сплетение тугих ветвей и прислушиваясь. Так она ждала долго. Потом поняла, что Серж не приедет. Либо он спит, либо решил ее бросить. И так быстро. Его слова – это ничто. Никогда и никому он еще не говорил ни слова правды. Имеется в виду, женщинам. Он не придет. Дальше ждать не стоит.

Она отвязала лошадь и вскочила в седло. Ее счастье оказалось таким коротким. Но она сама так решила. Никаких обязательств. Никаких просьб. Но может быть, у него дела? Серж говорил о какой-то тайне. Что-то держит его здесь. Какой-то человек. И еще у него огромные долги. Она вздрогнула. А вдруг очередная дуэль? Она сейчас здесь, а он где-нибудь в степи, верстах в пяти отсюда, и именно сейчас, в эту минуту, поднимает заряженный пистолет. И в него тоже целятся.

Она напряглась, словно сейчас раздастся выстрел. Но было тихо. Должно быть, он просто спал. И уже забыл про нее. Так ей и надо!

Шурочка грустила, подъезжая к дому. Сказки кончились, помнить о них надо, изредка перечитывать, но дальше жить уже без них. Потому что детство кончилось. Теперь ее ждет кара, ведь на ней лежит тяжкий грех. Незамужняя девица не должна вступать в преступные отношения с мужчиной. А вот и кара! Ее встречает с прогулки отец! Собственной персоной! И какое у него лицо!

– Лошадь на конюшню! – велел Василий Игнатьевич. – И больше для Сашки не седлать! Ни Воронка, ни какой другой! Довольно!

– Слушаюсь, барин, – опустил глаза конюх.

Ну, вот и все. В романах все это дольше и подробнее. Она усмехнулась. А у нее один только день, точнее, одна только ночь счастья. Да и этого довольно для такой-то дурочки.

Они, конечно, могут ей запретить. Могут оставить без обеда и вообще посадить на хлеб и воду. Могут запереть, сослать. Хотя, куда уж дальше? Но чувствовать не запретят. Любить не запретят. И вспоминать.

«Жизнь кончена», – думала она, усаживаясь за пяльцы. Евдокия Павловна велела занять ее работой. «Жизнь кончена. В ней больше не будет ничего хорошего. Никогда… Слава богу, что хоть было!»

О том, что граф Ланин собирался нанести визит, она совсем забыла. Сидела за работой, опустив голову. На глаза навертывались слезы, но она же поклялась не плакать. Надо держаться. Она покорно колола пальцы иголкой и старалась, чтобы узор вышел красивым. Раз ей только это и осталось.

– Что это ты, как будто больна? – подозрительно спросила Евдокия Павловна. – Уж очень ты покорна и тиха. Это на тебя не похоже.

– Я плохо спала, маменька, – тихо ответила она.

– Работать надо, – назидательно сказала Евдокия Павловна. – Тогда будешь спать как убитая. Без дела чтобы не ходила, слышишь?

Она едва дотерпела до обеда. За столом Василий Игнатьевич неряшливо поедал ботвинью, проповедуя умеренность в еде и полезность здоровой деревенской пищи. Конечно, ботвинья была гораздо экономнее, чем, скажем, бараний бок с кашей, но Василий Игнатьевич всегда ссылался на пользу, а не на бедность. Сестры уткнулись в свои тарелки. Надо делать вид, что хозяйство в порядке, деньги у Иванцовых есть, но они не чванятся, живут по-простому и едят на обед ботвинью. Потому что это полезно для здоровья, равно как парное молоко и деревенский воздух.