Грег Иган - Отчаяние

• Название: Отчаяние
• Автор: Грег Иган
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085363-2

Недалекое будущее, 2055 год. Мир, в котором мертвецы могут давать показания, журналисты превращают себя в живые камеры, генетические разработки спасают миллионы от голода, но обрекают целые государства на рабское существование, а люди, бегущие от цивилизации, способны создать свой собственный остров – анархическую утопию под названием Безгосударство – таково место действия романа «Отчаяние».

После долгих съемок спекулятивно-чернушных документальных фильмов о науке для канала ЗРИнет репортер Эндрю Уорт чувствует себя полностью измотанным. Настолько измотанным, что добровольно отказывается от потенциальной сенсации – съемок фильма о новом загадочном психическом заболевании под названием Отчаяние. Вместо этого он берется за менее престижную работу – материал о гениальной женщине-физике Вайолет Мосале. Мосала получила Нобелевскую премию в 25 лет и вот-вот огласит свою версию теории всего, пытающейся свести воедино все прочие существующие научные теории. Уорт еще не знает, что за Мосалой ведет охоту некая таинственная и влиятельная секта и что, возможно, созданная ею теория способна уничтожить привычный миропорядок. Задание, за которое Уорт взялся для разрядки, внезапно перестает казаться таким уж легким…

---

Я заменил все после слова «тимин» на «использовать четыре альтернативные молекулы, которых в природе нет», – смысл тот же, но гораздо понятнее. Потом прокрутил еще раз – нет, не то! – и вернулся к исходному варианту.

Всякий журналист перефразирует собеседника, я не был бы профессионалом, если бы наотрез отказался что-либо менять. Вся хитрость в том, чтобы перефразировать честно, а это почти так же трудно, как честно монтировать.

Я вставил готовый рисунок из тех, что поставляются вместе с программными пакетами: обычная ДНК, между двумя спиралями – мостики парных оснований, каждый атом изображен шариком. Я раскрасил и подписал по одной молекуле каждого основания. Ландерс отказался говорить, что за нестандартные основания он использует, но мне не составило труда нарыть подходящие в литературе. Я заменил четыре старых основания в двойной спирали на возможные новые, потом снова пустил гипотетическую ландерсовскую ДНК вращаться, постепенно увеличиваясь, на экране и вернулся к его говорящей голове.

– Разумеется, мало только поменять основания. Чтобы синтезировать новые основания, клеткам понадобятся совершенно новые ферменты, большую часть протеинов, взаимодействующих с ДНК и РНК, нужно приспособить к изменениям – не переписать в новом алфавите, а перевести отвечающие за их производство гены…

Я сочинил иллюстрацию, украв протеин клеточного ядра из недавно прочитанной статьи, но немножко переиначив молекулы, чтобы не попасть под обвинение в плагиате.

– …Мы не успели еще перевести все человеческие гены, но уже получили некоторые специфические клеточные линии, которые отлично обходятся мини-хромосомами, содержащими лишь самые необходимые гены. Шестьдесят процентов стволовых клеток в моем костном мозге и мозжечке заменены новыми, с нео-ДНК. Стволовые клетки порождают кровяные, в том числе и клетки иммунной системы. Чтобы преобразование прошло более гладко, мне пришлось временно вернуть свою иммунную систему на утробную стадию и вновь пройти детские фазы делеции клонов, чтобы не вызвать аутоиммунную реакцию, но теперь я могу впрыскивать себе чистый ВИЧ и только посмеиваться.

– От него есть прекрасная вакцина…

– Разумеется.

Я вырезал свои слова, вложил в уста Ландерса: «Разумеется, от него есть вакцина», а дальше пошло его собственное:

– К тому же у меня есть симбионты, вырабатывающие вторую, независимую иммунную систему. Кто знает, что нас еще ждет? Но я готов ко всему. Нет, я не предугадываю частности, да это и невозможно, я просто слежу, чтобы во мне не осталось уязвимых клеток, говорящих на том же биохимическом языке, что и земные вирусы.

– А дальше? Чтобы обеспечить собственную неуязвимость, вам потребовалась огромная, очень дорогая инфраструктура. Что, если технология не протянет столько, чтобы хватило вашим детям и внукам?

Все это было лишнее, и я вымарал свою реплику.

– Дальше я, разумеется, намерен изменить стволовые клетки, производящие сперму. Моя жена Кэрол уже начала программу сбора яйцеклеток. Как только мы переведем весь человеческий геном, заменим все двадцать три хромосомы в сперме и яйце, все, что мы сделали, станет наследуемым. У всех наших детей будут нео-ДНК, а симбионты перейдут к ребенку в материнской утробе. Мы переведем и геномы симбионтов – на третий генетический алфавит, – чтобы защитить их от вирусов, исключить всякий риск случайного генного обмена. Они станут нашими посевами и нашими стадами, нашим неотчуждаемым имуществом, вечно живущим в нашей крови. Наши дети станут новым биологическим видом. Да что там видом – новым царством.

В парке зашумели: кто-то забил гол. Я оставил, не стал стирать.

Ландерс внезапно расцвел улыбкой, словно впервые представил себе будущий земной рай.

– Вот что я создаю. Новое царство.

Я просиживал за экраном по восемнадцать часов в сутки, принуждая себя жить так, словно мир съежился даже не до моего кабинета, а до времени и места, вошедших в метраж. Джина не вмешивалась; мы уже жили вместе, когда я монтировал «Половой перебор», так что ей было не впервой.

Она сказала примирительно: «Я буду воображать, будто ты уехал, а бревно в моей постели – просто большая грелка».

Фармаблок спрограммировал пластырь, который наклеивается на плечо и строго в нужное время выбрасывает тщательно рассчитанную дозу мелатонина или мелатонинового блокатора, чтобы усилить или ослабить биохимические сигналы шишковидной железы, превращая обычную синусоиду дневной активности в плато, за которым следует глубокий провал. Каждое утро я просыпался после пяти часов обогащенного быстрого сна, бодрый, словно годовалый ребенок, в голове еще крутились обрывки ночных видений (по большей части – причудливая смесь из просмотренного днем материала). Мелатонин – природный циркадный гормон, гораздо безвреднее кофеина или амфетаминов, да и помогает лучше. (Я пробовал кофеин: чувствуешь, будто можешь свернуть горы, а смотришь, что получилось, – выходит дрянь. Широкое применение кофеина многое объясняет в двадцатом столетии.) Я знал, чем аукнется потом мелатониновый курс: ночной бессонницей и дневной сонливостью из-за того, что мозг будет по инерции бороться с навязанным ритмом. Однако побочные эффекты других средств еще хуже.

Кэрол Ландерс отказалась дать интервью, а жаль – любопытно было бы поболтать со следующей Митохондриальной Евой. Ландерс не захотел отвечать, использует ли она симбионты или пока выжидает: будет он так же цвести или загнется от токсического шока, когда у каких-нибудь мутантных бактерий случится неконтролируемый всплеск размножения.

Мне разрешили поговорить с несколькими ведущими сотрудниками Ландерса, в том числе с двумя генетиками, которые проделали большую часть исследований. Они начинали мяться, стоило разговору уйти в сторону от чисто технических вопросов, но на одном стояли крепко: если человек добровольно прибегает к лечению, которое помогает ему сохранить здоровье и не опасно для общества, то к нему не придерешься. Тут спорить было трудно, особенно что касается биологического риска: при работе с нео-ДНК не возникает опасность случайной рекомбинации. Природные бактерии не подцепят мутантных генов, даже если вся «НЛ-групп» начнет выплескивать пробирки в ближайшую речку.

Однако, чтобы воплотить мечту Ландерса о сверхживучей семье, мало ученых. Современное законодательство США (да и большинства других стран) запрещает менять человеческую наследственность, за исключением нескольких десятков оговоренных случаев, «разрешенных починок», направленных против таких болезней, как мышечная дистрофия или кистоз мочевого пузыря. Разумеется, законы можно отменить, хотя ведущий биотехнологический адвокат самого Ландерса настаивал, что изменение четырех оснований и даже перевод нескольких генов в соответствии с этими изменениями не противоречат антиевгеническому духу существующего законодательства. Оно не изменит внешнего вида детей (роста, телосложения, пигментации). Не повлияет на их IQ или на характер. Когда я сказал, что они не смогут иметь потомства (кроме как друг от друга), он занял интересную позицию: мол, не вина Неда Ландерса, если дети других людей не смогут иметь потомства от его детей. В конце концов, не бывает бесплодных людей – только бесплодные пары.

Его коллега из Колумбийского университета заявил, что все это – чушь собачья: заменять целые хромосомы, как бы это ни сказалось на фенотипе, совершенно противозаконно. Другой эксперт, из Вашингтонского университета, не был так уверен. Будь у меня время, я бы, наверное, собрал сотни фразочек крупнейших юристов, со всеми возможными оттенками мнений.

Я поговорил со многими критиками Ландерса, в том числе с Джейн Саммерс, внештатным биотехнологическим консультантом из Сан-Франциско, заметной деятельницей движения «Молекулярные биологи за социальную ответственность». Шесть месяцев назад она опубликовала в открытом сетевом журнале МБСО, который мой компьютер исправно мониторит, статью, где утверждала, что, по ее данным, несколько тысяч богатых людей в США и других странах переводят свои ДНК, один клеточный тип за другим. У нее выходило, что Нед Ландерс – просто единственный, кто объявил об этом вслух, чтобы представить себя этаким одиноким чудаком, чуть ли не Дон Кихотом. Если бы об исследованиях стало известно вне связи с конкретным человеком, публика бы обезумела: поди угадай, сколько их, безымянных богачей, намерено расплеваться с биосферой. А так все открыто, и все сводится к безобидному Неду Ландерсу, значит, бояться нечего.

Это звучало правдоподобно, однако Саммерс меня разочаровала. Она нехотя дала координаты своего «источника», который якобы переводил гены совершенно другого заказчика; однако «источник» отрицал все. Когда я попросил еще наводок, Саммерс начала юлить. То ли у нее нет ничего существенного, то ли она уже сговорилась с другим журналистом. Я бесился, но поделать ничего не мог – не было ни денег, ни времени на самостоятельное расследование. Если и существует тайный заговор генетических сепаратистов, мне придется, как прочим смертным, читать эксклюзивный материал в «Вашингтон пост».