Александр Мазин - Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера

• Название: Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера
• Автор: Александр Мазин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080457-3

Викинг

Главный герой, мастер спорта России, мастер исторического фехтования, коллекционер холодного оружия и большой любитель всего средневекового оказывается там, где его таланты – не хобби, а наилучшее средство выживания. Без них ему пришлось бы совсем худо, а с ними – просто нелегко. Но он – мастер. Вдобавок человек веселый, общительный и с чувством юмора. Это очень помогает, если вокруг тебя – самые грозные воины человеческой истории.

Знакомьтесь, Ульф Черноголовый! Викинг.

Белый волк

Сбылась мечта мастера исторического фехтования и большого любителя всего средневекового Николая Переляка. Он – в девятом веке. И он – викинг из команды славного ярла Хрёрека-Сокола. Впереди – великий поход во Францию, но сначала надо перезимовать на датском острове Роскилле, владении самого сильного и жестокого из норманнских конунгов – Рагнара Лотброка.

Те, кто думает, что зимовка в компании датских викингов – это непрерывный пир с друзьями-воинами и веселыми девчонками, не совсем прав. Еще есть бодрые кровавые праздники в честь местных богов и развеселые норманнские игры, из которых не каждому удаётся выйти целым и невредимым. А также безбашенные берсерки, агрессивные соседи и красавицы датчанки, которых не стоит трогать руками без разрешения, чтобы не остаться без рук.

Словом, скучно не будет. Ни герою, ни читателю.

Кровь Севера

Ульф Черноголовый встает под знамя Ворона, знамя легендарного датского конунга Рагнара Лотброка.

Великий поход свирепых норманнов, разоривших Западную Европу, будут помнить и через тысячу лет.

Но каково это – быть одним из героев-викингов, самых лучших и самых страшных воинов того времени?

И что будет, когда на истерзанную междоусобными войнами землю Европы прольется свежая кровь, кровь воинов Севера?

Пришла пора потомкам Карла Великого, считающим себя наследниками Великой Римской империи, платить дань истинным потомкам древних варваров!

---

Второсортное счастье. За полсекунды до встречи бросившийся мне на перехват Свартхёвди треснул меня по ноге обмотанным в кожу и тряпки мечом.

Удар защищенного клинка не отрубил мне ногу, зато развернул градусов на девяносто, и вместо того, чтобы принять копье спиной, я «поймал» его грудью.

Вернее так: я успел увидеть мелькнувшую молнию, отшатнуться буквально на сантиметр, и хорошо отточенный полуметровый наконечник ударил в мою кольчугу на ладонь ниже солнечного сплетения. Кольчугу мою он порвал, как нож – тряпку. Я ощутил острую режущую боль и, практически одновременно, меня «довернуло» и швырнуло на Свартхёвди. А копье Ульфхама Трески, вспоровшее мою кольчугу и мышцы живота, воткнулось в землю в дециметре от его ноги.

Тут наконец подоспел Руад.

Оценив происходящее (копье в земле и кровь на моей разорванной кольчуге), он крикнул Свартхёвди: «Мир!». И «враги», похватив под мышки, выволокли меня с поля боя.

Мне повезло. Крови вытекло порядочно, но сама рана оказалась, по местным меркам, пустяковой. Фактически просто длинная и глубокая царапина. Я промыл ее «зимним» пивом, крепость которого, по моим прикидкам, приближалась к пятнадцати градусам, смазал какой-то зеленой дрянью, выданной Ольбардом, туго забинтовал и восстановил кровопотерю (опять-таки по рекомендации Ольбарда) здоровенным куском сырой телячьей печенки.

Через три дня (мы уже были в море) рана закрылась.

Еще через неделю от нее остался только широкий (все-таки надо было зашить) красный шрам.

Но это фигня. Шрамы здесь только прибавляют шарма (во какой каламбур!), хотя предпочтительней все-таки шрамы на чужих шкурах.

А тот учебный бой наша команда проиграла.

Глава тридцать девятая, в которой герой очень отчетливо осознает разницу между круизным лайнером и драккаром

Я любовался берегом. В отличие от моих товарищей, высматривающих подходящее место для высадки, я просто глазел на чудеса северной природы. На причудливые скалы и утесы, похожие то на зверей, то на птиц, то на окаменевших гигантов. Теперь понятно, откуда предки викингов взяли свои легенды о великанах. Вот эта высоченная скала и впрямь похожа на великана с наполовину снесенной головой. Молотом Тора снесенной, не иначе.

Красота!

Мы уже семь дней шли без остановок, пользуясь отличным попутным ветром, изрядно подъели припасы, зато наслаждались бездельем. Курорт!

Я сидел на бухте каната из тюленьей кожи, и мне было хорошо. Грести не надо – свежий ветер брюхом вздувал парус и гнал драккар лучше, чем полсотни викингов. Мне было тепло и спокойно. Я грыз каменной твердости сухарь, запивая его водой, чуть подкрашенной клюквенным соком, и этот сухарь казался мне вкуснее, чем жюльен в дорогом парижском ресторане. Эх!

У моих ног завернулся в одеяло Хавчик. Раб тоже бездельничал: готовить-то не из чего. Разве что свежей рыбки наловить… Но разводить огонь на драккаре без особой необходимости не следовало, а рыбу мои дружки с удовольствием лопали сырой.

У берега можно было бы крабов нахватать. Во фьордах их до чертиков. Как отлив, собирай прямо в ведро. Что мы с Рулафом, собственно, и делали время от времени. Варягов я к крабятине приучил. А вот викинги почему-то деликатесных «водяных пауков» не жаловали. Брезговали: мол, падаль едят. Можно подумать, медведи, чье мясо все скандинавы лопали с отменным аппетитом, одним нектаром питаются.

Делать ничего не хотелось. Разве что выпить. Но пиво кончилось три дня назад.

Я доел сухарик и принялся раздумывать на тему: не взять ли еще один. Но лень было отрывать задницу от канатной бухты и тащиться к ящику. Можно, конечно, пнуть Хавчика… Но я еще не настолько вжился в образ рабовладельца, чтобы будить человека из-за такой мелочи.

Нет, с ленью надо бороться. Жестко.

Я решительно поднялся и двинулся к корме. У меня появилось новое хобби: наблюдать за Ольбардом. Это может пригодиться. С моим тренированным интеллектом постичь искусство кормчего вполне реально. А кормчие здесь в чести. Не зря им по три доли отстегивают. Да и в ярлы не выйти тому, кто не умеет управляться с кораблем. Хотя лично я в ярлы не собираюсь. На хрена мне лишняя ответственность?

Еще издали я понял, что Ольбард обеспокоен. Пожалуй, даже встревожен.

Какие же у нас проблемы?

Я вгляделся в серую дымку впереди, выискивая вражеский корабль, – что еще могло угрожать «Соколу»?

Не разглядел ровно ничего, но это ровно ничего и не значило, потому что мои глаза, хоть я на них никогда не жаловался, не шли ни в какое сравнение с глазами большинства морских бродяг.

Зато я достаточно неплохо разбирался в людях, чтобы понять: встревожен не один Ольбард. И ярл тоже…

Кажется, ветер крепчает? Вон какие барашки на гребнях волн.

Точно, крепчает. Хоть и дует не прямо в корму, а под углом, но все равно наш кораблик мчит, как дельфин.

Ольбард – великий кормчий. Не только ухитрялся держать драккар на курсе (ветер прижимал нас к берегу), но и совершенно непонятным образом уводил корабль от самых здоровенных валов. Нас, конечно, качало и так и этак, но через борта не захлестывало, на палубу попадали только редкие брызги…

А ветер все крепчал.

Толстая мачта из цельного ствола скрипела и гнулась. Удерживающие ее канаты гудели, как огромные струны.

– Спустить парус! – покрыв все прочие звуки, заревел Ольбард.

С десяток викингов кинулись к мачте. Двое сразу полезли наверх.

Я остался на месте. В морском деле я новичок. Когда надо действовать быстро, на рефлексах, я только под ногами буду путаться.

Меньше минуты – и парус упал. Драккар сразу сбавил скорость, но все равно продолжал идти ходко. Пожалуй, при таком ветре и голая мачта хорошо парусит…

– Мачту вниз!

Вот это уже неожиданно. Никогда еще при мне мачту «Сокола» не убирали.

Тут уж и я подхватился. По принципу «делай, как все», вцепился в одну из носовых вант-растяжек. Рук в пятьдесят, дружненько и слаженно, мы аккуратно опустили мачту на палубу. Пока одни крепили ее, другие бросились к румам. Увидев, что Трувор выбивает пробку и проталкивает весло в кожаный рукав гребного люка, я тоже поспешил на рабочее место.

Около меня терся Хавчик. Ждал распоряжений.

– Что будет? – спросил я своего старшего.

– Одним богам ведомо, – Трувор был не на шутку обеспокоен. – Шторм идет.

Он указал на черную линию туч на горизонте.

– Шторм?

Я попадал в шторм. Пару раз. Во время круизов. Удовольствия мало, когда тебя мотает из стороны в сторону, а чашка с кофе вдруг ускользает от пальцев и опрокидывается на брюки, но от этого же не умирают.

– Хавчик – в трюм! – скомандовал я. Еще смоет раба за борт…

Вовремя скомандовал. Ветер вдруг сгустился до невероятной плотности и ударил нас в борт.

Драккар не развернуло только благодаря мастерству кормчего и умению (я тормознул, а вот Трувор сразу налег и задрал весло) гребцов. Еще я увидел, как доски обшивки от удара выгнулись, будто это не толстые ясеневые доски, а древко лука. Вот тут я испугался. До меня (с опозданием, как до жирафа) дошло, что глядеть на буйство стихии с высоты круизного лайнера и с борта деревянного парусника – бо-ольшая разница.

Видно, на моей физиономии что-то такое, несолидное, отразилось, потому что Трувор покосился и сказал, вернее, крикнул – ветер уже не гудел, а выл:

– Блевать[38] – за борт!

– Не буду я блевать, – буркнул я обиженно.

Никогда у меня не было морской болезни.

Тут я опять-таки не сделал поправки на коренное отличие плавстредств, на которых путешествовал раньше, и нынешнего.

Однако было не до болезней. Давно замечал: во время реальной опасности все болезни – как-то рукой…

В считаные минуты холмики волн превратились в горы. Драккар лавировал между ними, скользил по вздымавшимся склонам… Однако время от времени валы грохали прямо в борт, и тогда доски устрашающе изгибались, а нас обдавал душ из холоднющей соленой воды. Хорошо хоть наши куртки и штаны из толстой кожи – достаточно влагостойкие.

Грести становилось все труднее. Руки закоченели. Мокрое весло выворачивалось из пальцев, но я не сдавался, пытаясь не отставать от Трувора. Ему было легче: на руках толстые рукавицы.

Хуже всего было, что, несмотря на все усилия, нас понемногу сносило к берегу. А это – смерть. Не обязательно разбираться в морском деле, чтобы понять: у берега нас вмиг раздолбает о камни. И выжить после этого будет можно только благодаря невероятному везению. Беснующиеся между скал волны много страшнее, чем те же валы в открытом море.

Не выпуская весла, Трувор наклонился ко мне:

– Иди отсюда! – рявкнул он мне прямо в ухо.

– Зачем? Я еще могу…

– Пошел отсюда!!! – взревел Трувор. – Воду черпать, глупая нерпа!

Тут я понял, что он здорово нервничает. А еще увидел, что надо мной, балансируя на прыгающей палубе, возвышается огромный датчанин Фрёлав.