Алексей Комов - После третьего звонка…

• Название: После третьего звонка…
• Автор: Алексей Комов
• Жанр: Детектив

Это первая повесть из цикла «милицейских рассказов» известных авторов. Написанная более двух десятков лет назад, она и сейчас интересна и актуальна. Здесь нет крови и страшных маньяков, горы трупов и «отмороженных» братков. Все действие происходит в околотеатральных кругах (прообразом стал сверх популярный в то время «Театр на Таганке»). Поэтому даже главный злодей в чем-то симпатичен. Стоит отметить и хороший литературный язык повести. Однако все это не помешало в то время дать отказ в публикации одним из руководителей популярного тогдашнего СМИ, а ныне ярого проповедника всяческих свобод, по причине излишней смелости в суждениях об обстановке в милиции перестроечного периода.

---

Георгий и сам знал, что совет не слишком полезный. А что делать? Ощущение как в детстве, когда в пионерском лагере ребята из первого отряда дали подержать ему, малышу, ужа. Скользкий, холодный, противный, с каким-то приторным запахом. Маленький Жора, прищурив глаза, сжал его ручонками около головы и держал не отпуская, хотя было противно. Иначе прослывешь трусом. Потом долго тер руки мылом и щеткой, пытаясь очистить уже давно не существовавшую осклизлость.

Вот и сейчас так же. Дело с первого взгляда банальное, но скользкое и противное. И бросить нельзя. Как того ужа. Надо работать. То есть, предполагать. Ничего другого не остается. Понятно только одно. Простота здесь кажущаяся. Действует неглупый человек, опытный и расчетливый.

Вторую половину дня Литвин провел в районном управлении, снова и снова дотошно просматривая все материалы дел. В глубине души теплилась слабая надежда – может, упустили какую-то мелочь, которая и окажется ключиком ко всему поиску. Ну, хоть мельчайшая зацепка.

Ничего. Фортуна упрямо стояла к нему спиной.

Обобрать три машины, практически в самом центре города, взять кучу вещей и дефицитных деталей, не оставив ни одного отпечатка пальцев, не попав на глаза ни одному свидетелю… Мистика! Поневоле начнешь верить в привидения. Но привидения не пользуются металлическими заостренными предметами, проще, «фомками», когда вскрывают автомобили. Да и зачем призраку «Грюндики» и «Шарпы»?

Как день начался, так и продолжается. Все наперекосяк. «Пасынок Мельпомены» не стремится к широкой известности. Хотя какой пасынок? Нахлебник!

5

Они сидели на кухне.

Литвин никак не мог начать рассказывать. Придется в какой– то степени оправдываться, а он этого не любил. Хотя, кто же еще его поймет?

– Ну?! – опросил Астахов.

Георгию нравился стиль его работы. Тот мог выдвинуть самую абсурдную версию и потом именно она оказывалась единственно правильной. Обладая острым складом ума и склонностью к мрачному юмору, он никогда не верил в непогрешимость начальства. Оно отвечало ему настороженным уважением.

Сегодня, окончательно очутившись в тупике, Литвин пришел за помощью. Когда дело «шло», в голове выстраивалось нечто изящное, логичное и красивое. Такие дела Литвин раскрывал с блеском. Но бывает, завязнешь в путанице фактов, и нет зацепочки, которая превращает всю эту неразбериху в кристаллическую решетку доказательств.

Сейчас было так плохо, как никогда.

Астахов внимательно посмотрел на Литвина.

– Насколько это серьезно? – спросил он.

– Серьезней не бывает. После сегодняшней выволочки, всякий уважающий себя офицер должен был бы подать в отставку.

– Этого-то он только и дожидается. Но торопится, торопится…

– И главное – упирает на эти странные кражи из машин. Непонятно..

– Мы ленивы и не любопытны… – усмехнулся Астахов.

– Ты знаешь что-то? – удивился Литвин.

– Чью машину там еще изуродовали? – не отвечая спросил Астахов.

– Товароведа с овощной базы.

– Правильно. А кто у него жена?

– Портниха… – удивленно протянул Литвин, не понимая.

– Классная портниха! Ясно? Классная!!! И попасть в число ее клиентов не так просто. А жена нашего горячо любимого зама среди избранных. Дальше тебе надо объяснять?

– С этим ясно. Но при чем тут я?

– Разгневанная жена – великий стимул для проведения воспитательной работы среди подчиненных, – произнес Астахов со знанием дела. С полгода назад он развелся, и эти истины ему были еще близки.

– Но чего «Граммофон» добивается от меня? Мальчик для битья нужен?

– 3-э, нет! Все много тоньше. Где-то ты, брат, ему дорогу перебежал. А он свое дело знает! И заявление не случайно к тебе попало. С первого взгляда – какая проблема?.. Подумаешь, из автомобилей вещи выносят. Так? Дальше наверху и разбираться не будут. Вполне справедливо, кстати. А что сложности? Это твои сложности. И что кажущаяся простота преступления совсем не предполагает простоту поиска, скорей наоборот – это утешение для тебя и узкого круга друзей. На этом «деле» Трубников хочет тебя подловить. Не раскроешь – он сделает с тобой все, что захочет. Раскроешь – славы не жди.

– Да, все оказывается сложнее, чем я предполагал. – Литвин помрачнел.

– Жестокие игры. Правила учат только на собственной шкуре. Ну, ты не скисай! Давай лучше разберемся, прикинем, что к чему.

Георгий подробно рассказал Астахову о том, что удалось узнать. Тот внимательно слушал, рисуя узоры на бумажке. Когда Литвин закончил, он подвинул ему листок. На нем был изображен неправильный треугольник с квадратами и крестиками по углам.

– Красиво, – заметил Литвин, – но не понятно.

– Это знак черной магии, который поможет тебе разогнать тучи, собравшиеся над твоим челом.

– Володь, честное слово, посмеялся бы, если бы так грустно не было.

– Извини, не удержался, – Астахов взял в руки фломастер и склонился к листку.

– Насколько я знаю, самое трудное для тебя – начало дела. Вот здесь и нарисована отправная точка поиска. Тут – три твоих пресловутых театра, – Астахов ткнул в квадраты, – а тут, – он показал на крестики, – «раздели» машины…

– Так… И что?

– Соединяем все квадраты. Получается треугольник. Теперь, по логике, искомое лицо – либо внутри, то есть правильна версия связи с театром, либо снаружи, что означает ошибочность выводов.

Астахов замолчал и с видом победителя посмотрел на Литвина. Тот качнул головой:

– Глубокая мысль, – заметил он, вкладывая всю иронию в свои слова.

– Держись, тс ли еще будет, – не обращая внимания на тон собеседника, ответил Астахов. – Искать ни снаружи, ни внутри – тебе не с руки. По краям походить надо. По-моему, истина где-то посередине. Поинтересуйся театрами. Недаром он именно к ним привязался. Походи на спектакли. Заодно просветишься.

– За неимением ничего лучшего, воспользуемся твоим советом. Правда, еще «припаяют» мне использование служебного положения в корыстных целях. Но ничего другого не остается.

Потом, чуть помолчав, он спросил у Астахова:

– Володь, а может, ты усложняешь?

– Не думаю. Интуиция – инструмент тонкий. Им умело надо пользоваться. И расчетливо. Иначе расстроится. Ты наше дело как поэт воспринимаешь, все на творческом порыве. Это хорошо, но мало! Нужно одновременно выверять, как ученому. Вот сейчас ты должен уловить внутренний ритм того друга. Понял? Ритм! А не можешь добиться симбиоза лиры и алгебры – надо переключаться на другой вид искусства, ничего общего с сыском не имеющий… Пива хочешь? Сам не пью, но для дорогих гостей держу…

6

Пропуск в театр был как укор совести. Интеллигент! Последний раз выбрался на спектакль полтора года назад.

Конечно, в компании он вполне мог поддержать разговор о театре. О трагедиях Эсхила и комедиях Аристофана, об использовании элементов театра дель-арт в современных постановках и прочая, прочая…

Но… Все это платонические рассуждения на старых запасах. Чаще, конечно, бывал в кино. Оно соблазняло своей доступностью, например, в приобретении билетов. Фильмы любил разных жанров. Не переносил только те, в которых ретрограды производства коварно мешают внедрению новом прогрессивной технологии. Литвин был убежден, что с ретроградами в первую очередь, надо бороться не на экране…

Все! Георгий торжественно поклялся себе, что отныне, как бы много дел ни было, он будет ходить в театр не реже, чем раз в месяц.

Лишние билетики начали спрашивать уже в троллейбусе. Юное, но бородатое создание еще за остановку стало обходить пассажиров. Очевидно, совершало челночные рейсы.

Остальные, жаждавшие попасть в театр пользовались старым методом – стояли на пути счастливых обладателей билетов. Чем ближе вход, тем чаще спрашивали. Литвин не спешил войти внутрь. Он остановился на ступеньках в стороне, рассматривая идущих в театр. До начала оставалось немного, минут семь. Счастливчики с билетами торопились, на ходу бросая жаждущим: «Нет, нет, не будет». Неудачники стояли подводными камнями посреди этого потока. Иногда они дружно кидались к одному месту, оживленно галдя, толкаясь и запрыгивая друг другу на плечи, как регбисты во время вбрасывания. Но вот один счастливчик, сжимая билет, входил в театр, а остальные разбредались по облюбованным местам.

– У вас нет лишнего билетика?

Литвин обернулся. Рядом стоял невысокий симпатичный парень лет двадцати, в потертых джинсах и пятнистой, как у десантников, куртке.

– Нет, – улыбнулся Литвин.

– А может, появится? – парень изучающе смотрел на Георгия.

– Да нет, я не по билету.

– По пропуску? Это, обычно, на двоих.

Литвин достал блестящий кусочек картона и посмотрел. Действительно, в уголке надпись, которую он сразу не заметил: «На два лица». И мест – тоже два. Парень смотрел выжидательно.

– Ну, хорошо, – сказал Георгий, – пойдемте.

– Сколько с меня? – «десантник» машинально полез за кошельком.