Алексей Новиков-Прибой - Соленая купель

• Название: Соленая купель
• Автор: Алексей Новиков-Прибой
• Издательство: Маяк
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1974

Роман «Соленая купель» рассказывает о злоключениях молодого католического священника на море. В порту Буэнос-Айреса матросы напоили пастора Себастьяна Лутатини, и он подписал контракт о работе. Придя в себя, Лутатини обнаружил, что находится на корабле в открытом море. Так католический священник стал простым матросом. Совсем другую жизнь увидел пастор, многое узнал и пережил он за это время…

Роман «Капитан 1-го ранга» повествует о судьбе русского моряка Захара Псалтырева — человека незаурядного ума и сильного характера, прошедшего суровую школу службы в царском военно-морском флоте. Октябрьская революция и гражданская война в полной мере раскрыли в нем талант профессионального морского офицера, командира боевого корабля…

---

Карнер встрепенулся, глаза стали колючими.

— Все одинаковы. Все торгуют именем божьим и спекулируют святыней. Вас нужно презирать уже за одно то, что вы оправдываете несуразный порядок жизни: кому — вожжи и бич в руки, а кому — хомут на шею.

Поднявшись, он быстро направился к машинному кожуху.

X

Капитан Кент имел в своем распоряжении просторный салон, а для всех остальных офицеров было отведено под кают-компанию небольшое помещение, расположенное с правого борта, против камбуза. Здесь столовались семь человек: три штурмана, три механика и радиотелеграфист. Здесь же и проводили свободное время за шахматной игрой или просто в беседах. Прислуживал им поваренок Луиджи, жадно прислушиваясь к их разговорам. А говорили они о войне, обсуждали депеши, получаемые судном по радиоаппарату. Иногда спорили по поводу того, на чьей стороне из воюющих государств останется победа. Яростнее всех спорил радист Викмонд, доказывая, что Германия будет разбита.

Так именно и следует с нею поступить! — выкрикивал он, сверкая глазами. — Это самая воинственная и самая империалистическая страна. Что будет с человечеством, если Германия выиграет войну? Она покорит Европу, но не остановится на этом. К ней перейдут колонии, принадлежащие Англии, Франции, Италии. А это значит, что в ее владениях окажется большая часть земного шара. А потом она занесет свой вооруженный кулак и над Америкой…

Его поддерживал в спорах второй штурман Капуан, крупный человек, с резкими чертами лица, украшенного пышными темно-русыми усами. Он воинственно сжимал волосатые кулаки, как будто сейчас же намеревался вступить в сражение со своим противником.

— Если бы только Аргентина объявила войну Германии, я бы добровольцем записался в армию.

Против Германии также были настроены второй и третий механики.

Им всем бесстрастно возражал первый штурман Сайменс:

— А разве Англия менее империалистическая страна? Она в своих объятиях — милых и ласковых, как щупальца спрута, — держит Канаду, большинство колоний в Африке, Индию с народонаселением в триста миллионов, Австралию и Новую Зелландию. Она захватила Гибралтар, Суэцкий канал, Баб-эль-Мандебский пролив. Все морские угольные станции, все лучшие стоянки для судов находятся также в ее распоряжении. А ее военно-морской бюджет — разве он ниже, чем в Германии? Тут — математика.

Грузный и неподвижный чиф держался нейтралитета. Он любил выпить и хорошо закусить. Для него ничего не стоило согласиться с любым мнением, лишь бы только ни с кем не спорить. Но иногда он удивлял собеседников своими взглядами на войну:

— Я не понимаю, зачем это люди дерутся? Идут друг против друга целыми нациями. Глупейшая скотина — и та не прибегает к такому способу разрешать недоразумения. Мы можем наблюдать среди них лишь в отдельных случаях драку. Но ни я и никто из вас не видел, чтобы целое стадо свиней, баранов, быков пошло против другого однородного стада. Нет этого даже и среди диких животных. Если и бывает схватка одиночек, то больше всего из-за обладания самкой. А культурное человечество, достигшее таких высот умственного развития, кажется, помешалось на кровопролитии. В чем суть дела?

Сайменс одобрительно похлопывал его по плечу.

— Это очень интересно, сеньор Сотильо. Продолжайте дальше.

Чиф сам же отвечал на поставленный им вопрос:

— Все это, мне кажется, происходит оттого, что среди животных нет ни царей, ни королей, ни парламентов. Заведи они у себя правительства и высокие учреждения, так сейчас же и у них начнется всеобщая потасовка. Хорошим примером тому могут служить муравьи. В каждой муравьиной кучке, которая представляет собою отдельное государство, есть царица. Этого достаточно, чтобы они повторяли ту же глупость, какую проделывает теперь человечество. У них так же государство сражается с другим государством, так же убивают своих противников. Сходство с человечеством идет еще дальше, муравьиное государство своих пленников превращает в рабов…

Однажды старший штурман спросил:

— Откуда это у вас, сеньор Сотильо, такие анархические взгляды?

Чиф испуганно посмотрел на Сайменса.

— Что вы, господь с вами! Я и понятия-то не имею об анархистах. Просто по глупости так рассуждаю.

— Впрочем, вы сказали много правды. Спросите любое из воюющих государств: Англию, Францию, Германию — почему они сражаются? Неизбежно последует ответ, что они защищают свое отечество. От кого же защищают они свое отечество? Где же нападающие? Об этом знает только правительство со своими дипломатическими кухнями.

— Вот-вот, это я и хотел сказать… — поддакивал Сотильо.

Сайменс облокотился на стол, положив голову на руки, и промолвил:

— А остальное население — это стадная треска, дешевая сельдь. Миллионы ее гибнут — неважно: новые миллионы народятся.

Лутатини слушал, сидя на люке трюма, рядом с камбузом.

Однажды ему удалось узнать, как относится администрация к своему капитану. Лутатини красил камбуз. Дверь в кают-компанию была открыта. Офицеры только что кончили завтрак и не расходились. Лутатини не только слышал их разговор, но и видел их лица.

Старший штурман спросил у поваренка Луиджи:

— Что сегодня на второе?

— Жареный гусь, — ответил тот.

— Опять то же самое! — воскликнул раздраженно Сайменс. — «Старик», вероятно, хочет всех нас в гроб вогнать. Пусть он чудачествует, как хочет, но зачем же нас пичкать гусиным мясом почти каждый день?

Загалдели другие офицеры:

— Мы скоро с ума сойдем от такой пищи.

— У меня редкая ночь проходит, чтобы я не видел во сне гусей.

— Я их возненавидел на всю жизнь.

— Я на ночь уши затыкаю, чтобы не слышать гусиного крика.

Сайменс продолжал:

— Сидит, как идол, в своем салоне и воображает себя доктором. Недавно мне целую лекцию прочитал о лечении водою. Потом начал хвалиться, что главное его призвание — быть медиком. Он будто бы и сейчас любого врача забьет. А если бы, говорит, мне пойти по этой линии, я давно бы занимал кафедру на медицинском факультете. У меня бы, говорит, могли быть ученые труды и разные открытия в области медицины. И тут же гордо заявил, что до него никто не додумался лечить запоры гусиным мясом. Провались ты, думаю я, со всеми своими гусями!

Все громко рассмеялись.

— Как это такой человек в капитаны попал? — спросил радист Викмонд.

— Очень просто — пайщиком состоит в пароходной компании, — сообщил Сайменс. — Он раньше командовал «Зарей». Всем известно, что он два раза это судно сажал на мель. Целый год сушился на берегу, а теперь опять вздумал плавать.

— Он начинает больных матросов угощать гусиным мясом, — вставил второй штурман Капуан. — За последнее время у нас на судне каждый день обязательно больные. Один или два матроса освобождаются от работы. Со «стариком» что-то неладное…

Никто из администрации не подозревал, какую шутку выкинули матросы над капитаном. Ему доставляло большое удовольствие лечить людей. Он мог с самым серьезным видом возиться с больным, расспрашивая его о признаках болезни, о наследственности, о прошлых недомоганиях. И его чрезвычайно радовало, если поставленный пациенту диагноз сходился с судовым лечебником. Тогда бульдожье лицо его расплывалось в широкую улыбку, а круглые глаза добродушно щурились. Он слегка похлопывал матроса по плечу и освобождал его на сутки от работы. Тут же призывал стюарда и отдавал распоряжение:

— Выдай больному матросу бутылку мадеры. Пусть парень подкрепится.

Если у больного оказывался при этом запор, то он получал еще порцию жареного гуся.

Но плохо было тем, болезнь которых не поддавалась определению. Капитан сразу ощетинивался, на лбу вздувались жилы, и роскошный салон содрогался от его хрипло громыхающего голоса:

— Симулянт! От работы вздумал увильнуть? Капитана надуть? Не удастся это тебе, мошенник! Я каждую клетку твоего организма вижу, как сквозь стекло! Вон отсюда, шарлатан!

Матрос вылетал из салона с такой поспешностью, точно за ним гналась злая дворняжка.

Рулевой Гимбо первый решил, что можно извлечь из этого выгоду. Он уговорил Прелата достать через стюарда из капитанской каюты судовой лечебник. Просьба его была уважена. Воспользовавшись свободным временем, он спустился в кубрик, уселся за стол и углубился в чтение книги. А когда выбрал для себя подходящую болезнь и выучил наизусть симптомы ее, он с благодарностью вернул лечебник обратно. На второй день, побывав у капитана, он на зависть другим выпивал портвейн и закусывал жареным гусем. Через день об этом знала вся команда. Тем же путем добывали себе лечебник, и каждый подробно выписывал признаки той или другой болезни. Чтобы некоторые не злоупотребляли этим, матросы и кочегары установили между собою очередь, по жребию. К «старику» ходили по одному — по два человека в день. На его вопросы теперь любой из них отвечал без запинки, как хорошо заученный урок, причем каждый, помимо указанной болезни, неизбежно жаловался на запоры.