Харви Джейкобс - Американский Голиаф

• Название: Американский Голиаф
• Автор: Харви Джейкобс
• Издательство: Издательский Дом «Азбука-классика»
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-395-00238-9

Харви Джейкобс, которого называли «единственным достойным соперником Воннегута на его ноле», написал роман об афере поистине титанического масштаба – причем имевшей место в реальности.

«В то время были на земле исполины», – гласит библейская Книга Бытия. И вот преподобный Генри Турк выступает с поразительным заявлением: Авраам и Моисей, Христос и апостолы свершали свои деяния не на ближневосточной земле, но на американской, и та же американская земля носила ветхозаветных исполинов. Проповедь его слышит Джордж Халл, младший сын сигарного фабриканта, и загорается идеей – подарить Америке исполина. И вот уже скульпторы, поднаторевшие в создании химер для неоготических храмов, в глубокой тайне высекают исполина; вот исполина под покровом ночи закапывают на ферме у Халлова родственника; вот его обнаруживает ни о чем не подозревающий лозоходец. После чего американский континент всколыхнулся от моря до моря; никто не усомнился в подлинности находки, и единственное, в чем не могли сойтись приглашенные для консультации ученые мужи, – в том, что именно перед ними: действительно окаменевший великан или древняя статуя в натуральную величину. В хоровод вокруг исполина оказываются вовлечены миллионеры-промышленники Карнеги и Вандербильт, величайший аферист Барнум и циркач-лилипут Генерал Мальчик-с-Пальчик, любвеобильный репортер из Нью-Йорка и глава ирландской мафии…

---

У Герберта Черная Лапа кружилась голова, он видел, как по его охотничьим землям бредут в своих рваных балахонах бородатые апостолы. Горы и долины кишели этими неустрашимыми захватчиками. Очи их горели мессианским огнем, голоса заглушали птичьи трели, их огромные стада пожирали бизонов, оленей и сородичей Герберта Черная Лапа. Неостановимый и нескончаемый парад исполинов. Они всасывали дождь и пердели громом.

Герберт Черная Лапа не мог сего постичь, а потому отключился. Он упал, растянулся ничком по сцене, перья головного убора разметались в стороны.

Хор распевал гимн, звуки вырывались из-под шатра и парили над землей, а преподобный Турк, встав на колени, целовал мальчика в щеку.

– Я привел этого ребенка к Иисусу, – мягко произнес преподобный. – Отрок слушал и услышал. Он постиг истину и пал ниц.

Как положено Божьему телеграфному столбу, преподобный Турк простер руки; он упивался тоником благодарного пота, что бил фонтаном из его паствы.

Покинув свое место, Саманта Бейл бросилась к кафедре. Она опустилась на колени, надеясь привести в чувство Герберта Черная Лапа, но, присмотревшись, поняла, что усилия напрасны.

– Он умер, – сказала Саманта. – Ребенок мертв. У нас на руках мертвый индеец.

Наконец преподобный Турк ее услышал.

– Держите это при себе, – сказал он. – Какой бы ни была причина, мирской или Божественной, мы можем сказать с уверенностью, что мальчик теперь в лучшем мире.

– Твоя сестра, кажется, чем-то расстроена, – шепнула Анжелика Халл мужу, который в этот миг прихлопывал на руке комара» насекомое расплющилось кружком выпитой крови.

– Расстроишься тут, – ответил Джордж. – Исполины на этой земле. Тут же Форт-Додж, Айова, а не Вифлеем. Этот ее Турк одержимый. Привязать к столбу и поджечь, а в золе испечь каштаны.

– Не знаю, Джордж, – сказала Анжелика. – Может, так оно и есть. Столько всего от нас скрыто. Правда ведь?

Неделю спустя Герберта Черная Лапа похоронили на освященной земле церковного кладбища, а Джордж Халл встретился лично с преподобным мистером Генри Турком. Мужчины спорили, Саманта Бейл слушала молча и лишь тихо ужасалась богохульствам и вульгарности своего брата.

– В зад исполинов, – сказал Джордж. – Вы мне вот что скажите. Какого они роста, эти ваши американские колоссы?

– От десяти до двенадцати футов и весьма широки в обхвате.

Преподобный Турк произнес это так быстро и уверенно, что Джорджу Халлу оставалось лишь развести руками и потопать к дверям.

Саманта не сдержала улыбку. Эта женщина никогда еще не видела, чтобы брат капитулировал настолько полно.

Бингемтон, Нью-Йорк, 3 августа 1868 года

Стоял знойный августовский полдень, Лоретта Халл обмахивалась японским веером и попивала освежающий лимонад. «Саймон Халл и сыновья: Отличные сигары» – недавно открытую при фабрике торговую лавку пока что мало кто знал. Если в нее заглядывали трое покупателей в день, можно было прыгать от счастья.

Бен с отцом уехали в Покипси зондировать почву для того, что в воображении Саймона рисовалось процветающей сетью магазинов. Возражения Лореттиного мужа не принимались в расчет. Дело шло хорошо и так, пока сигары продавались оптом. Бен не чувствовал вкуса к розничной торговле, или к тому, что он называл «размазыванием тонким слоем». Однако Саймона с недавних пор стали распирать амбиции.

Все потому, думала Лоретта, что ее тесть надумал потягаться со смертью. Говоря о расширении дела, старик задыхался и присвистывал. И тем не менее он отправил Джорджа на запад, оставил Лоретту караулить домашний очаг, а сам, прихватив Бена, двинулся на восток. Лоретта наслаждалась независимостью, хотя ей и не очень нравилось сидеть одной в таком большом доме. И все равно неплохо было отдохнуть от мужчин и от Анжеликиного сиропа.

Если Лоретте кого-то недоставало, так это Джорджа, с его странными утренними визитами. Бен был человек-автомат – сунул, вынул и заснул. Джордж кружил, как пчела, перед тем как воткнуть жало. Он изо всех сил старался держать свою страсть на поводке, но его постоянно выдавало возмущение матрасных пружин.

И все же игру пора прекращать. Если Бен был глух как пень, то его отец мог похвастать ушами настоящего хищника. Лоретта никогда не нравилась Саймону и знала об этом. С первого дня, когда Бен привел ее в дом. Однако ради сына отец скрывал свои чувства. Теперь же бегающие глазки Саймона выдавали его гнев, как Джорджа – скрипящие пружины. Что до Анжелики, то, даже если она знала или догадывалась о мужниных похождениях, она никак этого не выказывала. А если знала, так что с того? И худшее горе не поколебало бы ее чопорной ровности. Анжелика была в доме очаровательной незнакомкой, благодарной кошечкой – пришла и осталась жить. Она занималась хозяйством и шила приданое младенцу, что тихо гукал под сенью ее фантазий.

Саймон Халл, должно быть, догадывался, что скорее Лоретта подарит ему будущее, чем Анжелика расщедрится на что-то большее, чем яичница-болтунья. Именно поэтому он игнорировал сплетни половиц и утреннюю музыку кровати. Саймону отчаянно хотелось взглянуть в лицо тому, кто в следующем веке будет сворачивать его сигары. Какая разница, кто отец, – это лицо все равно будет похоже на Саймоново.

Лоретта отставила стакан с лимонадом и принялась листать книгу, присланную Анжеликой из Айовы. «География Бытия» преподобного мистера Генри Турка была подписана автором и посвящалась безгрешному индейскому мальчику. Лоретта помахала юбкой, чтобы освежить ляжки.

На дверях, точно перезвон ветра, дзинькнул колокольчик. Лоретта разгладила платье и расположилась перед полками кедрового дерева, где, дожидаясь инспекции, красовались сигары всех сортов и размеров.

Принюхиваясь к пряному аромату сладкого табака, в лавку вошел высокий нескладный мужчина. По городскому костюму и галстуку Лоретта определила, что посетитель не местный. Одет он был не хуже адвоката, в одной руке держал кожаный саквояж, в другой – соломенную шляпу. Больше всего Лоретту поразили кустистая рыжая шевелюра, рыжие брови, рыжие усы и голубые пуговицы глаз. Можно подумать, эту физиономию разрисовали мелками.

– Добрый день, сэр. Чем могу служить? Пожалуйста, не стесняйтесь, выбирайте, сколько вам будет угодно. У нас сигары на любой вкус. Мы зовем наш продукт «Пальцы радости», все высокого качества, сворачиваются вручную на нашей собственной фабрике. Как видите, для свежести сигары хранятся в прохладном хумидоре. Шкаф сделан так, чтобы удерживать и усиливать природный аромат. Мы торгуем поштучно или коробками. Цена зависит от вашего выбора. Самые дорогие сигары расположены на верхних полках, а те, что поскромнее, – на нижних. На любой вопрос я отвечу с радостью.

– Спасибо за столь объемлющее вступление. Я, случайно, разговариваю, не с миссис Халл?

– Ну, в общем, да.

– Миссис Халл, меня зовут Барнаби Рак, я из «Нью-Йоркского горна», это самая главная ежедневная газета, вы, возможно, с ней знакомы.

– Боюсь, нет, – ответила Лоретта.

– Не имеет значения. Я понимаю, что должен был написать о своем визите заранее, однако у меня задание в Олбани, вот я и решил заехать в Бингемтон на случай, если вдруг у вас найдется немного времени.

– Времени для чего?

– Времени для разговора. Видите ли, миссис Халл, совсем недавно я бродил по кладбищу в Геттисберге, записывая имена павших солдат. Понимаю, что вопрос болезненный, однако среди имен, которые я переписал с надгробий, присутствует имя Хамиша Флонка, вашего бывшего мужа, и покоится он на участке для героев. Моя цель – написать серию очерков, дабы наши читатели не забывали о высочайшей жертве, принесенной столь многими ради спасения Союза.

– Бедные мальчики, – вздохнула Лоретта.

– Да, да. Наши читатели должны знать, кем были при жизни эти люди и какую память они оставили в сердцах тех, о ком заботились. Проведя небольшие исследования, я узнал, что вы и покойный рядовой Флонк были некогда мужем и женой. И хотя поток времени вынес вас к новым берегам, я надеюсь, для вас не будет слишком сильной мукой, если вы поделитесь своими чувствами с тысячами незнакомых людей, каковые в действительности ваши невидимые друзья.

– Журналист. До чего же милая профессия. Вы, должно быть, повсюду бываете, встречаетесь со всякими знаменитостями.

– Иногда это полезно, иногда приятно, но чаще – работа как работа. В иные дни я завидую людям, подобным вам, миссис Халл, чьими трудами создается нечто нужное и вещественное. Прочный башмак дороже скоротечной болтовни. У вас тут хорошо пахнет – лучше, чем у меня в кабинете. Ну так что вы скажете?

– Насчет чего?

– Насчет интервью. По графику я завтра утром должен быть в Нью-Йорке. У меня всего несколько свободных часов, и поэтому я вынужден спросить прямо: согласны ли вы мне помочь?

Лоретта чуть было не сказала, что Барнаби нужна Анжелика Халл – миссис Джордж, а не миссис Бен. Но она слишком много слышала от Анжелики о Хамише Флонке и знала точно, что бы та сказала репортеру. Если не будет интервью, о Хамише ничего не напишут в газетном очерке и бывший Анжеликин муж потеряет последний шанс прославиться. Лоретта вспомнила, как Джордж елозил в ней, точно паровая машина, изо всех сил стараясь приглушить звук. В некотором смысле Лоретта была так же близка Джорджу Халлу, как и его жена. А то и ближе. Да еще день ползет как улитка.