Юханна Тидель - Звезды светят на потолке

• Название: Звезды светят на потолке
• Автор: Юханна Тидель
• Издательство: Мир Детства Медиа
• Жанр: Детская проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9993-0095-9

Каково это: порвать с прошлой жизнью, бросить лучшую подругу и начать тусоваться с самой отвязной девчонкой в классе?

Йенна не думала, что все так обернется. Но, когда твоя мама смертельно больна, жизнь стремительно меняется. И ты понимаешь, что можно быть сильной и слабой одновременно.

Этот дебютный роман 23-летней Юханны Тидель был удостоен самой престижной литературной премии Швеции — премии Августа Стриндберга, а также многих других литературных наград. Книга переведена на четырнадцать языков, по ней снят фильм.

---

Воскресенье. Завтра первый учебный день после каникул, но она не пойдет в школу. Не будет молча сидеть за одной партой с Сюзанной (пересаживаться они не стали, не хотелось выяснять отношения — игнорировать проще). Не будет смеяться, сидя за главным столом в столовой, не будет с любопытством ждать, поздоровается ли с ней Якоб (который на вечеринке Сакке бормотал заплетающимся языком, что она хорошенькая — блин, чуть не забыла!).

Кто отсутствует? Йенна Вильсон.

— Нам сказали, что уже пора сидеть у постели, — говорит бабушка, помогая Йенне быстро собрать необходимые вещи.

Йенна старается не видеть своего отражения в зеркале ванной.

Все как в гостинице. И совсем не как в гостинице: до прогулок по городу, шопинга, ужинов в ресторане, музеев, радостного отдыха — как до соседней галактики.

Йенне и Бэ-Дэ выделили целую отдельную палату — палату для родственников, каждому по кровати, два столика и сколько угодно желтых одеял. Йенне нисколько не угодно. Она сидит на краю кровати, на жестких простынях.

— В общем, если что-то понадобится, только скажите, — говорит медсестра по имени Ингрид и приветливо улыбается Йенне, и та улыбается в ответ. Правда, сразу думает, что, наверное, зря.

Наверное, сейчас она не должна улыбаться.

Наверное, сейчас неподходящий момент.

Наверное, улыбаться сейчас просто ужасно, ведь мама лежит в соседней палате номер тринадцать, в двадцати метрах отсюда, и умирает.

Скоро произойдет то, что не должно происходить.

Йеннина мама умирает.

Вот чего все ждут. Вот почему у каждого своя кровать, желтое одеяло, и даже сока можно попросить, если захочешь. Можно красного, можно желтого.

Первый день мама не реагирует на Йенну и Бэ-Дэ. Она лежит, тяжело дышит, не спит, не умирает, она просто… не здесь.

На второй день мама чуть шевелится, открывает глаза — красивые, голубые, о которых Пер из центра социальной помощи говорил комплименты.

Мама плачет.

Йенна и Бэ-Дэ стоят возле маминой больничной койки, Йенна ближе всех, и мама рыдает, обнимая Рагнара. Кто-то — медсестра или бабушка — зовет больничного пастора.

— Лив, милая, — говорит пастор, подойдя к маминой кровати, касаясь ее пухлой руки. Потом отходит в сторону, словно подпуская Йенну и Бэ-Дэ, чтобы те утешили маму.

— Ты видишь, Лив? — произносит пастор с темным спокойствием в голосе. — Вся семья с тобой. Видишь Йенну? Она сидит совсем близко. Она с тобой, Лив.

Мамин взгляд блуждает по комнате, пытаясь за что-нибудь зацепиться, но ей трудно. Йенне тоже трудно, она кусает губу, впивается изо всех сил, чтобы не заплакать. Плакать нельзя, нельзя показывать, что расстроена, маме и так тяжело, будь сильной, Йенна, ты должна быть сильной!

«Я слабая! — хочется закричать Йенне. — Я ужасно слабая!»

Мама слабее. Ты должна справиться.

— Все, кого ты любишь, с тобой, — продолжает пастор. — Они сидят с тобой, Лив. Они никуда не уйдут.

И мама мотает головой, кивает, вздрагивает, плачет, Йенна не понимает, слышит ли мама вообще эти слова. За окном темно, пастор зажигает лампу, в палату входит медсестра, чтобы проверить, как идут дела, как все катится к чертям. Наконец рыдания стихают, дыхание становится спокойнее, Йенна держит ее за руку, мама закрывает глаза, кажется, успокаивается, снова засыпает. Таким же тяжелым сном, как прежде. Так же напряженно дыша.

— Ну вот, она спит, — говорит пастор, положив руку бабушке на плечо.

Дедушка со скрежетом отодвигает стул и бросается вон из палаты.

— Я так не могу! — шепчет он бабушке и убегает. Бабушка пытается остановить его, но не успевает.

— Альбин! — шипит она, и пастор гладит ее по руке и говорит, что дедушку надо отпустить: может быть, ему надо побыть одному, наверное, он скоро вернется.

Пастор раздражает Йенну. Кажется, он добрый, понимающий, но что он может знать обо всем этом? Что он знает о чувствах того, кто видит, как самый любимый человек просто исчезает? А ты ничего не можешь сделать. Ни черта. А он стоит и утверждает, что на свете есть Бог.

Да какой там бог!

Дедушка сидит у палаты номер тринадцать, на полу, сжавшись в комок, плачет. Медсестра Ингрид опускается рядом, протягивает стакан воды, обнимает за плечи, вздрагивающие от рыданий.

Йенна уходит в другую сторону.

Глава 47

Они ждут, когда мама умрет. Когда мама умрет, они поедут домой. Сейчас они просто ждут. Когда же она умрет? Когда же все закончится?

Йенна лежит на больничной койке, холодной и жесткой, Йенна хочет, чтобы мама умерла.

Думая об этом, Йенна боится, что потолок — на котором нет звезд, здесь нет никаких звезд, никаких звезд больше нет, — упадет ей на голову. Так думать нельзя. Кто так думает, недостоин жить, что ты говоришь, гадкая девчонка?! Ты понимаешь, что это значит, мерзкая девчонка?! Всыпать бы тебе по первое число.

Поняла?

Йенна лежит, уставившись в потолок, провоцирует, дразнит его своими мыслями. Но потолок не падает. Бог недоглядел.

Слезы текут по щекам.

Опять.

Они текут уже сто тысяч лет, сколько Йенна себя помнит, они текли всегда — только не по щекам, а внутри, лились потоком.

Йенна хочет, чтобы все закончилось.

Ей все надоело.

Надоело грустить, надоело ездить с Бэ-Дэ в эту проклятую больницу, надоело возвращаться с Бэ-Дэ домой из этой проклятой больницы, надоело говорить по телефону с мамой, рассказывая, как прошел день, надоело, что мама спит не в своей постели, не ходит по квартире, не обнимает, не пахнет мамой, что ее нет с Йенной, когда Йенне это так нужно.

Будь сильной и помогай маме.

Но Йенна не хочет быть сильной! Слышите? Это нечестно! Это Йенна маленькая, младшая в семье, и это она должна болеть, к ней должны подходить, приносить воду с кубиками льда и журналы, спрашивать, как дела, и измерять температуру: давай еще разок, на всякий случай.

Йенна снова думает: хочу, чтобы мама умерла.

Смотрит в потолок, ждет, что он обрушится. Но потолок не обрушивается. Он пусто глазеет на Йенну в ночи.

Глава 48

Теперь Йенна стоит у маминой кровати одна.

Бэ-Дэ ушли к автомату за кофе, этажом ниже. Хочет ли Йенна пойти с ними?

Нет, не хочет. Она хочет остаться наедине с мамой.

Мама тяжело дышит, голова странно повернута, Йенна наклоняется и поправляет.

Мама. Помнишь весенний день, когда мы сидели на балконе? Ты перегнулась через перила, чтобы полить цветы, и раз! — твоя накладная грудь выскользнула через вырез рубашки! Ты засмеялась и побежала вниз, чтобы вернуть грудь на место. Ты испугалась, что она лопнула.

Но она осталась цела.

Мама. Помнишь, как мы пошли кататься на коньках? Положили дольки апельсина в пакет, который потом намок, и еще ты приготовила какао. Но, выйдя на лед, ты стала как Бэмби — забыла снять чехлы с лезвий. Какой-то мужчина засмеялся, когда ты упала, и ты тоже засмеялась. Ты сказала мне, что надо иметь самоиронию. Велела запомнить.

Мама. Помнишь, как я смотрела, как ты красишься? Я думала — какая же ты красивая! Я сидела на крышке унитаза и следила за каждым движением кисти и спонжа. Потом я помогала тебе выбирать одежду. Помнишь, что ты сказала однажды: «Йенна, когда ты вырастешь, мы будем меняться одеждой!»? Помнишь, как ты это сказала?

Мама?

Этого не будет?

Глава 49

Вот и все.

Мама умерла.

Глава 50

Они едут домой, идет дождь. Конечно же, идет дождь, слезы текут в машине и по машине. Бабушка за рулем. Йенна рядом с ней. Дедушка полулежит на заднем сиденье и плачет.

Момент смерти. Йенна и дедушка играли в карты в палате для родственников. Они не слышали последнего вздоха.

— Он был такой легкий, — всхлипывала бабушка. — Как будто вся боль, все страдания просто покинули ее. Она казалась такой спокойной. Такой спокойной.

Дедушка ударил кулаком по стене, когда ему сказали. Упала картина. Разбилось стекло, медсестры прибежали подметать осколки.

Йенна никогда не видела мертвого человека.

Бабушка осторожно спросила: хочешь ее увидеть? Скоро ее будут приводить в порядок, хочешь ее увидеть? Йенна не знала. Откуда ей знать, она вообще ничего не знает.

— Мне кажется, это поможет, — сказала бабушка. — Нам сказали, что лучше посмотреть.

Поэтому Йенна в последний раз вошла в тринадцатый зал, увидела маму, лежащую в белом саване. Кто-то зажег толстую свечу и поставил на столик. Кто-то вложил Рагнара в сложенные мамины руки. Кто-то хотел, чтобы все было красиво.

Йенна поцеловала маму в лоб. Он был холодным.

— Люблю тебя, — прошептала она, и дедушка разрыдался в углу.

Дедушку все трясло и трясло от плача, и сначала к нему подбежала медсестра Ингрид, а потом бабушка. Они обнимали и успокаивали его, говорили какие-то слова.